А. Ненашев - Экономика с точки зрения физика

Конечно, это равенство возможно, когда все кузнецы в описываемом идеальном рыночном пространстве начнут изготавливать новые плуги и собьют цену до цены, определяемой равенством производства – обмена 9 9 Отмечу, что производительность конкретного человека зависит от его знаний, от физиологических качеств, ее ни в коем случае нельзя оценивать одинаково для всех. . Пока этого не произошло, изобретатель может брать за свои высокопроизводительные плуги в три раза больше, крестьянину это все равно будет выгодно. В этом случае образуется, так сказать, запредельный доходот внедрения новшества 10 10 Забегая вперед, замечу, что именно эта величина запредельного дохода имеет тенденцию к понижению. Но это не влияет на доход, получаемый при эксплуатации товара. . Тогда сами изобретения, помогающие увеличивать производительность и чистую ценность товаров, становятся особым производственным ресурсом, а временныйзапредельный доход – наградой изобретателю.

Теперь предположим, что плуг остался прежним, но крестьянин начал использовать новую систему севооборота (как трехполье в средневековье) и поэтому стал получать в два раза больше урожая. Ц равно двум амбарам. Равенство будет тем же.

Получается, если ценность работы крестьянина увеличилась в два раза благодаря лучшей обработке поля, то цена плуга, хоть он и остался прежним, тоже поднимется! Как если бы он был новым, улучшенной производительности. Происходит это потому, что если все крестьяне станут получать вдвое больше урожая при тех же трудозатратах, то и кузнецы будут повышать цену на плуги, выравнивая правую и левую части равенства производства – обмена. В идеальной рыночной экономике этот механизм может быть таким. Работать в два раза больше кузнецы не могут, поскольку производительность для данного сектора производства уже максимальна из-за конкуренции. Кузнецы пойдут в крестьяне – кто же будет работать за относительно меньшую оплату? Количество изготавливаемых плугов уменьшится, и за них можно будет брать большую цену.

Но значит, – и это очень важно, – что в результате подобных изменений возникает инфляция. Инфляция не совсем обычная, потому что она сопровождается повышением ценности производимых в единицу времени товаров и, следовательно, уровня жизни (см. Рисунок 3а, 3б). Отмечу это как вывод 2.Такая инфляция уравнивает доходы в разных сегментах производства. Назову ее белой инфляцией. Получается, что если растет чистая ценность даже одного товара или производительность по чистой ценности в одном сегменте производства, то лучше будут жить все участники общества, связанного единой хозяйственной системой. В настоящее время это очень хорошо видно: за 20—30 лет улучшилось качество жизни большинства людей в мире. И это притом, что производительность трудав разных сегментах экономики растет, конечно, по-разному.

Кстати, белая инфляция остается «белой», только при конкуренции, иначе лентяй или малокомпетентный человек будут просто повышать цены, не предпринимая всех возможных усилий, чтобы улучшать товары или повышать производительность, то есть будут жить за счет трудолюбивых. Это было бичом социалистической экономики.

Очень важно: цена и чистая ценность товара в этих случаях изменяется без увеличения рабочего времени, причем равенство производства – обмена выполняется. Отмечу это как вывод 3. (Так что если мы решим измерять цену произведенного товара только по времени, затраченному на его производство, то придется вводить коэффициенты, учитывающие новшества, использование изобретений и так далее.)

Наконец, рассмотрим случай увеличения производительности труда кузнеца, когда за то же время он начал производить больше товара. Пусть кузнец стал делать в два раза больше старых плугов – поставил, например, в кузницу мехи (их ценой пренебрежем), ковать стало легче.

Напомню: в нашем примере вначале равенство производства – обмена выглядело как 1-ц=3ц, где цена ц=1/4 , чистая ценность (Ц-ц) =3/4 .

Производительность повысилась 1-ц=6ц. Цена стала 1/7 – уменьшилась чуть ли не вдвое, на 85%, но чистая ценность и, соответственно, чистый доход, остающийся у кузнеца ( Ц-ц) =6/7, вырос, но всего на 14%.

Итак, производительность труда выросла, цена при этом упала (в принципе, это можно назвать белой дефляцией), но после того, как новую технологию начнут использовать повсеместно (до этого момента кузнец просто будет получать вдвое больше), доход у всех тоже увеличится (но не на много). Отмечу: хотя ценность плуга, – возможность производить один амбар зерна в год, не изменилась, но доход каждогоучастника обмена: и кузнеца, и крестьян — снова увеличился. Ценность средств обмена не может не измениться, если меняется любой из параметров равенства производства – обмена. Получается, что внедрение изобретения в хозяйственную жизнь отражается не только на самом изобретателе, но затрагивает все экономические отношения, поскольку изменяет чистую ценность товаров в обмене. 11 11 В этом случае уже нельзя говорить о единичном обмене. Речь уже идет об экономике – о системе экономических взаимоотношений. Это вывод 4.

Еще следствие из приведенного выше примера с «белой дефляцией». Вывод 5: удешевлять старые товары, увеличивая их производство, не так выгодно, как внедрять в производство новые товары. Как показывает последний пример, из-за падения цены чистый доход от нового плуга почти удвоился, а когда производство старых плугов выросло вдвое, чистый доход увеличился примерно на 14%. Причина этого понятна: сейчас только у одного из четырех участников обмена улучшилось производство – у кузнеца, поэтому и ценность зерна как средства обмена выросла не сильно, а в идеальных рыночных условиях чистые доходы уравниваются, так что известный тезис « у нас не дешевле, у нас лучше» имеет понятную основу.

Зато в ценах новых товаров сразу можно учитывать увеличивающуюся производительность. Так что выгоднее всего производить новый товар массового потребления, а не уменьшать цену старого. В результате прогресс ведет не к дефляции, а к инфляции. Это вывод 6.

Особенно хорошо это условие – большей выгоды от производства нового товара, выполняется для потребительских товаров, ценность которых нельзя четко определить. В этом случае она может зависеть от моды, от агрессивной рекламы. Цена пиджака, созданного модным кутюрье, может в десятки раз отличаться от почти такого же, но без известного лейбла. Кто же будет уменьшать цену уникального товара, раз его не с чем сравнить? Поэтому доход успешного кутюрье несравнимо выше дохода успешного инженера, занятого на массовом производстве, результат которого явно определен.