С Фингарет - Скифы в остоконечных шапках

- Царица, - прервала Миррина рассказ, - позволь передать Одатис горшочек меда. Тебе не в ущерб, а ей утешение.

Миррина достала из сумки маленький амфориск с двумя ручками и высоким горлом. Она предполагала, что снотворный настой будет налит в похожий, и хотела приучить Гунду к виду сосудика, чтобы потом передать настой без помех.

- Держи при себе свои колдовские зелья или корми ими пса, - сказала Гунда со злостью.

- Я не колдунья, царица. Это обычный мед.

- Сказано, ничего девчонке не передашь, и дело с концом. Продолжай про баранью шкуру. Заполучил ее этот герой?

- Ценой великого подвига заполучил, царица. Царь Колхиды сказал Ясону: "Я отдам тебе руно, чужеземец. Только раньше запряги медноногих быков, дышащих пламенем, вспаши поле бога войны, засей драконьими зубьями и собери урожай. Не простой урожай. Из каждого зуба воин в латах и шлеме поднимется, вот с ними и справься. Исполнишь все это - руно твое". Смело Ясон вскинул голову: "Выполню, что велишь, но и ты не забудь обещание". Привели медноногих быков. Страшные. Ноздри пламенем пышут, из-под копыт искры несутся, крутые рога воздух секут...

Сколько раз эти истории Миррина рассказывала Арзаку. Вечерами, когда наступал конец работе, они, оставив Одатис и Старика, вдвоем уходили в степь. Там, на приволье Миррина разматывала длинную нить повествования, а Арзак протягивал руки к всходившей луне и говорил: "Смотри, показался "Арго".

"Где сейчас Арзак? Скоро ли будет рядом? Везет ли настой?" - думала Миррина. При мысли о том, что Арзак видел Ликамба, ее сердце тоскливо сжималось.

- Арзак, давай сосчитаем камушки, - сказал Филл.

- Двадцать два, знаю без счета, - ответил Арзак.

- Вдруг вышла ошибка и камушков меньше?

- Я не ошибся, Филл. Через пять или шесть дней мы догоним кибитку, и Одатис выпьет сонное зелье.

- Ты придумал, как передать амфору? Кто-нибудь поможет?

Каждый раз, когда Филл начинал разговор о настое, Арзаку делалось не по себе. Филл что-то выпытывал. Его слова имели два смысла. Второй смысл был темный. И сейчас, когда кони скакали рядом, голова к голове, Арзак решился.

- Филл, - сказал он, - ты спрятал вопрос и носишь его, как камень в праще. Будет плохо, если камень вылетит неожиданно и попадет мне в спину.

- Почему мы никого не встречаем? - спросил Филл. - Куда подевались люди, стада? Отец любил повторять, что в скифских степях столько овец, сколько на небе звезд. "Богатые овцами пастбища скифов и есть золотое руно, манившее греков в дальние земли", - так говорил отец.

- Ты не хочешь задать свой вопрос?

- Не хочу, Арзак. Потому что, если вопрос - это камень в праще, то молчание - это твой щит. Ты упрям, словно тебя породила скала. Ты отразишь мое слово молчанием. Куда же все-таки делись стада и люди?

- На летние пастбища подались.

- Зачем, разве здесь плохая трава?

Арзак не ответил. Он повернулся к восходу и приставил ладони к глазам. Ксанф и Филл сделали то же.

Прямо на них, рассыпавшись цепью, мчался конный отряд.

- Куда прикажешь скакать, предводитель, вперед, назад, в сторону? сказал быстро Филл.

- Поздно, - ответил Арзак. - Они нас заметили и, если поскачем, выпустят стрелы.

- На таком расстоянии промахнуться.

- Это скифы. Наши воины бьют без промаха.

16. ДОРОГИ ПЕРЕСЕКЛИСЬ

Отряд в пятьдесят человек окружил их плотным кольцом.

- Вот те на, - процедил предводитель сквозь зубы.

