Михей Абевега - Ярлинги поневоле

— Я готов, — сказал он, поднимаясь из-за стола.

Двор, куда они вышли всей компанией, неожиданно оказался переполнен людьми. Народ, пришедший поглазеть на поединок, жался по краям уже не казавшейся такой обширной территории, освободив лишь ее середину. Там, окруженный своей свитой, Ярика поджидал разминающийся баронет.

— Что-то ты не очень спешишь, горец! — крикнул он.

— Зато ты, я смотрю, сильно торопишься, — ухмыльнулся юноша. — Думаешь, тебя уже заждались на том свете? Так ничего, не долго им по тебе скучать осталось.

— Ну, давай, заколи меня своей кривой иголкой! — вновь захохотал баронет, размахивая мечом, совсем чуть-чуть уступающим по размерам клинку капитана.

— Чтоб поставить на место такого заносчивого ублюдка, как ты, мне и иголки хватит, — Ярик, поведя плечами и взмахнув пару раз руками, вынул из ножен свой меч. Покрутил им, разминая запястье.

— Ах, какая страшная у тебя штуковина! Как страшно ты ей размахиваешь! — разразился очередной волной хохота Клокаш. — Смотри, как надо, горец!

И он закрутил восьмерку так, что его меч размылся в воздухе, превратившись в сверкающий вихрь.

— Что, страшно? — глаза баронета мгновенно превратились в две узкие щелочки, а широкая улыбка — в зловещую ухмылку киношного злодея. Сам же он, не прекращая вращение меча, двинулся неширокими шажками к Ярику: — О чём задумался? Вспоминаешь молитвы Создателям?

— Да нет, — пожал плечами юноша, прислушиваясь к своим ощущениям и пытаясь уловить какие-либо изменения в организме. — Думаю, вот, интересно, если проткнуть тебе голову, сразу потечет из неё дерьмо, что у тебя вместо мозга или сначала надо дырку побольше расколупать?

Резкий рывок противника в атаку он чуть было не прозевал. Вот только что, казалось, баронет находился в нескольких метрах от Яромира, и тут же лезвие меча со свистом рассекает воздух уже у самого его носа.

Переборщил — подумал юноша, еле уходя отскоком вправо, и двинулся по кругу, пятясь от продолжающего напирать баронета. Шаг за шагом приходилось отступать.

Еще одна взрывная атака, и так же, просто чудом, удалось избежать удара клинка, вывернувшись влево. О контратаке можно было и не мечтать — меч Клокаша мелькал так неуловимо быстро, что Ярик даже для защиты не решался подставить свой лёгкий клинок под этот, натурально, самолетный пропеллер.

Следующий резвый выпад Клокаша заставил спасаться очередным прыжком. Баронет, словно почувствовав, куда рванет юноша, прыгнул следом. И, чтоб увернуться, Ярику пришлось падать на землю. И тут же уходить перекатом от метнувшегося к нему озверевшего здоровяка, лицо которого перекосилось от гнева и яростного желания покрошить своего противника в мелкий винегрет.

Вскакивая на ноги, Ярик попытался разорвать дистанцию. Когда вдруг, вслед за посетившим его пониманием того, что увернуться он уже категорически не успевает, пришло странное чувство жуткого несоответствия скорости мыслей и реакции на них всего тела.

Все движения и его, и противника резко замедлились, словно их обоих запихнули в банку с загустевшим вареньем. И, чтоб пошевелить рукой или ногой, стало нужно прикладывать столько усилий, словно на них на каждую подвесили по пудовой гире. Все звуки исчезли, погружая соперников в давящую на мозги тишину. Попытка резко ткнуть баронета мечом отозвалась волной боли, расплескавшейся по всей руке.

Подумав, что мэтр, явно, переборщил с дозировкой, парень решил больше не пытаться совершать подобных движений. Кто его знает, как это потом на организме отразится. Еще порвется что-нибудь. Тем более, что Клокаш и вовсе, казалось, застыл и перестал двигаться. Хотя нет. Вон, и мимика на лице поменялась — рожа довольная, что у кота, сметаны нажравшегося. И меч его медленно-медленно опускается сверху, по сантиметру в секунду приближаясь к родной и всё ещё такой нужной голове.

Напрягая все мышцы, Ярик стал плавно сдвигаться, убирая из-под удара сначала голову, потом плечо. Меч баронета продолжал опускаться все ниже и ниже. Так, что и ногу пришлось утягивать с траектории его движения. В результате клинок Клокаша ткнулся в землю и стал постепенно в нее зарываться. Видать, вложился дубинушка в этот удар, зная, что врагу уже не увернуться, и желая напрочь пригвоздить его к земле.

Ярик вдруг запереживал, что время ускорения на исходе. Что-то сильно не хотелось ему вновь испытать на себе эти неприятные мгновения, когда тебя норовят нашинковать, как капусту в щи. Маленько поднажав и плавно усилив напор, он обеими руками направил свой меч сбоку к голове баронета. И приложил им плашмя прямо по его нахмуренному лбу.

Не успел толком отвести руки, как время резким скачком вернулось в норму. Он увидел, как Клокаш, с откинутой назад головой и багровым отпечатком меча на лбу, отрывается от земли и, раскинув в стороны руки, с грохотом валится навзничь, с явным выражением удивления и даже обиды на лице.

По ушам ударили вопли собравшейся людской оравы. По всему телу расползлась какая-то мелкая и противная дрожь. Силы в один миг, словно испуганная стайка воробьёв, куда-то выпорхнули из организма, и Яромир еле устоял на ногах, уперевшись в землю кончиком меча. К нему тут же подскочили сестра с Михо и, придерживая, повели в дом.

Посадили Ярика на лавку за занятым ранее столом. Лишек со словами «пойду посмотрю» выскользнул обратно наружу, но вскоре вернулся.

— Жить будет, — сообщил он, — но шрам на лбу, скорее всего, останется.

— Ага, после того, как шишка пройдет, — ввернул подошедший следом за Михо и дядькой Ижеком капитан, — знатно приложил. Теперь память на всю жизнь останется. Вы тут сидите, парня откармливайте, а я пойду на счет трофеев договариваться.

— Каких трофеев? — посмотрела на него Ярослава.

— Как каких? В поединке благородных твой брат победил? Значит, все носимое и возимое с собой имущество побежденного ему переходит.

— А кобла мы у них можем забрать? Жалко же его! — тут же умилительно захлопала глазами на старого воина девушка, а потом, обернувшись, придвинула к Ярику тарелку с мясом и овощами: — Ешь, давай, восстанавливайся.

— И куда тебе это зелёное недоразумение? — парень вяло поковырялся ложкой в тарелке, разгребая непонятные куски местной растительной пищи, и, хмыкнув, взглянул на Славку: — Что ты с ним делать-то будешь? Домой заберёшь перед подружками хвастаться?

— Ничего не буду! Выпущу! — решительно заявила та. — Пусть домой топает.

— Ладно, — кивнул капитан девице, разворачиваясь и выходя вон, — решу и с коблом вопрос.

— Как самочувствие твоё? — поинтересовался мэтр, вглядываясь в осунувшееся лицо Ярика. — Руки-ноги нормально шевелятся?

— Ноет всё. Теперь понимаю, как себя чувствует тряпка, когда ее выжимают, — юноша запихнул в себя очередную ложку мелко рубленных и, похоже, тщательно пропаренных овощей, пожевал, скривившись, и повернулся к сестре, — Прикинь, Славка, я там прямо как Флэш из Лиги стал. Вы все такие напрочь тормознутые, а я, хоба, и ускорился...