Дональд Бартельм - Флоренс Грин - 81

Нефтяные залежи глубоко в земле. Слава тому, кто наполнил вас продуктом "Тексако". Продукт "Тексако" разбивает мне сердце. Продукт "Тексако" исключительно остр. Флоренс, которая не всегда была маленькой жирной бабенкой, однажды совершила вояж со своим супругом, мистером Грином, на "Графе Цеппелине". В шикарном салоне с шикарным роялем. Не обошлось и без шикарного пианиста, Мага Мандрагора. Правда он не был расположен побегать пальчиками. С гелием тогда были проблемы. Тамошнее правительство отказывалось его продавать хозяевам "Графа". Название моей второй книги непременно будет "Водород после Лейкхчрста". Всю первую часть вечера мы слушали занимательную историю о проблемах с ванной: "Я вызвала слесаря ну, чтобы посмотрел. А он мне говорит: надо менять. А я ему: у меня что, 225 долларов лишние что ли. Не нужно мне новой, я просто хочу, чтобы вы эту починили..." Может предложить ей раздобыть ванну из чистого гелия? Я ведь не подхалимничаю? Она ведь думает о себе? "...А он мне говорит, что ванна старая и запчастей к ней сейчас не сыщешь..." Теперь она неряшливо спит во главе стола, если не считать ее таинственного заявления за супом (Хочу по заграницам!), и при том ничего о себе не рассказав... Диаметр Земли по нулевому меридиану составляет 7899,99 миль, тогда как по экватору - 7926,68. Запомните и запишите. Ничуточки не сомневаюсь, что цветной чурек передо мной - доктор. Дух эскулапа, сознание собственной необходимости так и витают вокруг него. Он встревает в разговор с видом: сделайте меня Госсекретарем, и тогда посмотрите. "Я вам одно скажу, там чертовски много китайцев". До уссачки уверенная в собственной мудрости Флоренс. С одной почкой. Я - с двумя, плюс камни. Баскервилль. Забросан камнями педсоветом Школы Знаменитых Писателей после первого же своего семинара. Обвинен в формализме. Обмочен формалином. А Флоренс-то, помешана на докторах. Почему я не соврал ей с самого начала? Представился бы видным клиницистом, убыло бы меня? Зато смог бы сказать, что деньги нужны для важного научного проекта (использование радиоактивных изотопов для лечения рептилий). С возможным применением в исследованиях раковых метастаз в желудке (аппендикс - натуральное земноводное). Оттяпал бы целую кучу бабок безо всякого труда. Рак пугает Флоренс. Они бы просто сыпались с неба, как радиоактивные осадки в Нью-Мексико. А я... Молодой даровитый подхалим. Сижу, почеркиваю левой рученькой в журнальчике... по-моему, это уже было? Да? И вы меня поняли? А имя ей точно не Кэтлин. Джоан Грэхем еще куда ни шло. Когда нас представляли она спросила: "О!! Вы уроженец Далласа, мистер Баскервилль?" Нет, Джоан, крошка... Я коренной бенгазиец. Прислан сюда ООН, чтобы ввинтить твою восхитительную жопку в сыру земельку... Не сказал, конечно. А было бы четко, ей-Богу... Потом она спросила Баскервилля, чем он занимается. Качок и поэт? (другими словами, силач и умница, каких еще земля не носила). "Оно движется," - воскликнул Мандрагор, указывая на рояль. И, хотя никто не заметил медленного скольжения, все согласились. Волшебная сила личности. (Флоренс говорит, что тот рояль в салоне был незыблем, как Гибралтар).

