Гай Давенпорт - Концерт Шампетр ре-диез

Грушевидной формы, "Ройал Воксхолл Нассау" был сделан из двух тысяч ярдов белого и малинового шелка, сшитых чередующимися клиньями, и содержал 70.000 кубических футов газа. Переименованный в "Великий Нассау", он служил еще тридцать пять лет под капитанством Генри Коксвелла.

ОТКРЫТКА

Recto, пятеро светловолосых скаутов, каждый на девять десятых наг в хиленьких badebukser на камнях среди отмелей зеленой реки, чахлые субарктические березы на берегу позади них. Verso, kaere Адам! Тут Рай комариный, и мы на самом деле почти не снимаем рубашек с длинным рукавом, на Свене же - ничего. Пифагор по-мужски выстоял перед Уитманом, вот только рецидив случился от красот пейзажа и изумительно сымитированной Свеном невинности. Осторожно - ангельские ухмылочки. Ваш поклонник во Хрсте Расмус.

СОВЕЩАНИЕ

- Это рисунки Джеремайаса. Вот Лейб-гвардеец, в алом кителе и больше ничего.

- Царю небесный!

- Вот то, что мы в зоопарке видели. Это летучая мышь. Вот это, я думаю, - тюлень.

- Ты купил ему такую дорогую бумагу?

- И карандаши с акварелью тоже.

ХОРОШЕЕ КРЕСЛО У ОКНА

Доставшееся по наследству после ремонта в большой спальне, подушка сиденья и спинка заново обиты лиственно-бурым (раньше были пестрыми), обитая же скамеечка для ног, право занимать его часто оспаривается. Здесь и сидел Адам в одном свитере и трусиках, уперев пятки в углы мягкого сиденья, разглядывая цветные литографии в книге Пьера Шаба "La Brique et la Terre Cuite"(18), и отвечая на питеровы а скажи еще, сам же Питер, подперевшись подушками, в желтой пижаме на постели забавлялся сам с собой, ладно? я orden, и, ну, в общем, Свен, который большой и высокий. Я знаю, кто они такие, сказал Питер. Свен разрабатывает себе хуй до тех пор, пока тот не станет таким чувствительным и здоровым, что скользнешь хоть еще разок, и сок побежит от носа до коленей, и бросает - с точностью до секунды. Затем, очень осторожно он втискивается в узенькие спортивные трусы и идет искать Расмуса, вычитает спортивные трусы, стискивает зубы и начинает сначала, только теперь уже Расмус командует, радостно, поскольку дальше его очередь, и тоже не кончает. Когда они лишь на один счет отстоят от того, чтобы остаться имбецилами на всю жизнь, они несутся к бассейну и плюхаются в него плавать, или бегут кросс, или в снегу валяются. Но главным образом они тискаются, как ненормальные, не запуская лапы друг другу в желтые пижамки.

СОВЕЩАНИЕ

- Если, сказала фру Оверсков, бы мир был еще чудеснее, я бы этого не вынесла.

Пессимисты едят на завтрак тухлые яйца? Но ты прав: усыновить Джеремайаса - это не то, как ему следует развиваться. Адаму и Питеру понравится сестренка, которую они непременно получат.

- Да, чудненько! ответил Расмус. А что будет, если я попробую Джеремайаса усыновить?

- Так попробуй.

ПОЛУДЕННАЯ ВЕЛОСИПЕДНАЯ ПРОГУЛКА

Адам, Кристиан и Расмус, к дальнему озеру за тем, что с утками. Ивы, заросли изящной спартины, тропа, ведущая к ним с мощеной дороги, по которой больше никто не ездит.

- Приятная глушь, сказал Расмус. Некоторые развитые души забредают сюда на философические пикники. Я видел здесь доктора Расвинге с таким странным сборищем студентов и коллег, какое только можно отыскать во всей цивилизации. Помню японца в роговых очках и костюме-тройке - он обсуждал какие-то глубокие материи с загорелой до бронзы блондинкой в одном лишь сообразно прилаженном треугольничке суровой марли. Отсюда нам по высокой траве придется вести велосипеды, чтобы влюбленные парочки не переехать.

