Генри Миллер - Тихие дни в Клиши

Мой мозг заработал с лихорадочной быстротой. Надо будет всеми правдами и неправдами завлечь их обоих в мою комнату, достать деньги из тайника, всучить ей, а затем, воспользовавшись ее очередным походом в ванную, извлечь их из ее сумки и водрузить обратно в чрево гетевского "Фауста". Не стоит препятствовать Карлу наградить ее теми пятьюдесятью франками, о которых он обмолвился; пусть себе идут в уплату за транспорт. Что до двух сотен, то она вряд ли хватится их до утра; коль скоро она действительно не. в своем уме, она о них и не вспомнит, если же наоборот -- по всей видимости, заключит, что обронила ассигнации в такси. Каково бы ни было истинное положение дел, из этого дома она выйдет так же, как вошла

336

в него, -- в состоянии транса. Ни малейшей вероятности того, что на обратном пути ей взбредет в голову выяснять его местонахождение, я не допускал.

Замысел сработал без сучка и без задоринки -- с той лишь поправкой, что прежде, чем отправить нашу гостью восвояси, нам обоим пришлось ее трахнуть. Произошло это абсолютно спонтанно. К вящему изумлению Карла, я выложил ей две сотни франков, напутствуя его присовокупить к ним еще пятьдесят на такси. Она с головой ушла в сотворение нового поэтического шедевра -- на этот раз с помощью карандаша и листа бумаги, предварительно выдранного из книжки. Я сидел на диване, а она, отвернувшись, стояла нагишом у стола; таким образом ее зад оказался совсем вровень с моим лицом. Внезапно меня разобрало любопытство: интересно, прервет она свое увлекательное занятие, если я суну палец в ее щель? Каковое действие я и проделал как можно более деликатно, словно расправляя нежные лепестки розы. Она невозмутимо продолжала строчить, не поощряя, но и не отвергая мое вторжение, лишь чуть пошире расставила ноги -как я заключил, из заботы о моем удобстве. В тот же миг я почувствовал непобедимую эрекцию. Вскочив с дивана, я придвинулся вплотную и изо всей силы вошел в нее. Она перегнулась над столом, не выпуская из рук карандаша.

-- Веди ее сюда, -- послышалось со стороны Карла, лежавшего (а точней сказать -- вертевшегося утрем) на кровати. Развернув ее на сто восемьдесят градусов, я заполнил ее спереди и, легонько приподняв над полом, повлек к постели. Карл немедленно обрушился на нее всем телом, похрапывая, как дикий кабан. Я выжидал, пока он получит свое, а затем снова вошел в нее сзади. Когда все было кончено, она попросила еще выпить и, не успел я наполнить стакан, разразилась хриплым, невеселым смехом. Это был жуткий, нездешний смех; такого мне еще не доводилось слышать. Внезапно она умолкла, спросила карандаш и бумагу, затем что-нибудь твердое, на чем можно писать. Села, опершись ногами на край постели, и принялась сочинять новое стихотворение. Записав две или три строчки, она попросила подать ей револьвер.

-- Револьвер! -- взвизгнул Карл, с проворством кролика спрыгивая с кровати. -- Какой револьвер?

-- Тот, что в сумке, -- ответила она спокойно. -- У меня появилось желание кого-нибудь пристрелить. Вы же словили свой кайф за две сотни франков. Теперь моя очередь. -- И с этими словами нырнула за сумкой. Набросившись с двух сторон, мы повалили ее на пол. Она кусалась, царапалась и брыкалась что было сил.

337

-- Посмотри, есть ли в сумке пистолет, -- выдохнул Карл, не давая ей подняться с земли. Я рывком стянул сумку со стола и тут же убедился, что револьвера в ней нет и в помине; одновременно я выхватил оттуда обе кредитки и накрыл их пресс-папье.

-- Принеси-ка водички, да поживее, -- сказал Карл. -- По-моему, у нее сейчас начнется припадок.

