Михей Абевега - Ярлинги поневоле

— Вот это ты резанул правду-матку, — изумлённо выдавил из себя парень. — Ну, спасибо за честность.

— А ты думал, я к тебе отеческой любовью на ровном месте воспылал? — тир вопросительно поднял бровь, от чего стал похож на филина. — Или, думаешь, Ижек с вами по той же причине и ради вашего возвращения домой через пол мира попёрся? Ты что, вправду такой наивный?

— Да, похоже, так и есть, — окончательно смутился Ярик. — И чего же он «попёрся»?

— Во-первых, жизнь свою спасает. Звено Теней, по твою душу направленное — это немалый повод за неё испугаться. Даже зная о них, нельзя быть уверенным, что сможешь справиться с этими истребителями магов, — уперев левую руку в бок, воин нависал над обескураженным парнем, словно скала, и, казалось, стал ещё выше и крупнее. Или это сам Яромир скукожился от смущения и растерянности?

— Во-вторых, зная его страсть к разным исследованиям и интерес к другим мирам, рискну предположить, что сильно любопытно ему узнать побольше и о самих мирах, и о возможности скакать между ними. И нужны вы ему, прежде всего, ради академического интереса. А о вашей судьбе он думает в последнюю очередь.

— Не скажу, чтоб это меня сильно обрадовало, — тихо выдал юноша.

— А я и не радовать тебя сюда, значит, пришел, — тир снова принял боевую стойку. — Поднимай меч, запоминай дальше.

Весь следующий час дед в замедленном темпе показывал Ярику основные типы ударов и способы защиты от них. Лишь когда из-за холма к ним, со словами «вот вы где», вышел потягивающийся и зевающий мэтр Бошар, капитан отпустил напрочь замученного парня, отправив его умываться и завтракать.

И теперь в течении нескольких суток неспешного путешествия каждый день юноши начинался с раннего подъёма и упражнений с мечом. И заканчивался ими же. Тир Бронек так и оставался с ним холоден и деловит. Никаких больше бесед. Никаких разговоров по душам. Только упражнения, упражнения и еще раз упражнения. Учебные бои становились все изощрённее и продолжительнее. От полного изнеможения парня спасали лишь восстанавливающие эликсиры, сон, да отдых во время пути. Тут уж не до мечты о телефоне и играх. С коня бы не свалиться. Иной раз Яромир мог проехать до обеда и словом ни с кем не перемолвившись, наслаждаясь солнечной погодой, легким освежающим ветерком и возможностью ехать, почти не шевеля руками.

Мэтр несколько раз порывался пристать к Ярику с расспросами об иномирье, поражаясь отсутствию магии и развитию не совсем понятного для него научного прогресса. Но, видя, как у того от усталости еле шевелится не только язык, но и мозги, быстро переставал докучать, досадливо морщась от вялых и совсем не информативных ответов парня.

Славка же в дороге, напротив, все время проводила в беседах с Михо. Их лошадки смирно брели рядом, бок о бок, а сами они постоянно то что-то обсуждали, то поочерёдно, размахивая руками, выводили в воздухе замысловатые кренделя магических формул. На привалах происходило все то же самое, только с небольшими перерывами на еду и сон.

К концу пятого дня девушка более-менее освоила формулу малого исцеления и, в довесок, научилась создавать небольшой, размером с шарик от пинг-понга, фаербольчик. Продемонстрировав его после ужина брату, она возмущенно фыркнула, когда тот, вымотанный очередной тренировкой, не выразил должного восторга от ее успехов, и вновь подсела к Лишеку, явно, ничуть не расстроенному ее постоянным обществом.

Пару раз девушка бросала на брата демонстративно-уничижительные взгляды, но потом, видя, что ему на это глубоко наплевать, быстро забыла свою обиду и вновь полностью переключилась на увлечённую беседу с юным магом.

Мэтр с капитаном, как всегда после еды, отправились устанавливать охрану на ночь, а Яромир занялся ставшей уже привычной чисткой оружия. Быстренько закончив с мечом, он извлек из внутреннего кармана куртки Карук, протер его зачем-то тряпочкой и, любопытства ради, принялся с помощью клинка разглядывать конструкции заклинаний, создаваемые парочкой юных дарований.

Несколько раз юноша приближал и удалял кинжал от глаз. И вскоре стал замечать, что если в самом начале, чтоб разглядеть сияние магической формулы, лезвие нужно было подносить чуть ли не к носу, теперь можно было держать его уже подальше, сантиметрах в тридцати от глаз.

Обрадованный таким открытием, он ухмыльнулся и, прицелившись в очередную мерцающую в вечернем полумраке формулу заклинания, с тихим «пиу» черканул по ней коротким движением кинжала наискосок.

Формула на мгновение пыхнула увеличившимся свечением, но тут же, разделенная диагональным разрезом, распалась на две части и потухла.Создавшая ее Ярослава недоуменно застыла, раскрыв рот и ошалело повернулась к Михо.

— Что это было сейчас? — выдавила она из себя через пару секунд.

— Понятия не имею! — пожавший плечами ученик мага был удивлен ничуть не меньше. — Наверное, ошиблась где-нибудь.

— Учиться надо лучше, двоечница! — крикнул сестре Ярик и, поймав ее сердитый и ничего не понимающий взгляд, прыснул в кулак.

Затем, довольный произведенной диверсионной деятельностью, убрал кинжал за пазуху, подкинул в костер дров и блаженно растянулся на подстилке, почти мгновенно провалившись в крепкий долгожданный сон.

К середине следующего дня в дали появились какие-то постройки.

— Прыштвин. Мелкий городишка, — кивнул на них мэтр, — но отмыться и переночевать в нормальных условиях вполне можно. А то руку дней себя бродяжкой чувствую. Скоро, как шелудивый пёс, чесаться начну.

— Дядька Ижек, — Ярик придержал коняшку, чтоб поравняться с волшебником, — что за «рука дней»? Почему не просто — пять?

— Вот ничего себе ты, братец, даёшь! Тебя это только сейчас заинтересовало? — обернулась к нему Славка.

— Да нет, давно хотел спросить. Просто все забывал как-то.

— Ну-ну, — ухмыльнулась девушка. — Неделя здесь так называется. Я уже давно у Михо узнала. Из пяти дней состоит, потому и «рука». В месяце шесть недель. Первый день недели — первень. Затем идут вторень, середень, чистень и славень.

— Ха! Почти, как у нас.

— Ну да. Только середень в отличие от нашей среды действительно посередине недели.

— А у нас он в середине рабочих дней, зато. А почему — чистень и славень?

— В конце недели у них, как папа говорит, парко-хозяйственный день. Всё отмывают, отстирывают, себя в порядок приводят. А славень — день для отдыха и восхваления богов. Так, дядюшка Ижек?

— Для прославления Создателей, — кивнул мэтр. — А так, все верно. По заверениям древних, Первый Создатель был двенадцатирук, шестиног и двулик. И, прежде чем сотворить этот мир, призвал он к себе двенадцать шестируких помощников, которые теперь по очереди приглядывают за этим миром, сменяя друг друга через месяц. Поэтому у нас в году двенадцать месяцев по шесть рук дней каждый.