Чарльз Диккенс - Том 11. Жизнь и приключения Мартина Чезлвита

Никто не мог заподозрить мистера Пекснифа в том, что он намерен отомстить молодому Мартину за его дерзкие слова при расставанье или отнять у него всякую надежду на примирение с дедом, ибо для этого мистер Пексниф был слишком мягок и незлопамятен. Что касается возможного отказа со стороны Мэри, мистер Пексниф, зная ее положение, был вполне уверен, что ей не устоять, если они с мистером Чезлвитом примутся за нее вдвоем. Что же касается того, чтобы справиться наперед с ее сердечными склонностями, то в моральном кодексе мистера Пекснифа такой статьи вообще не значилось, ибо ему было известно, что он прекрасный человек и может осчастливить любую девушку. И так как теперь благодаря Чарити лед между отцом и дочерью был сломан и никаких тайн друг от друга у них больше не было, мистеру Пекснифу оставалось только добиваться своей цели, пустив в ход всю свою ловкость и хитрые приемы.

— Ну, дорогой мой сэр,— сказал мистер Пексниф, встретившись с Мартином в той аллее, которую старик облюбовал для своих прогулок,— как чувствует себя мой дорогой друг в это восхитительное утро?

— Вы это про меня? — спросил мистер Чезлвит.

— Ага! —заметил мистер Пексниф.— Нынче он опять плохо слышит, я вижу. Про кого же другого, дорогой мой сэр?

— Вы могли спросить про Мэри,— сказал старик.

— Да, действительно. Совершенно верно. Надеюсь, я мог бы спросить о ней, как о самом дорогом друге? — заметил мистер Пексниф.

— Надеюсь, что так,— отвечал старый Мартин.— Я думаю, она этого заслуживает.

— Думаете! — воскликнул Пексниф.— Думаете, мистер Чезлвит!

— Вы что-то говорите,— ответил Мартин,— но я не разбираю слов. Нельзя ли погромче!

— Становится глух, как пень,— сказал Пексниф.— Я говорил, мой дорогой сэр, что боюсь, как бы мне не пришлось расстаться с Черри.

— А что она такого сделала?— спросил старик.

— Спрашивает какие-то глупости,— пробормотал мистер Пексниф.— Совсем нынче впал в детство.— После чего он деликатно проревел: — Она ничего решительно не сделала, мой дорогой друг!

— Так зачем же вам с ней расставаться? — спросил Мартин.

— Здоровье у нее стало уже не то, совсем не то,— сказал мистер Пексниф.— Она скучает по сестре, мой дорогой сэр; ведь они с колыбели обожают друг друга. Вот я и хочу, чтобы она погостила в Лондоне для перемены обстановки. И подольше погостила, сэр, если ей захочется.

— Вы совершенно правы!—воскликнул Мартин.— Это весьма благоразумно.

— Я очень рад это слышать от вас. Надеюсь, вы составите мне компанию в нашем глухом углу, когда она уедет?

— Я пока не намерен уезжать отсюда,— был ответ Мартина.

— Тогда почему бы,— сказал мистер Пексниф, беря старика под руку и медленно прохаживаясь по аллее вместе с ним,— почему бы, мой дорогой сэр, вам не погостить у меня? Как ни скромна моя хижина, я уверен, что у меня вам будет гораздо удобнее, чем в сельской харчевне. И, простите меня, мистер Чезлвит, простите, если я скажу, что такое место, как «Дракон», едва ли годится для мисс Грейм, хотя оно и пользуется доброй славой (миссис Льюпин одна из достойнейших женщин в наших местах).

Мартин раздумывал с минуту, а потом сказал, пожав ему руку:

— Да. Вы совершенно правы, не годится.

— Один вид кеглей,— красноречиво продолжал мистер Пексниф,— может подействовать неблагоприятно на чувствительную душу.

— Это, разумеется, забава черни,— сказал старый Мартин.

— Самой низкой черни,— отвечал мистер Пексниф.— Так почему же не перевезти мисс Грейм сюда, сэр? Чем это не дом для вас? И я в нем один, потому что Томаса Пинча я не считаю за человека. Наш прелестный друг займет спальню моей дочери, бы сами выберете для себя комнату; мы с вами не поссоримся, надеюсь!

— Вряд ли возможно, чтобы мы поссорились,— сказал Мартин.

Мистер Пексниф сжал его руку.

— Я вижу, мы понимаем друг друга, дорогой мой сэр!

«Я его вокруг пальца могу обвести!» — подумал он торжествующе.

— Вопрос о вознаграждении вы, конечно, предоставите мне? — спросил старик, помолчав с минуту.

— Ах, не будем говорить о вознаграждении! — воскликнул Пексниф.

— Слушайте,— повторил Мартин, с проблеском прежнего упрямства,— предоставьте вопрос о вознаграждении мне. Согласны?

— Если вы этого желаете, мой дорогой сэр.

— Я всегда этого желаю,— сказал старик.— Вы знаете, что я всегда этого желаю. Я желаю платить наличными, даже если покупаю у вас. И все же я ваш должник, Пексниф,— настанет день, и вы получите все сполна.

Архитектор был так взволнован, что не мог говорить. Он попытался уронить слезу на руку своего покровителя, но не мог выжать ни единой капли из пересохшего источника.

— Пусть этот день придет как можно позже! — благочестиво воскликнул он.— Ах, сэр! Не могу выразить, как глубоко я сочувствую вам и всем вашим! Я намекаю на нашего прелестного юного друга.

— Это верно,— отвечал старик.— Это верно. Она нуждается в сочувствии. Я неправильно ее воспитывал и этим принес ей вред. Хотя она и сирота, она могла бы найти себе защитника, которого и полюбила бы. Когда она была девочкой, я льстил себя мыслью, что, потворствуя своему капризу и ставя Мэри между собой и вероломными плутами, делаю ей добро. Теперь, когда она выросла, у меня нет такого утешения. Ей не на кого надеяться, кроме себя самой. Я поставил ее в такие отношения с миром, что любая собака может лаять на нее или ластиться к ней, если вздумает. Она действительно нуждается в добром отношении. Да, действительно нуждается.

— Нельзя ли изменить ее положение на более определенное? — намекнул мистер Пексниф.

— Как же это устроить? Не сделать же мне из нее швею или гувернантку!

— Боже сохрани! — сказал мистер Пексниф.— Дорогой мой сэр, имеются другие пути. Да, имеются. Но я сейчас очень взволнован и смущен, мне не хотелось бы продолжать этот разговор. Я сам не знаю, что говорю. Позвольте мне возобновить его как-нибудь в другой раз.

— Вы не заболели? — встревожился Мартин.

— Нет, нет! — воскликнул Пексниф.— Я совершенно здоров. Позвольте мне возобновить этот разговор как-нибудь в другой раз. Я пройдусь немножко. Благослови вас господь!

Старый Мартин тоже благословил его в ответ и пожал ему руку. Когда он повернулся и медленно побрел к дому, мистер Пексниф долго глядел ему вслед, совершенно оправившись от недавнего волнения, которое во всяком другом человеке можно было бы принять за притворное, за хитрость, пущенную в ход для того, чтобы нащупать почву. Происшедшая в старике перемена так мало отразилась на его осанке, что мистер Пексниф, глядя ему вслед, не мог не сказать себе:

«И мне ничего не стоит обвести его вокруг пальца! Подумать только!»

Тут Мартин как раз оглянулся и ласково кивнул ему головой. Мистер Пексниф ответил тем же.