Джон Голсуори - Сага о Форсайдах 2

- Он, должно быть, страшно несчастен.

- Конечно. Но ведь осталось потерпеть всего три-четыре недели.

- А потом?

Клер рассмеялась. Смех был невеселый.

- Я серьезно спрашиваю, Клер.

- Мы проиграем, а тогда уже все равно. Если Тони захочет меня, я ему уступлю. Я обязана сделать для него хоть это, - он ведь будет разорен из-за меня.

- Я думаю, - с расстановкой сказала Динни, - что не дала бы исходу дела повлиять на мою жизнь.

Клер, сидевшая на кушетке, посмотрела на сестру снизу вверх:

- Это звучит слишком рассудочно.

- Не стоит доказывать свою невиновность, раз ты не намерена держаться до конца вне зависимости от того, как повернется дело. Если выиграешь, подожди, пока не разведешься с Джерри; если проиграешь, подожди, пока он сам не разведется с тобой. Крум от ожидания не умрет, да и тебе оно полезно; выяснишь по крайней мере, что ты чувствуешь к Тони.

- Джерри умен и не даст мне улик против себя, пока сам этого не захочет.

- Значит, мы должны быть готовы к тому, что ты проиграешь. Но твои друзья по-прежнему будут тебе верить.

- Будут ли?

- Это уже моя забота, - ответила Динни.

- Дорнфорд советует все рассказать Джеку Масхему до суда. Что ты скажешь?

- Я должна сначала повидать Тони Крума.

- За чем же остановка? Возвращайся сюда к вечеру и увидишь его. Он приезжает в город на субботу и воскресенье и в семь вечера уже торчит у меня под окнами. Как нелепо!

- Напротив, вполне естественно. Что у тебя во второй половине дня?

- Верховая прогулка с Дорнфордом в Ричмонд-парке. Теперь я также выезжаю с ним по утрам на Роу. Почему бы и тебе не ездить с нами?

- У меня для этого нет ни туалета, ни сил.

- Дорогая! - воскликнула Клер, вставая. - Мы ужасно переживали, когда ты болела. Всем нам было не по себе, а Дорнфорд прямо с ума сходил. Но теперь ты выглядишь даже лучше, чем до болезни.

- Да, я стала пневматичнее.

- Ото, значит, и ты читала эту книгу?

Динни кивнула:

- Вечером зайду. До свиданья и желаю успеха.

Незадолго до семи Динни выскользнула из дома на Маунт-стрит и торопливо пошла пешком по направлению к Мьюз. Еще не стемнело, но в небе уже встала полная луна и зажглась вечерняя звезда. Динни подошла к западному углу безлюдного Мьюз и сразу же заметила Крума, стоявшего под окнами дома N 2. Выждав, пока он, наконец, не двинется дальше, девушка пробежала по Мьюз и нагнала Тони в дальнем конце переулка.

- Динни? Вот замечательно!

- Мне рассказали, что вас легче всего поймать, когда вы стоите под окнами королевы.

- Да. Сами видите, до чего я дошел.

- Могло быть хуже.

- Вы теперь совсем поправились? Во всем виноват тот злосчастный день в Сити, - вы тогда, наверно, и прозябли.

- Проводите меня до парка. Мне надо поговорить с вами насчет Джека Масхема.

- Я боюсь сказать ему.

- Я могу сделать это за вас.

- Как!

Динни взяла его под руку:

- Мы с ним в родстве через дядю Лоренса. Кроме того, мне довелось лично познакомиться с ним. Мистер Дорнфорд совершенно прав: от того, когда и как Масхем обо всем узнает, зависит многое. Позвольте мне рассказать ему.

- Я не знаю... Право, не знаю...

- Словом, я поговорю с ним.

Крум посмотрел на нее:

- Мне просто не верится...

- Честное слово!

- Вы страшно любезны и, конечно, сделаете это лучше меня, но...

