Джон Голсуори - Конец главы

XVIII

Третьего февраля день выдался на редкость теплый и до того напоминавший весну, чти кровь в жилах людей потекла быстрее, пробуждая в них тягу к приключениям.

Поэтому Тони Крум рано утром дал телеграмму Клер, а в полдень уже выехал из Беблок-хайт на старом автомобиле Стейплтона - своем новом приобретении. Конечно, он мечтал не о такой машине, но даже из этой при желании можно было выжать миль пятьдесят в час. Он перебрался через реку по ближайшему мосту, проскочил Эбингдон и поехал через Бенсон на Хенли. Там он остановился, наскоро проглотил сандвич, заправил бак и с минуту постоял на мосту, глядя на залитую солнцем обнаженную реку, медленно катившуюся меж нагих рощ. Оттуда он поехал уже сообразуясь с часами, так как к двум должен был поспеть на Мелтон-Мьюз.

Клер только что вернулась и была еще не готова. Тони уселся в нижней комнате, обставленной теперь тремя стульями, оригинальным старинным столиком, который удалось купить по дешевке, - кризис задел и антикваров, и резным аметистового цвета кувшином с терновой настойкой. Крум прождал без малого полчаса, прежде чем по винтовой лесенке спустилась Клер в светло-коричневом твиде и шляпке; через руку у нее было перекинуто кожаное пальто на меху.

- Вот и я, дорогой мой. Простите, что заставила ждать. Куда поедем?

- Я подумал, не захочется ли вам взглянуть на Беблок-хайт. На обратном пути завернем в Оксфорд, выпьем чаю, посмотрим колледжи и будем здесь часам к одиннадцати. Идет?

- Отлично. А где вы переночуете?

- Я? Да просто вернусь обратно. Поспею домой еще до часа ночи.

- Бедный Тони! Нелегкий же у вас день!

- Ну что вы! Всего двести пятьдесят миль. Пальто вам ни к чему: на наше несчастье, машина закрытая.

Они выехали через западный конец переулка, чуть не сбили мотоциклиста, и помчались по направлению к парку.

- Тони, а ведь у машины легкий ход!

- Да, она славная старушка, только у меня такое чувство, что она того и гляди рассыплется. Стейплтон безжалостно гонял ее. И потом - я не люблю светлых машин.

Клер откинулась на спинку сиденья; судя по улыбке, не сходившей с ее губ, она была довольна.

Их первая долгая экскурсия почти не сопровождалась разговорами. Оба еще не избавились от юношеской любви к быстрой езде, и там, где позволяло движение, Крум старался выжать из машины все, что та могла дать. Меньше чем за два часа они уже добрались до последней переправы через реку.

- Вон гостиница, где я живу, - показал рукой Тони. - Не выпить ли нам чаю?

- Это было бы неосторожно, мой дорогой. Нет, я взгляну на конюшни и загоны, а потом поедем куда-нибудь, где вас не знают.

- Сперва я вам обязательно покажу реку.

За прибрежными ивами и тополями посверкивали светлые воды реки, чуть позолоченной закатом. Молодые люди вышли из машины, чтобы полюбоваться видом.

Сережки орешника уже набухли. Клер обломила ветку:

- Весна-обманка. Настоящей еще ждать и ждать.

С реки потянуло холодком; на противоположном берегу над лугами пополз туман.

- Здесь только перевоз, Тони? Моста нет?

- Нет. По той стороне дорога идет прямо на Оксфорд - миль пять, не больше. Я несколько раз ходил туда пешком. Красивые места.

- А как чудесно здесь будет, когда зацветут рощи и луга! Ну, едем. Покажите мне, где загоны, и в Оксфорд.

Они вернулись к машине.

- Зайдете в конюшни?

- Клер покачала головой:

- Подожду, пока привезут маток. Одно дело, когда вы привозите меня осматривать пустые стойла, другое - когда я приезжаю взглянуть на кобыл. Они в самом деле из Неджда?

- Масхем божится, что да. Но я сперва погляжу, что за конюхи с ними приедут, а уж потом поверю.

- Какой масти?

- Две гнедых, одна караковая.

Загоны, - их было три, - полого спускались к реке и были защищены от ветра вытянутой в длину рощицей.

- Сток здесь идеальный, место солнечное. Конюшни вон там, сразу за краем рощи. В них еще многое нужно доделывать; сейчас мы монтируем там отопление.

- Как здесь тихо!

- На дороге - практически никакого движения, разве что мотоцикл проедет. Вот как, например, этот.

Мимо с фырканьем пролетел мотоцикл, затормозил, развернулся и, фыркая, помчался назад.

- Мотоцикл - ужасно горластая скотина! - проворчал Крум. - Впрочем, пока матки сюда доберутся, они уже попривыкнут к грохоту.

- Бедняжки! Их ждет резкая перемена.

- У них у всех в кличках золото: Золотая пыль, Золотая гурия, Золотая лань.

- Вот уж не думала, что Джек Масхем поэт!

- Только в том, что касается лошадей.

- Здесь действительно сказочная тишина, Тони!

- Шестой час. Рабочие уходят из моего коттеджа. Они его перестраивают.

- Сколько там будет комнат?

- Четыре: спальня, гостиная, кухня, ванная. Но можно пристроить и еще.

Тони впился в Клер глазами, но та смотрела в сторону.

- Ну, по местам! - отрывисто скомандовал он. - Нужно поспеть в Оксфорд дотемна.

Оксфорд, утопающий в огнях, как и все города в этот наихудший для них час, казалось, предупреждал: "Не ждите от меня ничего, - я обезличен виллами, автомобилями и современностью".

Он действительно не пробудил сначала в молодых людях никакого интереса: оба были голодны, а Крума к тому же личные воспоминания связывали с Кембриджем. Но стоило им очутиться в гостинице "Митра" и приняться за сандвичи с анчоусами, яйца вкрутую, гренки, сдобные булочки, оладьи, варенье и содержимое огромного чайника, как с каждым глотком романтика Оксфорда стала раскрываться им все полнее. Посидев в этой старой гостинице, куда, кроме них, еще никто не завернул, где горел камин и окна были задернуты красными занавесками, молодые люди неожиданно насладились уютом и тишиной и теперь неизбежно должны были найти город восхитительным. Мотоциклист в кожаном комбинезоне заглянул в зал и снова исчез. Три студента последнего курса постояли в дверях, посовещались в предвидении обеда, заказали столик и скрылись. Время от времени появлялась официантка, приносила свежие гренки, прибирала соседние столики и уходила. Упоенные одиночеством. Клер и Тони поднялись из-за стола только в половине седьмого.

- Пойдем пошатаемся, - предложила Клер. - Времени у нас много.

Оксфорд обедал, и улицы были пустынны. Молодые люди брели наугад, выбирая самые узкие переулки, то и дело натыкаясь на здания колледжей или длинную старую городскую стену. Теперь им уже казалось, что здесь нет ничего современного. Прошлое оживало перед ними на каждом шагу. Перезвон колоколов, темные башни, древние, плохо освещенные каменные громады, извилистые, крытые, еле заметные в сумерках переходы; просторные квадраты дворов, обозначенные тусклыми фонарями и внезапно возникающие из мрака, - весь этот темный старинный безлюдный город, который скрытно бурлит новой жизнью, привел их в безмолвное восхищение, а так как они к тому же попали в него впервые, то скоро заблудились.