Альфред Хэйдок - Грешница (О чем умолчало Евангелие от Иоанна)

Когда он стал отцеплять пояс с ножом, руки его нащупали другой, более широкий пояс под одеждой хозяина. Молниеносная догадка осенила Дауда: хозяин, предвидя крушение корабля, нацепил на себя широкий пояс со множеством карманов, в которых спрятал свои драгоценности. Торопливыми движениями Дауд расстегнул пояс и стал вытаскивать его из-под грузного тела. Для этого ему пришлось изрядно потормошить мертвого. Он запустил пальцы в одно отделение пояса и вытащил оттуда что-то вроде камешка. В лунных лучах камешек на его ладони тотчас расцвел, загорелся изнутри как бы пламенем. Это был большой алмаз. "За один такой камешек, пронеслось в голове Дауда, - можно купить большой дом с садом. Можно каждый день есть дымящийся плов, в котором совсем мало риса, а все остальное - мясо и пряности... Он купит красивых невольниц..." Пояс оказался чрезмерно длинным для тощего Дауда. Наконец он приладил его на себе. Внутри его все пело и ликовало - какая пришла к нему удача! Он теперь богат! Рука его нащупала рукоять кривого ножа - свое богатство теперь он будет защищать от всех и вся. Он решительно зашагал на запад. Пройдя некоторое расстояние, он убедился, что взял неправильное направление. Он шел по мысу. Перед ним снова клокотало море. Надо было повернуть назад и мимо покинутого трупа хозяина идти дальше, где показались какие-то возвышенности. Проходя по тому месту, куда его выбросили волны, он вдруг услышал слабый голос: "Дауд" - и увидел, что его хозяин, которого он считал мертвым, сидит, приподнявшись, на земле. "Да-уд", - снова позвал хозяин. Матрос подошел. Хозяин долго смотрел в его лицо, а потом слабым голосом произнес:

- Ты взял мой нож и мое богатство. Я тебя понимаю, ты считал меня мертвым. Но я жив. Верни мне все то, что ты взял у меня, и мы вместе доберемся до людей, вернемся на родину, и ты будешь у меня вместо сына. У меня сломана рука, но ноги целы. Ты мне поможешь идти? Помоги мне встать.

Но Дауд не двинулся с места. Наступило глубокое молчание. Хозяин хорошо понимал это молчание: человек, взявший его богатство, решал жить или не жить ему, хозяину. Он снова заговорил, пытаясь увещевать его. На мгновение Баруху показалось, что в юноше происходит внутренняя борьба добра со злом, но это было только на мгновение, и в этих глазах он вдруг прочел свою смерть и разразился исступленными проклятиями. "Будь ты проклят навеки! Пусть земля разверзнется под твоими ногами! Пусть жена твоя рожает уродов! Пусть кости твои не получат погребения! Пусть собаки растаскивают их..." Сверкнувший в руке Дауда нож прекратил его изрыгания, которые перешли в предсмертное хрипение.

С тех пор прошло два десятка лет. Богатство, доставшееся Дауду ценою преступления, в его руках неимоверно разрасталось. Удача сопровождала все его начинания. Он стал богатейшим купцом на всем побережье, и слава его разнеслась далеко и выражалась в том, что народ за несметное богатство прозвал его Даудом Несосчитанным. Были у него и корабли, и дома с виноградниками, невольники и невольницы, обзавелся он семьей с тремя детьми. И почему-то совесть все эти годы не тревожила его. Но случилось так, что в одну ночь Дауд в сонном видении увидел себя стоящим на берегу моря. И появился на этом берегу еще один человек, шедший по направлению к нему. Дауд сразу узнал его. Это был зарезанный им Барух. Но в нем не было ничего страшного, наоборот, он казался помолодевшим, веселым и, проходя мимо Дауда, казалось, даже подмигнул ему. Потом исчез. Проснувшись, Дауд долго ломал голову, - к чему бы это? Но в тот же день заболел его старший сын, красивый юноша и, проболев совсем немного, - умер. Это был страшный удар, обрушившийся на Дауда, он так любил первенца! И тут же установил связь между своим сном и происшедшим несчастьем: Барух с того света мстил ему. Прошло еще какое-то время, и Дауд опять увидел тот же сон - и на этот раз вскоре умерла старшая дочь. Тут уже сомнениям не оставалось места. Мертвый хозяин преследовал его. Что оставалось делать? И тогда Дауд впервые задумался о боге, о котором до этого времени никогда не вспоминал и законами которого, возвещаемыми священнослужителями, он совершенно пренебрегал - они его не интересовали. Все перепуталось в голове Дауда: мстящий Барух и нарушенный им, Даудом, закон страшного и сильного бога как бы слились в один комок и отняли у него все дорогое, что у него было на свете, - его детей.

Кто мог помочь ему? Конечно, священнослужители, которые знали подходы к этому всемогущему существу, которые умели увещевать длинными славословиями, молитвами и приношениями богоугодных жертв... Как Дауд был специалистом торговых дел, так священнослужители, по его мнению, были знатоками божьего нрава и способов воздействия на него.

Он начал с того, что внес огромную сумму денег на построение храма, затеянного священнослужителями. Затем последовали более мелкие отчисления, и кончилось тем, что священнослужители получали регулярные приношения и тем как бы превратились в служащих, ожидающих от своего хозяина постоянных милостей. В свою очередь, духовенство старалось отплатить своему покровителю и выдвинуло его в Совет старейшин, где он ни во что не вмешивался, но покорно голосовал за большинство. Таким образом, его присутствие здесь сегодня среди исполнителей смертного приговора над блудницей должно было символизировать одобрение и повиновение класса богатых законам древнего Израиля.

Все эти события, вся картина двух десятилетий его жизни с молниеносной быстротой промелькнули в сознании Дауда, когда он прочел на песке имя Баруха. Он посмотрел на Иисуса - тот встретил его взгляд синими, на миг показавшимися бездонными и излучающими свет глазами, и Дауд при этом безоговорочно понял, что Иисус видел всю эту картину, знает все и ждет, как он поступит. И Дауд догадался, что и те двое, кто перед ним отошли, понуро опустив голову, были также изобличены в прегрешениях и, молчаливо признав их, - ушли.

Настала очередь четвертого - старейшины Бен-Аммона, так звали его. Чтобы понимать, как он поступил перед лицом Иисуса, надо знать его предысторию.

Отличительной чертой его характера была непомерная зависть. Родившись в бедной семье, испытав лишения и унижения в детстве, он завидовал богачам и счастливым людям. Добившись с великим трудом статуса священнослужителя, он проявлял большую любознательность и старался выпытать у каждого, кто к нему обращался, по возможности больше всяких сплетен и подробностей из чужой жизни, а в особенности богатых и именитых людей. Мало того, он организовал целую сеть информаторов-шпионов, которые доносили ему обо всем творящемся в городе. Он обладал большим интеллектом и замечательной памятью, которая хранила, словно досье, компрометирующие данные на всех более или менее выдающихся людей. Когда прихожане обращались к нему за советом в житейских делах, он давал умные и очень эффективные советы, которые вскоре принесли ему славу прорицателя и святого. Но верящие в него и приписывающие ему пророческие способности не знали, что он страстно мечтает об известности и славе. Не имея никаких пророческих способностей, никакой интуиции или прозрения, он строил свои предсказания и советы на основании скопившейся у него информации. Он был гигантом интеллекта, но при этом сознавал превосходство над собою истинных вдохновенных прорицателей и ясновидцев, к каким он причислял и Иисуса. И за это Его ненавидел.