Он въехал в круг и Арзак узнал Иданфирса. Даже конь под ним был тот же, серого мышиного цвета.

"Почему он здесь со своей дружиной, почему не около Савлия?" пронеслась тревожная мысль.

- Скакали за воинами, поймали детишек. Откуда - куда путь держите? спросил всадник на сером коне.

- Во всем тебе удачи, царь Иданфирс, - сказал Арзак. - Был я в городе по прозванию "Счастливая", путь держу к северу, чтобы проводить в последний шатер твоего отца, царя Савлия.

- Придется поспешить, если хочешь увидеть, как царь Савлий будет спускаться под землю. А кто эти чужеземцы и для чего они обрядились в наши одежды?

- Чужеземцы - жители Ольвии. Ксанф и Филл.

Услышав свои имена, Ксанф и Филл поклонились. Иданфирс на приветствие не ответил.

- Отец Филла много раз приезжал с товарами в наши степи, - поспешил добавить Арзак, - он привозил шелк и браслеты для твоей почтенной матери и для младших жен. Царь Савлий его жаловал. Когда Ксанф и Филл узнали, что царь Савлий отправился в последнее кочевание, в их сердцах загорелось желание проводить его до самого места, как это делают скифы, и вот они сняли свои одежды и обрядились в наши. Дозволь чужеземцам проводить твоего отца, царь Иданфирс.

- Дозволяю, - сказал Иданфирс равнодушно. Он думал о чем-то другом. И пусть поспешат. К полной луне все будет кончено.

- Нет, нет! Ты ошибся, царь Иданфирс! Сорок дней истекут через двадцать два дня, а до полной луны - всего десять.

- Персы дни отобрали. Мы уводили их к восходу, сколько могли. Теперь они на закат повернули. Того и гляди помешают спокойному кочеванию царя Савлия, если не поторопимся.

- Какие персы? Они же в Азии!

- Неужто не знаешь, что Дарий большую войну в степь привел? нетерпеливо спросил предводитель дружины Палакк. Он в толк не мог взять, для чего Иданфирс теряет время на разговоры с мальчонкой, не стоившим ломаного акинака.

- Не знаю. Траву паленую видел, думал, савроматы с соседями бьются или меланхлены.

Ксанф и Филл не понимали, о чем идет речь, и с тревогой переводили взгляд с Арзака на Иданфирса.

- Персы, война, осталось всего десять дней, - быстро сказал Арзак на языке эллинов.

- Вон оно что, - протянул Иданфирс. - Вспомнил. Я видел тебя, когда Старик приходил выпрашивать внучку. Рядом была рабыня-гречанка. Верно, она тебя научила перекидывать наши слова на греческие?

- Это так, царь Иданфирс, она научила. В тот день я думал, ты не глядишь в нашу сторону, а ты запомнил.

- Как зовут тебя? - спросил Иданфирс. Он словно не замечал, что дружина изнывает от нетерпения.

- Мое имя - Арзак.

- Сильное имя, - сказал Иданфирс. - Хорошо называться Медведем. Вот что, Медведь, внук Старика, я поручу тебе важное дело. Исполнишь - награжу золотом или в дружину возьму, когда подрастешь. Довольно ли будет?

Дружинники расхохотались, Иданфирс нахмурился, и смех затих.

- Благодарю тебя, царь Иданфирс. Только я не дружинник - кузнец. Когда стану мастером, буду ковать для твоей дружины акинаки и копья. Поручение я исполню без всяких наград. Как только царь Савлий закончит свое кочевание и уйдет в шатер Вечности...

- Война не ждет, - перебил Иданфирс. - Поручение исполнишь немедля, прямо отсюда отправишься к персам.

Арзак побледнел, и все это увидели.

- Струсил мальчонка! - сказал Палакк насмешливо.

- Никогда трусом не был! - вскричал Арзак. - Я - скиф, и если война я воин. Давай свое поручение, царь!