Чарльз Диккенс - Том 7. Лавка древностей

И вдруг в двери щелкнул ключ, и она распахнулась настежь. Маленькая служанка стремглав бросилась в подвал, мисс Салли шмыгнула к себе в спальню, а не отличавшийся храбростью мистер Брасс в мгновение ока выбежал на улицу, но, обнаружив, что за ним не гонятся ни с кочергой, ни с каким-либо другим смертоносным оружием, перешел на шаг, заложил руки в карманы и засвистал как ни в чем не бывало.

Между тем мистер Свивеллер, почти распластавшийся по стене, не без интереса смотрел сверху, с табуретки, на одинокого джентльмена, который рычал, сыпал страшными проклятиями на пороге своей комнаты, и, держа по сапогу в каждой руке, намеревался, видимо, запустить ими наудачу вниз по лестнице. Однако он почему-то оставил это намерение, ворча повернул назад, в комнату, и вдруг заметил Ричарда.

— Это вы устроили тут такой содом? — спросил одинокий джентльмен.

— Я только помогал, сэр,— ответил Дик, не сводя с него глаз и легонько помахивая линейкой, в знак того, что одинокому джентльмену несдобровать, если он попытается применить силу.

— Да как вы смеете? — вскричал жилец.— А?

Вместо ответа Дик осведомился, приличествует ли порядочным джентльменам такое вот спанье по двадцать шесть часов подряд и не следует ли им считаться со спокойствием их милейших и почтеннейших хозяев.

— А разве мое спокойствие ничего не значит? — спросил одинокий джентльмен.

— А разве их спокойствие ничего не значит, сэр? — отпарировал Дик.— Я не собираюсь вам угрожать, сэр, ибо угрозы воспрещены законом наравне с действиями, подлежащими судебному преследованию, но берегитесь! Если это повторится еще раз, над вами произведут дознание и вас похоронят где-нибудь на перекрестке двух дорог, не дождавшись вашего пробуждения. Мы, сэр, думали, уж не скончались ли вы, и просто обезумели от страха,— добавил Дик, осторожно слезая с табуретки.— Короче говоря, здесь не потерпят, чтобы одинокие джентльмены спали за двоих, не внося за это дополнительной платы.

— Вот как! — воскликнул жилец.

— Да, сэр, так-то! — сказал Дик и, положившись на милость судьбы, понес первое, что ему пришло в голову.— Нельзя извлекать двойную порцию сна из одной кровати с одной постелью, а если вы намерены и впредь поступать подобным же образом, извольте платить как за комнату с двуспальным ложем.

Вместо того чтобы окончательно рассвирепеть после такой отповеди, жилец широко улыбнулся и бросил на мистера Свивеллера лукавый взгляд. Лицо у него было смуглое от загара, а в белом ночном колпаке оно казалось еще смуглее. Судя по всему, он страдал некоторой раздражительностью, а потому мистер Свивеллер почувствовал немалое облегчение при виде этой веселой улыбки и, стараясь поддержать его благодушие, улыбнулся сам.

В гневе на то, что ему помешали спать, да еще таким бесцеремонным образом, жилец сдвинул ночной колпак набекрень. Это придало ему забавно-ухарский вид, и теперь, когда мистер Свивеллер мог разглядеть своего собеседника как следует, он был просто очарован им и, чтобы окончательно умилостивить его, выразил надежду, что джентльмен решил встать и впредь будет вести себя подобающим образом!

— Зайди ко мне, беспутная твоя голова,— ответил ему на это жилец, входя в комнату.

Мистер Свивеллер проследовал за ним, оставив табуретку за дверью, но линейку на всякий случай прихватил с собой. Он тут же похвалил себя за такую предусмотрительность, ибо одинокий джентльмен без всяких объяснений запер дверь на два оборота ключа.

— Пить будете? — последовал вопрос.

Мистер Свивеллер ответил, что он не так давно утолил мучившую его жажду, но тем не менее не откажется от «маленькой чарочки», если все нужное для соответствующей смеси под руками. При обоюдном их молчании жилец достал из своего огромного сундука нечто подобное маленькому храму, сверкающему серебряными гранями, и осторожно поставил его на стол.

Мистер Свивеллер с интересом наблюдал за каждым движением одинокого джентльмена. В одно отделеньице этого маленького храма он опустил яйцо, в другое всыпал кофе, в третье положил кусок сырого мяса, вынутый из жестяной баночки, в четвертое налил воды. Потом чиркнул фосфорной спичкой и поднес ее к спиртовке под храмом, потом захлопнул крышки на всех отделениях, потом открыл их,— и тут оказалось, что какая-то чудесная, невидимая глазу сила поджарила бифштекс, сварила яйцо, вскипятила кофе — словом, приготовила ему полный завтрак.

— Вот вам горячая вода,— сказал жилец с полной невозмутимостью, точно они сидели на кухне у очага,— вот вам замечательный ром, сахар и дорожный стакан. Смешайте сами. И поскорее.

Дик повиновался, глядя во все глаза то на стоявший на столе маленький храм, который умел делать все что угодно, то на огромный сундук, который хранил в себе все что угодно. Жилец же приступил к завтраку с видом человека, привыкшего творить чудеса и не находившего в этом ничего особенного.

— Хозяин дома, кажется, стряпчий? — спросил он.

Дик кивнул. Ром был совершенно сверхъестественный.

— А хозяйка — она что такое?

— Дракон,— сказал Дик.

Одинокий джентльмен нисколько не удивился такому ответу,— то ли потому, что ему приходилось встречаться со всякими чудесами во время своих странствий, то ли потому, что он был одинокий джентльмен,— и лишь спросил:

— Жена или сестра?

— Сестра,— сказал Дик.

— Тем лучше,— сказал одинокий джентльмен.— Значит, он может отделаться от нее при желании.

— Я буду жить как мне угодно, молодой человек,— снова заговорил жилец после небольшой паузы.— Ложиться когда угодно, вставать когда угодно, приходить домой когда угодно, уходить когда угодно и не потерплю никаких расспросов и никакой слежки. Что касается последнего, то все зло в служанках. Но здесь только одна.

— И очень маленькая,— сказал Дик.

— И очень маленькая,— повторил жилец.— Следовательно, квартира для меня подходящая — так?

— Так,— сказал Дик.

— Надо полагать, акулы? — спросил жилец.

Дик кивнул и осушил стакан до дна.

— Сообщите им мои условия,— сказал одинокий джентльмен, поднимаясь из-за стола.— Если они будут надоедать мне, то лишатся хорошего жильца. Если они разнюхают, что я жилец хороший, этого с них совершенно достаточно. Если попробуют разнюхивать дальше, я съеду немедленно. Лучше договориться обо всем этом сразу. До свидания!

— Прошу прощенья, сэр,— сказал Дик, останавливаясь на пути к двери, которую жилец уже хотел распахнуть перед ним.— Когда тот, кто тебя обожает, только имя оставил свое… [61] Когда тот, кто тебя обожает, только имя оставил свое… — строка из стихотворения английского поэта-романтика Томаса Мура (1779—1852) о девушке, покинутой возлюбленным (цикл «Ирландские мелодии»).