Андре Моруа - История Англии

11. Продолжение военных и дипломатических операций окончательно проясняет характер Вильгельма. Он не стал брать Лондон приступом, а взял город в кольцо, окружил его зоной разоренных земель и стал ждать неизбежной капитуляции. Вместо того чтобы немедленно провозглашать себя королем Англии, он подождал, пока корону ему не предложат, и даже тогда для виду колебался. Следуя своему обычному методу, он пытался «возложить вину на вероятных противников» и хотел предстать в глазах всех как законный король. Наконец на Рождество 1066 г. он был коронован в Вестминстере. И уже заложил на берегу Темзы первые камни крепости, которая станет знаменитым и зловещим лондонским Тауэром.

12. Что же нашли эти нормандцы в Англии? Народ, состоявший из крестьян, саксонских и датских первопоселенцев, чьи деревенские общины, разделенные лесами и пустошами, группировались вокруг деревянной церкви и жилища сеньора. Кельты Уэльса и Шотландии не входили в состав королевства, завоеванного Вильгельмом. Как и римляне, саксы отказались от мысли победить кельтские племена на севере и западе. Это Английское королевство гораздо меньше Французского, сильному королю будет довольно легко управлять им. Оно давно обладает монархией, Церковью, поземельным налогом (geld) и народным ополчением (fyrd) . Нормандские короли воспользуются этими инструментами, но бо́льшую часть институтов, которые составят самобытность Англии, дадут именно они. Саксонские короли не созывали парламент, не велели судить преступников королевским судьям вместе с присяжными, и они не основали настоящих университетов. Из саксонских институтов сохранятся только те, которые управляли сельской жизнью на местах. Прекрасные саксонские слова, обозначающие орудия труда крестьянина, животных его стада или плоды его урожая, до нашего времени сохранят свои простые и сильные формы. Деревенские собрания превратятся в приходские, а англичане продолжат учиться управлению посредством компромиссов и дальше, теперь уже на уровне графств. Границы этих приходов и графств нисколько не изменятся. Но если деревенские ячейки, которые составят тело Англии, существуют с 1066 г., то придать этому телу его форму и органы предстоит нормандским и анжуйским королям — в течение трех последующих веков.

Битва при Гастингсе. Гибель короля Гарольда. Английская миниатюра. Конец XIII в.

©Александр Гузман

Вильгельм I правил по праву завоевания. Но брак его сына Генриха I с Эдитой-Матильдой, происходившей в восьмом колене от Альфреда Великого, объединил Нормандский дом с династией древних саксонских королей.

1. Трудно вообразить себе более двусмысленную ситуацию, нежели та, в которой Вильгельм оказался на следующий день после коронации. Он хочет быть признанным по праву законным членом старинного королевского рода, продолжателем традиций, который не желает вводить никаких изменений. На деле же он завоеватель, окруженный пятью-шестью тысячами алчных рыцарей, которым были обещаны земли и которых надо отблагодарить за счет прежних владельцев. Хотя эти нормандцы и говорят про себя, будто принадлежат к тому же племени, что и англо-даны, но за последние 150 лет они так глубоко изменились, что ни один англичанин не понимает их язык. Различаются даже их нравы. Хронист Вильгельм из Мальмсбери, сравнивая две нации, описывает, как английская знать предается пьянству, обжорству и разгулу в довольно бедных с виду домах, в то время как «французы в своих великолепных усадьбах живут весьма умеренно». Зато более щедрые английские сеньоры, говорит он, совершенно не стремятся к обогащению, тогда как нормандцы «завидуют равным себе, грабят своих подданных и даже охотно сменили бы государя, если бы смогли заработать на этом хоть что-нибудь». К великому возмущению саксонского хрониста, сам нормандский король сдает в аренду свои земли так дорого, как только может, и передает их тому, кто предлагает более высокую плату. На его взгляд, так поступает хороший управитель, а не совершенный рыцарь. «Эта битва при Гастингсе стала роковой для Англии и из-за смены хозяев принесла нашей дорогой стране безутешное горе».

