Чарльз Диккенс - Том 4. Приключения Оливера Твиста

Так плелись они по пыльной дороге, обращая внимание на окружающие их предметы лишь тогда, когда им приходилось отступать к обочине, чтобы пропустить мчавшиеся из города почтовые кареты; когда же они прошли под Хайгетской аркой, путешественник, шагавший впереди, остановился и нетерпеливо окликнул свою спутницу:

— Иди же! Не можешь, что ли? Ну и лентяйка же ты, Шарлотт!

— Ноша у меня тяжелая, уверяю тебя,— подходя к нему, сказала женщина, чуть дышавшая от усталости.

— Тяжелая! Что ты болтаешь? А для чего же ты создана? — отозвался мужчина, перекладывая при этом свой собственный узелок на другое плечо.— Ну вот, опять решила отдохнуть! Право, не знаю, кто, кроме тебя, умеет так выводить из терпения!

— Далеко еще? — спросила женщина, прислонившись к насыпи и взглянув на него; пот струился у нее по лицу.

— Далеко! Да мы, можно сказать, пришли,— сказал длинноногий путник, указывая вперед.— Смотри! Вон огни Лондона.

— До них добрых две мили — по меньшей мере,— уныло отозвалась женщина.

— Нечего и думать о том, две мили или двадцать,— сказал Ноэ Клейпол, ибо это был он.— Вставай-ка да иди, не то я тебя пихну ногой, предупреждаю заранее!

Так как нос Ноэ от гнева еще сильнее покраснел и он с этими словами перешел через дорогу, словно готовясь привести угрозу в исполнение, женщина без дальнейших рассуждений встала и побрела рядом с ним.

— Где ты хочешь остановиться на ночь, Ноэ? — спросила она, когда они прошли еще несколько сот ярдов.

— Откуда мне знать,— огрызнулся Ноэ, расположение духа которого значительно ухудшилось от ходьбы.

— Надеюсь, где-нибудь поблизости,— сказала Шарлотт.

— Нет, не поблизости,— ответил мистер Клейпол.— Слышишь? Не поблизости. Значит, нечего и думать об этом.

— Почему не поблизости?

— Когда я говорю тебе, что не намерен что-либо делать, этого достаточно без всяких почему и потому,— с достоинством ответил мистер Клейпол.

— Зачем так сердиться? — сказала его спутница,

— Хорошенькое было бы дело, если б мы остановились в каком-нибудь трактире близ самого города, чтобы Сауербери, если он пустился за нами в погоню, сунул туда свой старый нос, надел на нас наручники и отвез нас обратно в повозке,— насмешливым тоном сказал мистер Клейпол.— Нет! Я уйду и затеряюсь в самых узких улицах, какие только удастся найти, и до тех пор не остановлюсь, пока не сыщу самый жалкий трактир из всех, какие нам попадаются по дороге. Благодари свою счастливую звезду за то, что у меня есть голова на плечах: если бы я не схитрил и не пошел по другой дороге и не вернись мы через поля, вы, сударыня, уже неделю как сидели бы под крепким замком! И поделом тебе было бы, потому что ты дура!

— Я знаю, что я не такая смышленая, как ты,— ответила Шарлотт,— но не сваливай всю вину на меня и не говори, что меня посадили бы под замок. Случись это со мной, тебя бы, конечно, тоже посадили.

— Ты взяла деньги из кассы, сама знаешь, что ты,— сказал мистер Клейпол.

— Я их взяла для тебя, милый Ноэ,— возразила Шарлотт.

— А я их у себя оставил? — спросил мистер Клейпол.

— Нет. Ты доверился мне и позволил их нести, потому что ты милый и славный,— сказала леди, потрепав его по подбородку и взяв под руку.

Это соответствовало действительности, но так как у мистера Клейпола не было привычки слепо и безрассудно дарить кому бы то ни было свое доверие, то, воздавая должное этому джентльмену, следует заметить, что он доверился Шарлотт только для того, чтобы деньги были найдены у нее, если их поймают: это дало бы ему возможность заявить о своей непричастности к краже и весьма благоприятствовало его надежде ускользнуть. Конечно, при таком положении дел он не стал объяснять своих мотивов, и они очень мирно пошли дальше рядом.

Следуя своему благоразумному плану, мистер Клейпол шел, не останавливаясь, пока не добрался до «Ангела» в Излингтоне, где он пришел к мудрому заключению, что, судя по толпе прохожих и количеству экипажей, здесь и в самом деле начинается Лондон. Задержавшись только для того, чтобы посмотреть, какие улицы самые людные и каких, стало быть, надлежит особенно избегать, он свернул на Сент-Джон-роуд и вскоре углубился во мрак запутанных и грязных переулков между Грейс-Инн-лейном и Смитфилдом, благодаря которым эта часть города кажется одной из самых жалких и отвратительных, хоть она находится в центре Лондона и подверглась большой перестройке.

Этими улицами шел Ноэ Клейпол, таща за собой Шарлотт; время от времени он сходил на мостовую, чтобы окинуть глазом какой-нибудь трактирчик, и снова шел дальше, если наружный вид заведения заставлял думать, что здесь для него слишком людно. Наконец, он остановился перед одним, на вид более жалким и грязным, чем все замеченные им раньше, перешел дорогу и, обозрев его с противоположного тротуара, милостиво объявил о своем намерении пристроиться здесь на ночь.

— Давай-ка узел,— сказал Ноэ , отстегивая ремни, укреплявшие его на плечах женщины, и взваливая его себе на плечи,— и не говори ни слова, пока с тобой не заговорят. Как называется это заведение… т-р… трое кого?

— Калек,— сказала Шарлотт.

— «Трое калек»,— повторил Ноэ.— Ну что ж, прекрасная вывеска. Вперед! Не отставай от меня ни на шаг. Идем!

Сделав такое внушение, он толкнул плечом скрипучую дверь и вошел в дом вместе со своей спутницей.

В буфетной никого не было, кроме молодого еврея, который, опершись обоими локтями о стойку, читал грязную газету. Он очень пристально посмотрел на Ноэ, а Ноэ очень пристально посмотрел на него.

Будь Ноэ в костюме приютского мальчика, у еврея могло быть какое-то основание так широко раскрывать глаза; но так как Ноэ отделался от куртки и значка и в дополнение к кожаным штанам надел короткую рабочую блузу, то, казалось, не было особых причин для того, чтобы внешний его вид привлекал к себе внимание посетителей трактира.

— Это «Трое калек?» — спросил Ноэ.

— Так называется это заведение,— ответил еврей.

— Один джентльмен, шедший из деревни, которого мы повстречали по дороге, посоветовал нам зайти сюда,— сказал Ноэ, подталкивая локтем Шарлотт, быть может, с целью обратить ее внимание на этот чрезвычайно хитроумный способ вызвать к себе уважение, а может быть, предостерегая ее, чтобы она не выдала своего изумления.— Мы хотим здесь переночевать.

— Насчет этого я не знаю,— сказал Барни, который был помощником трактирщика.— Пойду справлюсь.

— Проводите нас в другую комнату и дайте холодной говядины и пива, пока будете ходить справляться,— сказал Ноэ.

Барни повиновался — повел их в маленькую заднюю комнатку и поставил перед ними заказанную снедь; покончив с этим, он уведомил путешественников, что они могут устроиться здесь на ночлег, и ушел, предоставив любезной парочке подкрепляться.