Я подбежал к умывальнику, доверху наполнил графин водой и выплеснул ей на голову. Она фыркнула, отряхнулась, дернулась всем корпусом, точно вытащенная из воды рыба и, выдавив из себя кривую улыбку, проговорила:

-- Cа у est, c'est bien assez. . laissez-moi sortir*

Слава богу, подумал я про себя, наконец-то мы от нее избавимся. И наказал Карлу: -- Не спускай с нее глаз. Пойду соберу ее тряпки. Придется одеть ее и посадить в машину.

Мы вытерли и одели ее со всем тщанием, на какое были способны. Однако меня не покидало смутное ощущение, что прежде, чем нам удастся выпроводить ее из квартиры, она успеет выкинуть еще какой-нибудь фортель. Или вдруг, скажем, ни с того, ни с сего поднимет крик на улице?

По очереди, ни на миг не выпуская из поля зрения нашу беспокойную посетительницу, мы наскоро оделись. И уже были готовы выйти, как она вспомнила о забытом на столе листке бумаги -- своем неоконченном стихотворении. Нырнув за ним из-под наших рук, она, естественно, заприметила и выглядывавшие из-под пресс-пасье злополучные кредитки.

-- Мои деньги! -- завопила она.

-- Ну, не глупи, -- отвечал я спокойно, положив руку ей на предплечье. -Или ты всерьез считаешь, что с нас станется тебя ограбить? Твои -- у тебя в сумке.

Смерив меня быстрым, пронизывающим взглядом, она опустила глаза.

-- Je vous demande pardon, -- ответила она негромко. -- Je suis tres nerveuse ce soir**.

-- Ну, вот видишь, -- сказал Карл, поворачивая ее в сторону двери. -- Это ты здорово придумал, Джо, -- добавил он по-английски, пока мы спускались по лестнице.

-- Где ты живешь? -- спросил он, подзывая такси. ______________ * Ну, хватит, уже все в порядке... позвольте мне уйти (фр.) ** Извините меня Сегодня вечером я что-то такая нервная (фр.)

338

-- Нигде, -- ответила она. -- Я устала. Скажи ему, чтоб высадил меня у гостиницы, первой попавшейся.

Карл, казалось, был тронут. -- Хочешь, мы тебя проводим? -- спросил он.

-- Нет, -- отозвалась она. -- Хочу спать.

-- Ну, пошли, -- вмешался я, дернув его за рукав. -- Теперь с ней все в порядке.

Захлопнув дверцу, я помахал ей на прощанье. Карл с озадаченным видом смотрел вслед удаляющейся машине.

-- Что на тебя нашло? Тревожишься о том, где она приземлится? Не волнуйся: если она не в себе, ей не понадобятся ни гостиница, ни деньги.

-- Согласен и тем не менее... Ну, Джо, какой же ты все-таки бессердечный сукин сын. А деньги! Господи, мы же отделали ее в хвост и в гриву.

-- Да, -- невозмутимо проговорил я, -- хорошо, что я заранее прознал, где ты хранишь свои капиталь.

-- Ты хочешь сказать, это были мои деньги? -- переспросил он, внезапно начиная понимать, что я имею в виду.

-- Ничего не поделаешь, Джо, -- проронил он после долгой паузы, -- нас неуклонно влечет к себе вечная женственность. Великое творение "Фауст".

С этими словами он отошел к стене, прислонился к ней и вдруг согнулся вдвое, обессилев от сотрясавшего его смеха.

-- А я-то, я-то льстил себе мыслью что быстро шевелю мозгами, -- заговорил он, отдышавшись. -- Да по сравнению с тобой я чистый простофиля... Решено: завтра же найдем им достойное применение. Поедим где-нибудь как следует. Свожу-ка я тебя для разнообразия в настоящий ресторан.

-- Да, между прочим, -- поинтересовался я, -- а как ее стихи? Стоят чего-нибудь? Я ведь так и не удосужился с ними познакомиться. Я имею в виду те, что она накорябала в ванной.