Ричард Флорида - Креативный класс. Люди, которые создают будущее

Во-первых, креативность играет важнейшую роль в том, как мы сегодня живем и работаем (а во многих смыслах так было всегда). Экономист Пол Ромер сказал, что самых крупных успехов в повышении уровня жизни (не говоря уже о наиболее значительных конкурентных преимуществах на рынке) можно достичь только благодаря «улучшению рецептов, а не увеличению порций» [15] См.: Paul Romer, “Economic Growth,” in The Fortune Encyclopedia of Economics, David R. Henderson, ed. New York: Time Warner Books, 1993, p. 9; “Ideas and Things,” Economist, September 11, 1993, p. 33; “Beyond the Knowledge Worker,” Worldlink (January-February 1995); доступно также на его сайте. Классическая работа по этой теме: Romer, “Endogenous Technical Change,” Journal of Political Economy 98 (5) (1990): 71–102. . Во-вторых, креативность не ограничивается технологическими инновациями или новыми бизнес-моделями, а носит многогранный и комплексный характер. Ее нельзя хранить в футляре и выставлять на всеобщее обозрение только после прихода в офис. Это качество подразумевает определенный тип мышления и модель поведения, которые необходимо воспитывать как на индивидуальном уровне, так и на уровне социальной среды, в которой живет человек. Креативный этос пронизывает все стороны жизни (в том числе культуру на рабочем месте, общечеловеческие ценности и среду проживания), определяя наши представления о себе как об экономических и социальных субъектах и саму суть нашей идентичности. В нем отражены те нормы и ценности, которые способствуют развитию креативности и усиливают ее роль. Кроме того, креативность зависит от среды, которая ее поддерживает, – широкого спектра социальных, культурных и экономических стимулов. Следовательно, ее формирование непосредственно связано с возникновением новых условий труда, образа жизни, форм общения и окружения, что, в свою очередь, стимулирует творчество. Такая творческая во всех отношениях среда имеет большое значение для развития креативности в области высоких технологий, а также проистекающих из нее коммерческих инноваций и материальных благ.

Третий и, возможно, самый серьезный аспект – это затянувшийся конфликт между креативностью и организацией. Творческий процесс носит не только индивидуальный, но и социальный характер, что рождает потребность в определенных формах его организации. Однако некоторые аспекты организации подавляют креативность, и во многих случаях это действительно происходит. Определяющей чертой первой половины XX столетия, которую часто называют организационной эпохой, было господство крупных узкоспециализированных бюрократических структур. Еще в 1940-х годах экономист Йозеф Шумпетер обратил внимание на негативное воздействие крупных организаций на креативность. В своей фундаментальной работе Capitalism, Socialism and Democracy {17} 17 Издана на русском языке: Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. М.: Экономика, 1995. Прим. ред. Шумпетер отметил, что на протяжении длительного периода самой сильной стороной капитализма была «функция предпринимателей», которые «в корне меняют структуру производства», после чего он мрачно предсказал упадок этой системы: «Технический прогресс все больше становится делом коллективов высококвалифицированных специалистов, которые делают то, что требуется, и обеспечивают предсказуемые результаты. Полностью бюрократизированное гигантское промышленное предприятие не только вытесняет предприятия малого и среднего бизнеса и “экспроприирует” их у владельцев, но в итоге вытесняет и самих предпринимателей» [16] Joseph Schumpeter, Capitalism, Socialism and Democracy. New York: Harper and Row, first edition 1942, second [revised] edition 1947, third and final author’s revision 1950; quotes are from Harper Torchbooks edition of the latter, 1975, pp. 132–134 (издана на русском языке: Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. М.: Экономика, 1995). . В интервью, которое я провел в 2000 году, одна молодая женщина описала это подавляющее воздействие в очень ярких и запоминающихся красках: «Когда я росла, нас учили играть только заданные роли. Нас поощряли не творить и не формировать собственное видение происходящего, а вести себя в соответствии с представлениями горстки избранных. Пожалуй, нас можно назвать “институционализированными” индивидами, поскольку именно различные общественные институты целиком и полностью определяли нашу жизнь» [17] Из личного интервью автора, лето 2000 года. .

За несколько прошедших десятилетий усилилась роль креативности как экономического фактора, что привело к появлению новых экономических и социальных моделей, до определенной степени смягчивших, но все же не разрешивших полностью конфликт между креативностью и организацией. Самые разные процессы, от появления стартапов и официальной системы венчурного капитала до расшатывания традиционных культурных норм в отношении работы и личной жизни, – это своего рода попытки снять те ограничения, которые влечет за собой организационный конформизм. Однако это не значит, что креативность выиграла битву или что крупные организации постигнет судьба динозавров. Они по-прежнему нужны для выполнения многих задач, а бюрократическая система все еще занимает доминирующее положение в современном обществе. Один человек действительно может написать блестящую программу, но только крупная компания способна обеспечить обновление, выпуск и распространение программного продукта. Крупные организации уже стали более динамичными и гибкими, чем раньше, но они все еще развиваются, все еще ищут новые способы поддержки креативности, обеспечивая при этом систему, необходимую для управления рабочим процессом.

Новая креативная экономическая система еще не сформировалась в полной мере. Кроме того, ее нельзя считать панацеей от множества социально-экономических проблем, с которыми сталкивается современное общество. Зарождающаяся креативная экономика не сможет словно по волшебству устранить бедность и безработицу, преодолеть трудности экономического цикла и привести общество ко всеобщей гармонии и счастью. В каком-то смысле система, основанная на креативности, может только усугубить существующие проблемы, если оставить ее без должного контроля и приемлемых форм вмешательства со стороны человека.

Креативность часто воспринимают как нечто мистическое. Однако за несколько последних десятилетий было проведено много исследований, позволивших существенно углубить понимание креативности. Исследователи проанализировали этот феномен на самых разных примерах – от выдающихся ученых и известных художников до дошкольников и шимпанзе. Они анализировали биографии, записи и письма великих творцов прошлого, разрабатывали компьютерные модели творческого процесса и даже пытались «привить» способность к творчеству компьютеру [18] См., например: Arthur Koestler, The Act of Creation. London: Hutchinson, 1964; Margaret Boden, The Creative Mind: Myths and Mechanisms. New York: Basic Books, 1990; Robert J. Sternberg, ed., Handbook of Creativity New York: Cambridge University Press, 1999; Dean Keith Simonton, Origins of Genius: Darwinian Perspectives on Creativity. New York: Oxford University Press, 1999; Carl R. Rogers, “Toward a Theory of Creativity,” chap. 19 in his On Becoming a Person: A Therapist’s View of Psychotherapy. Boston: Houghton Mifflin, 1961; Douglas Hofstader, Godel, Escher, Bach: An Eternal Golden Braid. New York: Basic Books, 1979 (издана на русском языке: Хофштадтер Д. Гедель, Эшер, Бах. Эта бесконечная гирлянда. Самара: Бахрах-М, 2001); Silvano Arieti, Creativity: The Magic Synthesis. New York: Basic Books, 1976. . Время от времени, хоть и не так часто, исследователи изучали механизм креативности в контексте человеческого общества в целом. Из всей массы работ о креативности я хочу выделить несколько основных, часто повторяющихся тем. По мере их изучения мы с вами узнаем, что такое творческая способность на самом деле, а также получим более глубокое представление о том, как и почему креативный этос проявляется в нашей жизни.