Джон Голсуорси - Голсуорси Джон_Сага о Форсайтах. Том 2

Перевод с английского под редакцией М. Лорие.

В этот памятный день середины октября 1922 года {1} 1 Стр. 9. В этот памятный день середины октября 1922 года… — В середине октября 1922 г. на собрании консерваторов в Карлтон-Клубе обсуждался вопрос о дальнейшем сотрудничестве с либералами и участии в коалиционном правительстве, возглавляемом лидером либеральной партии Ллойд Джорджем. Большинство консерваторов проголосовало против коалиции. На следующий день Ллойд Джордж подал в отставку, парламент был распущен и было объявлено о новых всеобщих выборах. сэр Лоренс Монт, девятый баронет, вышел из «Клуба шутников», как прозвал его Джордж Форсайт в конце 80-х годов, спустился по ступеням, стертым шагами приверженцев существующего порядка вещей, повел своим острым носом по ветру и быстро засеменил тонкими ногами. Занимаясь политикой скорей по долгу высокого рождения, чем по призванию, он смотрел на переворот, вернувший к власти его партию, с беспристрастностью, не лишенной юмора. Проходя мимо клуба «Смена» {2} 2 …мимо клуба «Смена»… — Очевидно, имеется в виду Реформ-Клуб, который считался штаб-квартирой либеральной партии, — занимал на улице Пэл-Мэл здание по соседству с Карлтон-Клубом. , он подумал: «Да, им теперь придется попотеть! Пусть посидят без сладкого для разнообразия!»

Командоры и короли удалились из «Клуба шутников» еще до вступления туда сэра Лоренса; он-то не принадлежит к этим крохоборам, которым теперь дали отставку, нет, сэр! Он не из тех людей, что отмахнулись от земельной проблемы, как только кончилась война, — брр! Однако целый час он слушал отклики на последние события, и его живой и гибкий ум, насквозь пропитанный культурой прошлого и полный скептицизма по отношению к настоящему и ко всем политическим платформам и декларациям, с насмешкой отмечал путаницу патриотических мотивов и забот о личной выгоде, которая осталась после этого знаменательного собрания. Как большинство землевладельцев, он не доверял никаким доктринам. Его единственным политическим убеждением был налог на пшеницу, и, насколько он мог судить, единомышленников у него не осталось; впрочем, он и не думал выставлять свою кандидатуру на выборах, — другими словами, на его принцип не могли покуситься избиратели, которым приходилось платить за хлеб. «Принципы! — думал он. — Ведь au fond [1] В сущности (франц.). — это карман!» И, черт побери, когда же люди перестанут притворяться, что это не так! Карман, разумеется, в широком смысле слова, — так сказать, эгоистические интересы каждого как члена определенного общества. А как, черт возьми, это определенное общество — английская нация — сможет существовать, если все его поля останутся необработанными, а вражеские аэропланы будут грозить разрушением английским кораблям и докам? В клубе он весь этот час ждал, чтобы хоть раз упомянули о земле. И никто — ни слова! Это, видите ли, не политика! Вот проклятье! Им бы только протирать брюки, чтобы удержаться на своем месте или добиться нового. Какая связь между их брюками и заботой о будущем страны? Никакой, ей-богу! При мысли о будущем страны ему неожиданно пришло в голову, что жена его сына до сих пор, по-видимому, никак этим будущим не озабочена. Два года! Пора им подумать о детях. Опасная привычка — не заводить детей, когда от этого зависят и титул и поместье. Улыбка тронула его губы и лохматые брови, похожие на путаные черные закорючки. Очень мила, удивительно привлекательна! И знает это сама! С кем только она не знакома! Львы и тигры, обезьяны и кошки — ее дом стал просто зверинцем для всяких больших и маленьких знаменитостей. Есть в этом что-то неестественное. И, глядя на одного из бронзовых британских львов на Трафальгар-сквер {3} 3 Стр. 10. …глядя на одного из бронзовых британских львов на Трафальгар-сквер… — один из четырех львов у подножия памятника адмиралу Нельсону на Трафальгарской площади. , сэр Лоренс подумал: «Скоро она и этого затащит к себе в дом! У нее страсть к коллекционированию. Майклу надо быть начеку — в доме коллекционеров всегда есть чулан для старого хлама, и мужьям легко попасть туда. Да, кстати: я обещал ей китайского посланника. Придется ей, пожалуй, подождать до окончания выборов».

В конце Уайтхолла {4} 4 Уайтхолл — одна из главных улиц в западной части Лондона, на которой размещается ряд правительственных учреждений, — ведет от Трафальгарской площади на юг к Вестминстерскому аббатству. , под сереющим на востоке небом, на миг появились башни Вестминстера. «Что-то нереальное даже в них, — подумал он. — А Майкл со своими причудами! Впрочем, это модно — социалистические убеждения и богатая жена. Самопожертвование и безопасность! Мир и процветание. Шарлатанское снадобье от всех болезней — десять пилюль на пенни!»

Миновав газетную сутолоку Чэринг-Кросса {5} 5 Чэринг-Кросс — находится по соседству с Трафальгарской площадью, обычно весьма оживленная часть города; отсюда начинается улица Стрэнд, за нею на восток Флит-стрит — район, известный как средоточие издательств и редакций газет. , обезумевшего от политического кризиса, сэр Лоренс повернул налево, к издательству Дэнби и Уинтера, где его сын состоял младшим компаньоном. Новая тема для книги только что зародилась в мозгу, уже подарившему миру «Жизнь Монтроза», «Далекий Китай» — книгу о путешествиях на Восток, и фантастический диалог между тенями Гладстона {6} 6 Гладстон Уильям (1809–1898) — один из крупнейших политических деятелей Англии, лидер либералов, четырехкратный премьер-министр Великобритании, известный своей изворотливостью, умением маневрировать. и Дизраэли {7} 7 Дизраэли Бенджамин (1804–1881) — политический и государственный деятель Англии, лидер консерваторов, внесший своей деятельностью значительный вклад в расширение британской колониальной империи. , озаглавленный «Дуэт». С каждым шагом, уводивпшм сэра Лоренса от «Шутников» на восток, его прямая тонкая фигура в пальто с каракулевым воротником и худое лицо с седыми усами и черепаховым моноклем под темной подвижной бровью казались все более редким явлением. Но он стал почти феноменом в этом унылом переулке, где тележки застревали, словно зимние мухи, и люди проходили с книгами под мышкой, будто шли учиться.