Человек, растусовавший материковых китайцев, чешет в затылке, где у него, похоже, жировая киста. (Я могу прояснить ситуацию. Моим инструментом будет доклад по теории игр.) Что, если Мандрагор все же сыграл бы... Нет... Что, если бы он уселся за инструмент, воздел кисти и... Что? Основные моря... Хотите послушать об основных морях? Флоренс расталкивают. Люди начинают задавать вопросы. Если не эта страна, тогда какая? Италия? "Нет," - Флоренс скалится сквозь свои изумруды, - "не Италия. Я была в Италии. Хотя мистер Грин был просто очарован Италией." "Наскучить доктору для пациента означает стать похожим на других. Пациент изо всех сил борется за признание своей исключительности. И это, конечно, тактический ход, уклонение от самой сути психоанализа." Первое, что Хоть-Куда-Американский-Парень сказанул Флоренс на самом краешке их знакомства: "Садам в Вест-Сайрил-Коннолли пора закрываться." Такая реприка была ей приятна, просто замечательная реплика, силою этой реплики Баскервилль и был снова приглашен. И во второй раз не оплошал: "Прежде чем цветы дружбы увяли, дружба усушила Гертруду Стайн". Джоан похожа на этих ослепительных девушек из "Вог", дразнящих в своем микенском неглиже, голенькие животики со льдом. "Он движется," - произнес Мандрагор, и рояль приподнял себя волшебно на несколько дюймов и закачался из стороны в сторону в осторожном болдуиновом танце. "Он движется," - согласились остальные пассажиры, околдованные постгипнотическим влиянием. "Они движутся," - говорит Джоан, отсылая к своему вырезу, где тоже колышется из стороны в сторону, вибрирует тайное движение Хайнца. Я выношу супу серьезное предупреждение, задрапированное самыми недвусмысленными что ни есть выражениями, и Джоан благодарно лыбится, но не мне, а Памеле Хэнсфорд Джонсон. Может быть, Виргинские острова? "Мы там были в 1925-м, мистер Грин пон_сил, я провозилась с его желудком всю ночь, и мухи, мухи - это что-то невероятное." Они задают неправильные вопросы. "Где" - вместо "зачем". "Я как-то читала, что средний возраст добровольцев Чана - тридцать семь лет. Да, с такой компанией многого не навоюешь". Это точно, мне тоже тридцать семь, и если Чан Кай-ши решил положиться на мужчин моего сорта, ему придется распрощаться с материком. Охо-хо, нет ничего лучше интеллигентских посиделок, за исключением перепихона, сдобренного легким итальянским аперитивом.

Несмотря на свою уже упомянутую тормознутость, которая, возможно, объясняет его равнодушие к великолепному индивидуальному плану обучения, Баскервилль никогда не рисковал застояться. Напротив, его постоянно продвигали. Хотя бы потому, что его стульчик постоянно нужно было уступать какому-нибудь другому дитяте. (Баскервилль, таким образом, несмотря на внушительный рост и огромный потенциал, классифицируется как дитч.) Отчасти так. Особенно, для тех кто никогда не думал, что Баскервиль может вымахать до шести футов, изучая технику Эндрю Джексона, гелий-водород и аборты. Где теперь мои мама и папа, а? Со слов Флоренс, в циркулярный июньский полдень 1945 года шел дождь, да такой, что им можно было наполнить таз размером с море. Она посиживала в шезлонге в северной спальне (на одной из стен этой спальни висит двадцать фотографий Флоренс в одинаковых рамках, от восемнадцати лет до восьмидесяти одного, она была красоткой в восемнадцать) и читала номер "Лайфа". Там как раз напечатали первые снимки из Бухенвальда, и она не могла отвести глаз, она прочла текст - или часть текста - и ее стошнило. Придя в себя, она прочла статью, но не поняла ни слова. Что значит "тотальное уничтожение"? Ничего это не значило, свидетель припоминал маленькую девочку - еще живую, ее за ногу швырнули в кузов на гору трупов, подготовленных к сожжению. Флоренс стало дурно. Она безотлагательно выехала в Гринбрайер, курорт в Западной Вирджинии. Позже она позволила мне рассказать об основных морях: Южно-Китайском, Желтом, Андаманском, Охотском. "Я вижу, вы культурист," - говорит Джоан. "Но не поэт," - парирует Баскервилль. "А что вы написали?" - спрашивает она. "По большей части, я произношу реплики," - говорю. "Реплики - не литература." "У меня еще есть роман," отвечаю, - "во вторник ему исполнится двенадцать лет". "Опубликован?" спрашивает. "Незавершен, - говорю, - но все равно очень суров и своевременен. Знаете, там про армию, собранную из детей, совсем маленьких. Но я их хорошо вооружил: М-1, карабины, пулеметы 30-го и 50-го калибра, 105 гаубиц, безоткатные пушки, нормально, словом. Центральная фигура - Генерал. Ему пятнадцать лет. Однажды эта армия появляется в городе, в парке, и занимает позиции. А потом начинает убивать людей, понимаете?" "Я думаю, мне не понравится". "Мне тоже," - говорит Баскервиль, - "но какая разница, нравится мне или нет. Мистер Генри Джеймс пишет художественную литературе, будто Оскар Уайльд из-под палки".

Читать дальше