- Ну, и довольно.

Они добрались до парка и пошли вдоль решетки в сторону Маунтстрит.

- Часто встречаетесь с адвокатами?

- Да. Они перебрали все наши аргументы, - прямо перекрестный допрос.

- Мне кажется, он не так уж страшен, если говоришь правду.

- Они переворачивают каждое слово на все лады. А тон какой!.. На днях я зашел в бракоразводный суд, послушал одно дело. Дорнфорд говорил Клер, что ни за какие деньги не согласится выступать в таких процессах. Хороший он человек, Динни.

- Да, - согласилась Динни, заглянув в бесхитростное лицо Тони.

- По-моему, наши адвокаты не слишком интересуются этим делом. Оно не по их части. Исключение составляет только "очень молодой" Роджер: он немножко спортсмен и к тому же верит, что мы говорим правду, так как чувствует, насколько я жалею о том, что это правда. Ну, здесь вам сворачивать. А я поброжу по парку, иначе не засну. Луна-то какая!

Динни пожала ему руку.

Подойдя к дому, она оглянулась и увидела Крума на прежнем месте. Он приподнял шляпу - не то прощаясь с девушкой, не то здороваясь с луной...

По словам сэра Лоренса, Джек Масхем собирался в город в концу недели. Сейчас он снимает квартиру на Райдер-стрит. В свое время, когда дело шло об Уилфриде, Динни, не задумываясь, помчалась к Масхему в Ройстон; теперь, когда дело идет о Тони Круме и она явится на Райдер-стрит, придется задуматься Масхему. Поэтому на другой день, во время завтрака, она позвонила в Бэртон-клуб.

Голос Масхема мгновенно напомнил ей тот день, когда она в последний раз слышала его у Йорке кой колонны.

- Говорит Динни Черрел. Вы не могли бы встретиться со мной сегодня?

Голос медленно процедил:

- Э-э... разумеется. Когда?

- В любой час, который вас устроит.

- Вы звоните с Маунт-стрит?

- Да, но я предпочла бы заехать к вам.

- Э-э... прекрасно. Приходите к чаю на Райдер-стрит. Я снимаю ту же квартиру. Номер вам известен?

- Да, благодарю вас. Значит, в пять?

Когда Динни подходила к дому Масхема, ей пришлось собрать все силы. В последний раз она видела его в вихре схватки с Уилфридом. К тому же он олицетворял для нее ту скалу, о которую разбилась ее любовь к Дезерту. Ненавидеть Масхема ей мешало лишь сознание того, что его вражда к Уилфриду проистекала из его своеобразного отношения к ней, Динни. Так, шагая быстро и медленно размышляя, она добралась до его квартиры.

Дверь ей открыл человек, всем своим видом наводивший на мысль, что он обеспечивает свою старость, сдавая комнаты тем, у кого когда-то служил. Он провел девушку на третий этаж.

- Мисс... э-э... Черрел, сэр.

В довольно уютной комнате около открытого окна стоял Джек Масхем, высокий, стройный, томный и, как всегда, изысканно одетый.

- Чаю, пожалуйста. Родни.

Он приблизился к Динни и протянул руку.

"Словно замедленный кинофильм", - подумала она. Он, видимо, был удивлен ее желанием встретиться с ним, но ничем этого не обнаруживал.

- Бывали на скачках с тех пор, как мы виделись на дерби Бленхейма?

- Нет.

- Я помню, вы ставили на него. На моей памяти это самая большая удача новичка.

Он улыбнулся, морщины на его загорелом лице стали особенно явственны, и Динни заметила, что их очень много"

- Прошу садиться. Вот чай. Не откажите разлить сами.

Она подала ему чашку, налила себе и спросила:

- Ваши арабские матки уже прибыли, мистер Масхем?

- Я жду их к концу следующего месяца.

- Вы поручили надзор за ними Тони Круму?

- О! Разве вы знакомы с ним?