Герхард Рот - Автобиография Альберта Эйнштейна

я находился в состоянии возбуждённой настороженности. потом присел на скамейку и стал рассматривать проходивших мимо людей. муха тонула в луже, дёргая ножками и стуча крылышками, а я был зрителем и наслаждался осознанием того, что мир существует помимо меня, прямо-таки грелся в лучах этого понимания! - я встал.

обходя дом с ужасной зияющей трещиной в стене, попытался представить себе, как выглядят комнаты изнутри, продумал всё до мелочей, и в моём мозгу проступила каждая щёлка в паркете, каждая неровность подоконной доски, каждое углубление и выступ стены. мысленно я наполнил комнаты мрачной мебелью и внушил себе, что они существовали в таком виде вот уже десятки лет, не изменяясь, погрязшие в мертвенности: а жильцы? кто жил в этом доме? неожиданно я обратил внимание на то, что мой мозг работает совершенно бесшумно, функционирует, не издавая ни малейшего звука. что-то жуткое таилось в этом открытии.

в обед я выпил в кафе стакан вина, на холодном мраморном столике передо мной лежал оставленный кем-то счёт. со странной интенсивностью я ощутил сходство между цифрами, незначительность разницы между 0, 6, 9 и 1, 7, 2, родство 8 и 3.

я допил вино, вышел из кафе и пробил проездной талончик до шиллерплатц. с шиллерплатц я отправился снова в сторону центра города. я пошёл за незнакомцем, чтобы нейтрализовать самого себя, и некоторое время преследовал его: он исчез в дверях какого-то здания, но неожиданно скоро снова оказался на улице. я жаждал обломков: я намеревался полакомиться слагаемым маленьких фрагментов. я сменял объекты преследования и наслаждался моим капризом - вводить в cвою жизнь других людей на строго ограниченное время. например, я преследовал человека с тростью.

я мог с одинаковой лёгкостью привлечь его внимание либо прикоснуться к его жизни так, чтобы он этого не заметил. я позволял расстоянию между нами увеличиваться или сокращаться, действуя по своему усмотрению. его. вдруг мужчину как будто охватили сомнения. он остановился, помедлил и разыграл для меня немую сцену (- в ответ на преследование! я побудил его изобрести что-нибудь для меня, тогда как он не имел ни малейшего представления, какой первопричине следовали его действия!). он снял с запястья часы, поднёс их к уху: сломались! он встряхнул и снова прижал их к уху. в этот момент я медленно прошёл мимо него в поиске незаметного места, чтобы перейти через дорогу и бросить на свою жертву взгляд.

но незнакомец развернулся, зашёл за угол и как сквозь землю провалился:

подчиняясь инстинкту, я зашёл в ближайший дом и прислушался: только что хлопнула дверь или мне только показалось? я прокрался вверх по лестнице на второй этаж.

здесь я не обнаружил ничего, за что можно было бы зацепиться, и второй этаж тоже показался мне вымершим. внезапно я заметил, что за мной с короткой дистанции наблюдает глаз из дверного глазка: это был светлый глаз с отчётливым холестериновым ободком вокруг радужки, он неотступно смотрел сквозь глазок, смотрел на меня: дверь обладала глазом, и я испытывал на себе этот взгляд. я чувствовал его на своём теле как что-то вещественное. был ли это глаз человека, которого я преследовал?: потому что кто бы иначе стал без повода смотреть в коридор?!

:я бреду сквозь камеры моего мозга, сам себе незнаком, вскрываю свою ореховую скорлупку, вижу ореховидное страшилище: иногда мне слышится пирилилилимпим:

лирилирипимпим - отдалённый звук рояля - но теперь продолжим движение на машине слова.

вчера, перед тeм, как заснyть, я очень чётко увидел жизнь парижа (мечта?), я не спал, скорее дремал, это был парижский вид. в пять часов я проснулся. мой взгляд упал на письменный стол. я встал и стал ходить по комнате, не зажигая света.

мебель, письменный стол двигались вслед за мной. я лёг обратно в постель: это всего лишь моё антропоморфное мышление ввело меня в смущение. около полудня позвонили в дверь. хозяйка побеспокоила меня ради таблетки аспирина. потом с потолка отвалился кусок штукатурки. потом за окном кто-то прошёл, неся рыбу в газетном кульке.

после полудня. как обычно, я прогуливался вокруг cвоего квартала, как вдруг из клубившейся пыли вынырнула женская фигура в жёлтом платье. она ходила взад-вперёд мимо моего дома, а на согнутой в локте руке у неё болталось пальто с меховым воротником, которое она от нервозности забыла надеть. пальто волочилось по земле, но женщина не уделяла этому обстоятельству никакого внимания. она горбилась, покачивала головой, а пальто так и тащилось за ней по грязи. я подошёл к ней, она повернула ко мне лицо, незнакомая женщина. я сказал ей, что так она запачкает пальто. она совершенно рассеянно сказала: да?, но неожиданно накинула пальто на плечи. спасибо, - и снова засновала туда-сюда. я зашёл в тёмный подъезд и уселся в своей оклеенной обоями комнате, нет, эта комната меня подавляла! я знал наизусть каждый изъян мебели, этот качающийся стол, ужасный высокий стул, на котором сносилась обивка! как боль, пронзила меня мысль, что я мог бы случайно коснуться этого стула голой рукой!

я выбежал из комнаты на улицу. некоторое время я просто прохаживался, потом, поддавшись неожиданной идее связать каждое своё ощущение с ницше, постарался представить себе, какую притягательную силу имел бы, например, листок или газетный заголовок для мыслительного механизма ницше, окажись он сейчас на моём месте. один листок слетел с дерева, кувырнулся, упал на мою ладонь: содержимое одной из клеток мозга ницше!

я попытался представить себе всё в синем цвете, дерево, листочки, как синие язычки удушенных птиц, синих людей, синие велосипеды, синие улицы, синие двери:

в тупичке я зашёл в книжную лавку и потребовал таблицы логарифмов. узор из цифр на страницах показался мне орнаментом, собранным из мёртвых ножек насекомых:

приспособление для письма упало со столика. я услышал этот звук совершенно отчётливо; вне сомнения, где-то со столика упал карандаш, но у меня сразу возникло подозрение, что этот шум существовал только в ненастоящих, очерченных моим воображением координатах. с книжкой логарифмов в кармане я карабкался по ступеням жилых домов, рассматривал имена на дверных табличках, заглядывал в полуприкрытые двери, за которыми стояла старая мебель. я чувствовал пульс в кончиках пальцев. что-то постоянно пыталось меня убедить в том, что я нахожусь в собственном церебральном мире, среди образов, рождённых химией мозга: за мной шёл мужчина лет 40 в светлом пальто. на его носу перекручивались бесчисленные тонкие сосудики, ползли по его щекам, тонкие фиолетовые кальциозные венки. меня закружило в мешанине образов. мужчина позади меня вошёл в лавку старьевщика.

звенькнул колокольчик. я очень исхудал, одежда на мне висела. я проверил, сколько денег осталось в карманах - достаточно ли, чтобы снять номер в гостинице. я находился в состоянии внутреннего обледенения. каждый образ действовал как укол в мою подкорку, холодные капли растекались по сетчатке, а я всё полз, тянущий нить шелкопряд!