Уильям Тревор - Телефонная игра

Тони прикрыл трубку ладонью. Отправилась за стремянкой, прошептал он, и за фонариком. Снова приложив трубку к уху, он сообщил, что слышит кошачье мяуканье.

? Теперь все будет в порядке? ? наклонившись к Лизе, спросила другая немка, а тот немец, что занимался подвесными моторами и прекрасно разобрался в игре, улыбнулся и жестом дал понять, что все будет хорошо. Игра, конечно, забавная, размышлял он, но не из тех, в которые стоит играть в Шелеснау. Чересчур изощренная ? знаменитый английский юмор.

Тони слышал шаркающие шаги, в отдалении закрылась дверь, где-то в глубинах дома снова замяукала кошка. Потом наступила тишина.

Тони оглядел гостей; некоторые, как и он сам, были под хмельком. Он рассмеялся, уже не заботясь, что его могут услышать в том, другом, доме, ведь его единственная обитательница уже, надо полагать, вскарабкалась на чердак. Он положил трубку на узкий телефонный столик рядом со справочниками и, взяв бутылку УСансеррФ, потянулся наполнить два пустых бокала. Его приятель, с которым они вместе учились в школе, принялся рассказывать, как однажды в Хокстоне они отправили одного бедолагу посмотреть, не стоит ли на ближней улице угнанный синий фургон. Несколько немцев объявили, что им пора идти.

? Ш-ш-ш. ? Тони снова прислушался и поднял руку. Но с другого конца провода не долетало ни звука. ? Она все еще на чердаке, ? сказал он и опять положил трубку рядом со справочниками.

? В Германии, ? объяснил тот, что занимался подвесными моторами, ? мы бы сказали, что это argernis .

? Ах, да и здесь тоже, ? заметила англичанка, не одобрявшая телефонной игры. ? Если это слово означает Удосадную назойливостьФ.

Наконец все, кто еще оставался в квартире, поднялись и ушли, причем немцы вспомнили Wasservexierungsport ? розыгрыш с обливанием. Опускаешь в щель автомата десять пфеннигов, чтобы включить свет в гроте, а тебя окатывает с головы до ног.

? Раздражение водой, ? перевел специалист по подвесным моторам.

? Знаешь, а ты ведь можешь остаться здесь, ? сказал Тони, когда они с Лизе собрали бокалы и пепельницы, когда все было вымыто и вытерто, диванные подушки взбиты, а в открытое окно струился ночной холодок.

? Но мне еще надо упаковаться, я не все сложила. Утром будет некогда.

Они бродили по квартире, которая вскоре станет их домом, заглядывали то в одну комнату, то в другую, хотя все там было им знакомо. Еще тихонько наигрывала музыка, и они немного потанцевали в тесной прихожей, счастливые уже тем, что остались наедине. В тот день, когда они с Тони впервые встретились, ресторан в обеденный час был полон, шумело застолье какой-то фирмы, гвалт стоял страшный, а возле них за соседним столиком женщина в платье в красный горошек ссорилась со своим кавалером. Позднее они вспоминали, как опасливо держалась в тот день Лизе, да и потом, долгое время спустя, когда Тони признался, что любит ее, тоже была настороже. А еще с той же нежностью вспоминали, что оба мечтали о настоящем, полноценном браке, жаждали его уз, его строгих требований и обетов. Лондон был городом их любви, а потому именно в Лондоне ? к неудовольствию и досаде родителей Лизе ? вопреки всем обычаям, но по ее требованию должна была состояться свадьба.

Танцуя с Лизе, Тони вдруг заметил, что телефонная трубка по-прежнему лежит возле справочников. Он уже полчаса как напрочь забыл о ней. Тони потянулся к трубке, и танец их оборвался.

? А она-то свою так и не положила, ? заметил он.

Лизе взяла у него трубку, тоже прислушалась, но услышала лишь гулкую пустоту.

? Алло, ? произнесла она. ? Алло.

? Да она забыла. Спать легла.