- Ого! воскликнул Кристиан. Слева я вижу двух девчонок, которые всеми собой витамин Д впитывают. Розовые, как вареные креветки. Сиськи прямо вверх торчат.

Расмус, через десять минут после звонка подкативший на своем велосипеде, к изумлению Адама, а также Кристиана, одет был в короткие штанишки, из-за которых ноги его казались вдвое длиннее, и которые из-за сжатости своей являли в промежности белые сегменты нижнего белья, когда он садился. У Адама бриджи были голубые, у Кристиана - белые.

Под ивой намыло песчаную стрелку. Чуть дальше по отмелям с сачками бродила группа мальчишек.

- Болотная зоология, сказал Адам. Мне у них прикиды нравятся: один голый, другой в маечке на бретельках, а снизу ничего, двое в мокрых трусах, а один приятель, кажется, одет полностью, включая ботинки.

- Вон за нами двое мальчишек друг другу ширинки расстегивают.

- Божок Эрос, сказал Расмус, пометил этот участок озера, как кот - свою территорию. Похоже на северную оконечность одного острова, который мы со Свеном знаем, где тщательно поддерживается видимость невидимости, поскольку места там не очень много, и любовники там встречаются примерно на каждом квадратном метре - словно средневековая картина рая земного, Джек и Джилл блаженно ебутся тут, Тристан с Изольдой - там, слившись во многочасовом поцелуе, подростки во всевозможных сопряжениях.

- А вы там со Свеном боролись, стараясь друг друга поубивать из-за разности своих, в смысле, из-за ваших идей?

- Из сотни или около того ведущих причин, по которым с человеческими отношениями может быть что-то не так, сказал Расмус, закрепляя велосипед на подставке, одна - не доверять людям любить нас так, как мы считаем, нас нужно любить. Я доверяю Свену, и он это знает и доверяет мне. Он считает, что секс для нас - это важно, а я - что важны любовь и доверие, и только когда две эти вещи совпадают, я люблю его так, как он хочет, чтобы его любили. Для этого нам нужно махнуться своими я. Свену, видите ли, хочется заниматься любовью с самим собой, и мне приходится стать для него этим собой, как ему приходится становиться мной, и только тогда мы на какое-то время прекрасны.

- С ума сойти! сказал Кристиан.

- Истинно так, возразил Адам. Именно поэтому мы сюда и забрались?

- Это экскурсия на велосипедах, сказал Расмус. Разве этого мало? Я пригласил вас просто развлечься.

- Мы не гундим, сказал Кристиан. По пути ты ерошил нам волосы и похлопывал нас по попкам. Эти штанишки из Срейдерспорта?

- Это Свена.

- Бедный Свен, сказал Кристиан. Вы с ним - абсолютно самые чудные люди на свете.

- Самые дружелюбные, подтвердил Адам. Наши кореша в тех вещах, о которых, как считается, нам знать еще слишком рано. Нельзя лыбиться на тех мальчишек сзади, правда? Им, кажется, все равно, кто на них смотрит.

- Если б у нас был сачок для головастиков, можно было бы яйца в болоте остудить.

- В грязи по колена.

Расмус стаскивал башмаки.

- Давайте на разведку схожу. Мы изучаем зеленолапых датских куропаток, правда?

Расмус побрел прямо в озеро, проваливаясь и покачиваясь для равновесия, пока вода на несколько сантиметров не дошла до его коротких штанишек.

- Неглубоко, сказал он, но между пальцами чавкает. Плавать тут нельзя, плескаться тоже. Вода пресная, но ужасно насыщена отстоем, лиственным перегноем и водорослями. Как проходит медитация?