Бруно Ясенский - Заговор равнодушных
- Название:Заговор равнодушных
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Правда
- Год:1986
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Бруно Ясенский - Заговор равнодушных краткое содержание
Заговор равнодушных - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
– А что кому от этого прибавится?
– Очень много прибавится расистам и всякого рода мракобесам. Вейнерта соблазняет то, что челюсть, найденная близ Пильтдауна, шимпанзеподобна. Поэтому, по его мнению, даже признавая существование эоантропа, он не грешит против дарвинизма. Но это не совсем так. До сих пор единственная научная родословная человека ведет от человекообразной обезьяны, через питекантропа и неандертальца, к современному роду. Только на стадии неандертальца мы замечаем расчленение этого единого ствола на расы. Мракобесам и расистам такая генеалогия, конечно, не по вкусу. Сильно развитые надбровные дуги, сросшиеся зубные корни и согнутые ноги неандертальца слишком явно свидетельствуют о его обезьяньем происхождении. Поэтому самые реакционные из антропологов считают неандертальца вымершей боковой ветвью, не состоящей в прямом родстве с современным человеком, и выводят человека от каких-то неизвестных и не сохранившихся в природе существ. Практически это означает то же самое, что выводить его от адамовой кости. Более гибкие расисты не прочь иногда пококетничать с Дарвином. Так называемый «социальный дарвинизм», как известно, сослужил им неплохую службу. Они готовы признать питекантропа и вслед за ним неандертальца предками человечества, но не всего человечества, а лишь его низших рас. Пусть они происходят от обезьяны, так им и надо! Что касается, например, северной расы, то она произошла совсем другим путем! Так возникают всякие полигенетические теории, пытающиеся доказать, что разные расы возникали самостоятельно от разных высших и низших приматов. Политический смысл этих теорий разъяснять тебе нечего. Признание реального существования эоантропа нужно этим господам, как манна небесная. Это как раз тот, другой, особый путь развития, который необходим им для оправдания происхождения высших рас.
– А чем же этот путь лучше?
– Шутишь! В то время, как низшие расы, даже в Вюрмское обледенение, на стадии неандертальца сохранили основные черты обезьяны, потомки эоантропа, уже на стадии современной или даже предшествующей питекантропу, обладали вполне человеческим построением черепа!
– Понимаю!
– Подумать только! Вейнерт, который в течение стольких лет отстаивал научную родословную человека и посвятил этому вопросу десяток работ, вдруг склоняется к признанию такого блефа, как эоантроп! Что это, по-твоему: случайность или убеждение в собственной ошибке? Вот, дорогой Эрнст, где происходит сейчас подлинная классовая борьба, хотя речь идет не о заработной плате, а лишь о каких-то ископаемых костях древностью в двести тысяч лет. А ты ее ищешь только на своих фабриках!…
10
Условия жизни Эрнста в особняке Эберхардтов можно сравнить только с условиями жизни в первоклассном санатории. За исключением прогулки по саду, которую Эрнст заменял прогулкой по комнате, настежь распахнув окно и впуская ветки каштана, весь день кишевшие воробьями, не было такой вещи, на нехватку которой Эрнст мог бы пожаловаться.
Несмотря на это, он заскучал уже на следующий день. Он не умел жить вне связи с организацией, и ощущение того, что он потерял эту связь, лишало его способности мирно наслаждаться давно заслуженным отдыхом.
На третий день он несмело спросил у Роберта, не смог ли бы тот по дороге на работу заехать на Бюловплац, в Дом Карла Либкнехта, и лично передать письмо одному товарищу. Роберт с готовностью согласился. Эрнст вручил ему письмо и очень просил подождать ответа.
Желанный ответ Роберт привез ему в тот же вечер. Цекист советовал Эрнсту уехать в провинцию на месяц, а то и на два – партия может ему в этом помочь; если же он нашел вполне безопасное пристанище здесь, не покидать его и не показывать носа в течение такого же примерно времени. Поднялась целая волна полицейских провокаций, и в этой обстановке провал Эрнста полиция не преминула бы использовать как удобный предлог для компрометации других, стоящих на очереди товарищей. Что касается Эрнстовых подозрений, то они будут учтены в связи с проводимой ныне довольно основательной проверкой партийных кадров. Если Эрнсту невтерпеж сидеть без дела, он может за это время написать целый ряд статей для партийной печати. Список тем прилагался.
Избавившись от последних сомнений, Эрнст мог наконец без зазрения совести предаться кейфу, как он называл свою беззаботную и безбурную жизнь в особняке Эберхардтов. Кейф этот, впрочем, носил весьма трудолюбивый характер. Используя богатые библиотеки Роберта и его отца, Эрнст с раннего утра и до поздней ночи глотал книгу за книгой. Ежедневные беседы и споры с Робертом великолепно пополняли этот краткий курс принудительного самообразования. В спорах с Робертом Эрнст проверял каждодневно свои умозаключения, черпал добавочные сведения, узнавал о последних научных гипотезах, возникавших, как грибы, в эти плодородные годы, на смену вчера еще новеньким, а сегодня уже устаревшим теориям. Роберт, поражаясь быстрым успехам друга, вскоре мог говорить с ним о довольно сложных вещах, не прибегая к постоянным разъяснениям и упрощениям, неизбежным в разговорах с непосвященными.
Для самого Роберта споры с Эрнстом, которые он вел вначале со скептической улыбкой и с оттенком превосходства, вскоре превратились в насущную потребность. Никогда раньше после занятий в институте его так не тянуло домой. В своей научной работе он встречался до сих пор исключительно с критикой справа. Реакционные ученые видели в его настроениях воплощение ненавистного марксизма уже на том основании, что Роберт отказывался мирить антропологию с религией и решительно отрицал превосходство одних рас над другими. Частые атаки справа способствовали развитию в Роберте полемической жилки и придавали его очередным работам все ярче выраженный воинствующий характер. Однако все возможные аргументы своих противников он знал уже наизусть. Противники, теряя под ногами научную почву, неизменно старались перевести спор в плоскость метафизики, куда Роберт отказывался за ними следовать: борьба, таким образом, теряла для него всякий интерес.
В спорах с Эрнстом он впервые столкнулся с критикой слева и почувствовал необходимость пересмотра некоторых позиций. Споры эти давали его уму новый толчок. Роберт по своему характеру, как легко догадаться, был натурой сугубо интеллектуальной. Умственная работа была для него источником тончайших наслаждений, по сравнению с которыми бледнели все другие ощущения и чувства. Уже одно это объясняло в известной степени его новую привязанность к Эрнсту, как к косвенному возбудителю новых интеллектуальных эмоций. Если добавить, что у Роберта не было настоящего друга, что с людьми он сходился трудно, возрождение его горячей дружбы к Эрнсту станет еще более понятным. Мост между ними был переброшен с детства, возводить его не было надобности, а это чрезвычайно облегчало их новое сближение. К тому же какое-то подсознательное, неуловимое ощущение вины перед Эрнстом теперь, когда представился случай загладить ее без остатка, еще усиливало привязанность к нему Роберта.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: