Чарльз Диккенс - Том 5. Жизнь и приключения Николаса Никльби

Пока шли приготовления к собранию и устанавливалась очередность выступлений ораторов, публика в большом зале созерцала то пустующую эстраду, то леди на галерее для оркестра. Этим занятием большинство присутствующих развлекалось уже часа два, а так как самые приятные увеселения приедаются при чрезмерном злоупотреблении ими, то наиболее суровые натуры стали топать ногами и выражать свое неудовольствие всевозможными возгласами и гиканьем. Этим вокальным упражнениям, виновниками коих были люди, пришедшие раньше, естественно предавались те, кто сидел ближе всех к эстраде и дальше всех от дежурных полисменов, которые не имели особого желания пробивать себе дорогу сквозь толпу, но тем не менее руководствуясь похвальным намерением прекратить беспорядок, немедленно принялись тащить за фалды и за шиворот всех смирных людей, находившихся неподалеку от двери; при этом они ловко наносили гулкие удары дубинками на манер остроумного актера, мистера Панча [18] Панч — английский национальный герой кукольного театра, Петрушка. , блестящему примеру которого эта ветвь исполнителей власти нередко подражает и при выборе оружия и при пользовании им.

Стычки были очень оживленные, как вдруг громкий крик привлек внимание даже воюющих сторон, а затем из боковой двери вышла на эстраду длинная вереница джентльменов с непокрытыми головами; все они оглядывались и испускали многоголосые приветственные вопли, причина коих объяснилась в достаточной мере, когда среди оглушительных возгласов выступили вперед сэр Мэтью Попкер и два других подлинных члена парламента и при помощи пантомимы уведомили друг друга, что никогда на протяжении всей своей общественной карьеры они не видывали такого славного зрелища.

Наконец-то собрание перестало вопить, но, когда сэр Мэтью Попкер был избран председателем, оно вновь разразилось криками, не смолкавшими пять минут. Когда и с этим было покончено, сэр Мэтью Попкер начал говорить, каковы его чувства по случаю этого великого события, и каково это событие в глазах всего мира, и каков ум его сограждан, находящихся перед ним, и каковы богатство и респектабельность его почтенных друзей, стоявших позади него, и, наконец, каково значение для обогащения, счастья, благополучия, свободы, даже для самого существования свободного и великого народа — каково значение такого учреждения, как «Объединенная столичная компания по улучшению выпечки горячих булочек и пышек и аккуратной их доставке».

Затем выступил мистер Бонни, чтобы предложить первую резолюцию. Пригладив правой рукой волосы и непринужденно подбоченившись левой, он поручил свою шляпу заботам джентльмена с двойным подбородком (который при всех ораторах играл роль как бы секунданта на ринге) и заявил, что зачитает первую резолюцию:

— «Настоящее собрание взирает со страхом и трепетом на существующее положение торговли булочками в столице и в окрестностях; оно полагает, что объединение мальчишек — продавцов булочек в таком виде, в каком оно ныне существует, совершенно не заслуживает доверия общества; и оно почитает всю систему торговли булочками пагубной как для здоровья, так и для нравов населения и гибельной для интересов коммерции и торговли».— Почтенный джентльмен произнес речь, вызвавшую слезы у леди и пробудившую живейший интерес у всех присутствующих. Он посещал дома бедняков в различных округах Лондона и не обнаружил ни малейших признаков булочек, вследствие чего слишком много оснований предположить, что кое-кто из неимущего населения не отведывал их из года в год. Он открыл, что среди торговцев булочками имеют место пьянство, разгул и распутство, каковые он приписывает унизительной природе их профессии в том виде, в каком она ныне существует. Те же пороки он обнаружил среди беднейших классов населения, которым бы надлежало быть потребителями булочек, и это он приписал отчаянию, порожденному их положением, не дающим возможности воспользоваться этим питательным продуктом, что и побудило их искать замены в опьяняющих напитках. Он брался доказать перед комитетом палаты общин существование союза, имеющего целью вздуть цены на булочки, и предоставить монополию торговцам с колокольчиками; он докажет это, притянув торговцев с колокольчиками, орудующих в баре сей палаты, и докажет также, что эти люди поддерживают между собой общение с помощью тайных знаков и слов, вроде «проныра», «враль», «Фергюсон», «Здоров ли Мерфи» [19] и многих других. Именно такое печальное положение вещей Компания и предлагает изменить, во-первых, путем запрещения, под угрозой суровых кар, всех видов частной торговли булочками, во-вторых, принятием на себя обязательства снабжать население в целом и бедняков у них на дому первосортными булочками по пониженным ценам. С этой целью председатель, патриот сэр Мэтью Попкер, внес в парламент билль. Именно для поддержания этого билля они и собрались. Неувядаемую славу и блеск доставят Англии сторонники этого билля, именуемые «Объединенная столичная компания по улучшению выпечки горячих булочек и пышек и аккуратной их доставке», с капиталом, должен он добавить, в пять миллионов в пятистах тысячах акций, по десять фунтов каждая.

Мистер Ральф Никльби поддержал резолюцию, и после того, как другой джентльмен внес поправку: вставить слова «и пышки» после слова «булочки», когда бы оно ни встречалось, резолюция была торжественно принята. Только один человек в толпе крикнул «нет», но его быстро арестовали и тотчас увели.

Вторая резолюция, признававшая необходимость немедленного устранения «всех продавцов булочек (или пышек), всех промышляющих торговлей булочками (или пышками) любого сорта, как мужчин, так и женщин, как мальчиков, так и взрослых, звонящих в колокольчик или не звонящих», была предложена мрачным джентльменом полуклерикального вида, который сразу взял такой патетический тон, что в одну секунду оставил первого оратора далеко позади.

Можно было услышать падение булавки — что там булавки, перышка! — когда он описывал жестокое обращение хозяев с мальчишками — продавцами булочек, а это, как очень мудро доказывал он, уже само по себе являлось достаточным основанием для учреждения сей неоценимой Компании. Оказывается, несчастных юнцов выгоняли по вечерам на мокрые улицы, в самую суровую пору года, заставляя их бродить долгие часы в темноте и под дождем — даже под градом или снегом,— лишенных крова, пищи, тепла; и пусть не забывают еще одного обстоятельства: в то время как булочки снабжены теплыми покрышками и одеялами, мальчики решительно ничем не снабжены и предоставлены своим собственным жалким ресурсам. (Позор!) Почтенный джентльмен поведал о случае с одним мальчиком — продавцом булочек, который, будучи жертвой этой бесчеловечной и варварской системы на протяжении по крайней мере пяти лет, схватил, наконец, насморк, после чего начал хиреть, пока не пропотел и не выздоровел. За это джентльмен мог поручиться, опираясь на свой авторитет, но он слышал (и не имел никаких оснований подвергать сомнению этот факт) о еще более душераздирающем и устрашающем случае. Он слышал о мальчике-сиротке, продававшем булочки, который, попав под колеса наемного кэба, был доставлен в больницу, подвергся ампутации ноги ниже колена и даже теперь, на костылях, продолжает заниматься своим ремеслом! О дух справедливости, неужели так будет и впредь?