? Разве могла она забыть, а, Тони?

? Так ведь на то похоже.

? Она назвала себя? У тебя есть ее номер?

Тони покачал головой.

? Нет, своего имени она не называла.

Номер он успел забыть; он ведь набирал цифры наобум, объяснил он Лизе.

? Что же она сказала, Тони?

? Сказала только, что мужа нет.

? Он вышел куда-то? В такую поздноту?

Они отодвинулись друг от друга. Тони выключил музыку.

? Надо понимать, она овдовела, ? сказал он. ? Тетка эта уже в годах. Лет семьдесят или что-то в этом роде.

? И такая старая женщина лезет на чердакЕ

? Слушай, она только сказала, что полезет. А сама небось не поверила ни единому моему слову.

? Так она же пошла за стремянкой и фонарем. Ты сам говорил.

? Кажется, она сказала, что ей холодно в одной рубашке. Скорее всего, она просто легла снова спать. И я ее понимаю.

Послушав трубку еще, Лизе промолвила:

? Кошку слышно.

Она передала трубку Тони, но он сказал, что не слышит ничего. Ни единого звука.

? Где-то очень далеко. Помяукала, а потом перестала. Не клади! ? вскрикнула Лизе, видя, что Тони собирается положить трубку на рычаг. ? Она же там, Тони, на чердаке.

? Ох, я, честно говоря, в этом сильно сомневаюсь. Что ей там делать-то? Чтобы закрыть запорный вентиль, вовсе не требуется час с четвертью.

? Какой еще запорный вентиль?

? Такой, для регулировки напора воды.

До слуха Тони долетело еле слышное мяуканье ? раз, потом еще. Не отдавая себе отчета, Тони опять покачал головой, будто молча отрицая самую возможность этого звука.

? Она могла упасть с лестницы, ? сказала Лизе. ? Ей плохо видно при свете фонарика, и она, возможно, упала.

? Да нет, вряд ли.

Впервые за полтора года знакомства Лизе уловила в голосе Тони раздражение. Бессмысленно держать трубку возле аппарата, сказал он.

? Послушай, Лизе, давай забудем об этом.

Страдальчески хмурясь, Лизе внимательно вглядывалась в лицо человека, за которого через каких-то двенадцать часов ей предстояло выйти замуж. Он улыбался знакомой непринужденной улыбкой. Совершенно бессмысленно, повторил он немного тише. Бессмысленно продолжать это все.

? Ей-богу же, Лизе.

В тот первый свой день они долго бродили вместе. Он повел ее по Грин-парку, потом к Темзе. Она приехала в Лондон совершенствоваться в английском и днем должна была идти еще на одно занятие. А сам Тони, объявившись на работе только в четверть шестого, не слишком правдиво объяснил свое послеобеденное отсутствие. На следующий день они встретились сноваЕ

? Ну, Лизе, ничего же не случилось.

? Может быть, она умерла.

? Ох, Лизе, не глупи.

И сразу, едва успев произнести эти слова, Тони принялся извиняться. Конечно же, она не глупая. А вот игра глупая. Он очень жалеет, что затеял ее сегодня.

? Так ведь, ТониЕ

? Да не умерла она.

? Почему ты так уверен?

Он покачал головой, давая понять, что не настаивает на своей уверенности, просто здравый смысл подсказывает, что он прав. За месяцы знакомства с Лизе он понял, что ее воображение порою сильно затрудняет жизнь; она сама об этом говорила. Бесполезное оно и ненужное, говорила она, каприз природы, слишком часто заставляющий ее, Лизе, подвергать сомнению очевидное. Тогда и музыку можно назвать бесполезной, возражал ей Тони, а лепесток цветка ? никчемным; однако то, что ни в грош не ставится на рынке, частенько и есть самое бесценное в нашей жизни. Но Лизе по-прежнему называла этот каприз природы сущим бедствием; и теперь, впервые испытав на себе его силу, Тони готов был с нею согласиться.