2. Как горстка нормандцев, изолированная в чужой стране во времена, когда средства сообщения были затруднены и медлительны, собиралась здесь удержаться и править? У завоевателей было немало преимуществ. Их возглавлял Вильгельм, который вынес из Нормандии внушительный монарший опыт; конечно, они сталкивались с местным сопротивлением, но это отнюдь не было сопротивлением в общенациональном масштабе, а главное, они обладали превосходством в вооружении. После разгрома хускарлов Гарольда уже никакая армия в Англии не могла противостоять феодальной кавалерии нормандцев. Кроме того, они умели возводить либо на холмах, либо на насыпях посреди равнины укрепленные замки, которые в те времена за отсутствием артиллерии были неприступны. Скоро во всех приграничных графствах английские крестьяне начнут отрабатывать «земляную барщину», воздвигая эти искусственные холмы и зубчатые стены, которые затем послужат для того, чтобы держать крестьян в страхе. Первый замок на такой насыпи обязательно был деревянным, потому что рыхлая земля не могла выдержать более тяжелую постройку. Впрочем, Вильгельм, будучи осторожным правителем, разрешает строительство таких крепостей лишь для королевских гарнизонов (лондонский Тауэр, например), либо в северных и западных областях, где доверяет их надежным людям. Сеньорам же внутренних частей страны король запрещает владеть укрепленными замками, а он умеет добиться исполнения своих указов.

3. Такова уж была натура Завоевателя — прикрывать свои самые беззаконные действия видимостью справедливости. Чтобы раздать нормандцам обещанные им поместья, ему требовалось сначала отнять их у побежденных, что он и сделал, ограбив их надлежащим образом. Он начал с того, что отнял земли у изменников, объявив таковыми всех, кто сражался за Гарольда, — узаконенная фикция, которую Вильгельм мог поддерживать, потому что объявил себя законным монархом. Потом воспользовался многочисленными возмущениями, чтобы отобрать в пользу короны новые территории. Он с ужасающей жестокостью подавил восстание на севере, сжег на большой территории все деревни, а потом воздвиг для господства над разоренной территорией великолепный Даремский замок, а рядом с ним собор, достойный церквей Кана. Наконец, когда был побежден последний саксонский повстанец Херевард Уэйкс, он занялся организацией королевства. Из «законно» освободившихся поместий он оставил себе 1422, что обеспечило ему военную мощь и несравненное богатство. После него самого лучше всего были обеспечены двое вельмож, его сводные братья, Робер де Мортен и Одо, епископ Байё, которые получили соответственно 795 и 438 поместий. Остальные владения были гораздо мельче. Поскольку единицей измерения была «рыцарская земля» (knight’s fee) , выставлявшая королю во время войны одного рыцаря, Вильгельм создал многочисленные имения, которые должны были выставлять от одного до пяти рыцарей: их собственники были призваны стать чем-то вроде феодального «плебса», чтобы крупные сеньоры не могли объединить их против короля. Более обширные владения были не сплошными, но состояли из имений, рассеянных по всей стране. Так что с самого начала тут ни у кого не было никакой самостоятельности, подобной той, какой пользовались во Франции граф Анжуйский или герцог Бретонский. После завоевания и раздела страну «держали» примерно 5 тыс. нормандских рыцарей, ставших одновременно земельными собственниками и оккупационным корпусом. В принципе, верные англичане имели те же права, что и французы, на самом же деле все важные посты были заняты нормандцами. Незаменимый Ланфранк, призванный из Кана, стал архиепископом Кентерберийским. Со всякими Сэлфридами, Вилфридами, Ательстанами было покончено; их заменили Жоффруа, Роберы, Гийомы, Симоны. Новую английскую знать образовали сподвижники Завоевателя.