Чарльз Диккенс - Том 5. Жизнь и приключения Николаса Никльби

— Ступайте домой! —сказал мистер Никльби, пройдя несколько шагов, и взглянул на клерка так, словно тот был его собакой.

Не успел он произнести эти слова, как Ньюмен перебежал через дорогу, нырнул в толпу и мгновенно исчез.

— Разумно, что и говорить! — бормотал себе под нос мистер Никльби, продолжая путь.— Очень разумно! Мой брат никогда ничего для меня не делал, и я никогда на него не рассчитывал, и вот, не успел он испустить дух, как обращаются ко мне, чтобы я оказал поддержку здоровой сильной женщине и взрослому сыну и дочери. Что они мне? Я их никогда и в глаза не видел.

Предаваясь этим и другим подобным размышлениям, мистер Никльби шагал по направлению к Стрэнду и, бросив взгляд на письмо, словно для того, чтобы справиться, какой номер дома ему нужен, остановился у подъезда, пройдя примерно половину этой людной улицы.

Здесь жил какой-то художник-миниатюрист, ибо к парадной двери была привинчена большая позолоченная рама, в которой на фоне черного бархата красовались две фигуры в морских мундирах с выглядывающими из них лицами и приделанными к ним подзорными трубами; был тут еще молодой джентльмен в ярко-красном мундире, размахивающий саблей, и джентльмен ученого вида, с высоким лбом, пером и чернилами, шестью книгами и занавеской. Помимо сего, здесь было трогательное изображение юной леди, читающей какую-то рукопись в дремучем лесу, и очаровательный, во весь рост, портрет большеголового мальчика, сидящего на табурете и свесившего ноги, укороченные до размеров ложечки для соли. Не считая этих произведений искусства, было здесь великое множество голов старых леди и джентльменов, ухмыляющихся друг другу с голубых и коричневых небес, и написанная изящным почерком карточка с указанием цен, обведенная рельефным бордюром.

Мистер Никльби бросил весьма презрительный взгляд на эти фривольные вещи и постучал двойным ударом. Этот удар был повторен три раза и вызвал служанку с необычайно грязным лицом.

— Миссис Никльби дома? — резко спросил Ральф.

— Ее фамилия не Никльби,— ответила девушка.— Вы хотите сказать — Ла-Криви?

Мистер Никльби после такой поправки с негодованием посмотрел на служанку и сурово вопросил, о чем она толкует. Та собралась ответить, но тут женский голос с площадки крутой лестницы в конце коридора осведомился, кого нужно.

— Миссис Никльби,— сказал Ральф.

— Третий этаж, Ханна,— произнес тот же голос.— Ну и глупы же вы! Третий этаж у себя?

— Кто-то только что ушел, но, кажется, что из мансарды, там сейчас уборка,— ответила девушка.

— А вы бы посмотрели,— сказала невидимая женщина.— Покажите джентльмену, где здесь колокольчик, и скажите, чтобы он не стучал двойным ударом, вызывая третий этаж. Я не разрешаю стучать, разве что колокольчик испорчен, а в таком случае достаточно двух коротких раздельных ударов.

— Послушайте,— сказал Ральф, входя без дальнейших разговоров,— прошу прощения, кто здесь миссис Ла… как ее там зовут?

— Криви… Ла-Криви,— отозвался голос, и желтый головной убор закачался над перилами.

— С вашего разрешения, сударыня, я бы сказал вам два-три слова,— промолвил Ральф.

Голос предложил джентльмену подняться наверх, но тот уже успел подняться и, очутившись во втором этаже, был встречен обладательницей желтого головного убора, облаченной в такого же цвета платье и отличавшейся соответствующим цветом лица. Мисс Ла-Криви была жеманной молодой леди пятидесяти лет, и квартира мисс Ла-Криви была подобием позолоченной рамы внизу в увеличенном масштабе и слегка погрязнее.

— Кхе! — сказала мисс Ла-Криви, деликатно кашлянув и прикрыв рот черной шелковой митенкой.— Полагаю, вам нужна миниатюра? У вас весьма подходящие для этого черты лица, сэр. Вы когда-нибудь позировали?

— Вижу, вы заблуждаетесь относительно моих намерений, сударыня,— отозвался мистер Никльби со свойственной ему прямотой.— Нет у меня таких денег, чтобы я их тратил на миниатюры, сударыня, а если бы и были, то (слава богу) мне некому делать подарки. Когда я увидел вас на лестнице, мне захотелось задать вам вопрос, касающийся кое-кого из ваших жильцов.

Мисс Ла-Криви снова кашлянула, на сей раз чтобы скрыть разочарование, и промолвила:

— А, вот как!

— Из того, что вы сказали вашей служанке, я заключаю, что верхний этаж сдаете вы, сударыня? — спросил мистер Никльби.

Да, так оно и есть, ответила мисс Ла-Криви. Верхняя половина дома принадлежит ей, и так как третий этаж ей не нужен, то она и имеет обыкновение сдавать его. Действительно, в настоящее время там живет некая леди из провинции и ее двое детей.

— Вдова, сударыня? — осведомился Ральф.

— Да, вдова,— ответила леди.

— Бедная вдова, сударыня,— сказал Ральф, делая энергическое ударение на этом прилагательном, столь много выражающем.

— Да, боюсь, что она бедна,— отозвалась мисс Ла-Криви.

— Случайно мне известно, что она бедна, сударыня,— сказал Ральф.— А что делать бедной вдове в таком доме, как этот?

— Совершенно верно,— ответила мисс Ла-Криви, польщенная таким комплиментом ее жилищу.— В высшей степени верно!

— Мне точно известно ее положение, сударыня,— продолжал Ральф.— Собственно говоря, я прихожусь им родственником, и я бы вам посоветовал, сударыня, не держать их здесь.

— Смею надеяться, что в случае невозможности выполнить денежные обязательства,— сказала мисс Ла-Криви, снова кашлянув,— родственники этой леди не преминули бы…

— Нет, они бы этого не сделали, сударыня! — быстро перебил Ральф.— Не помышляйте об этом!

— Если я приду к такому выводу, дело примет совсем иной оборот,— сказала мисс Ла-Криви.

— Можете прийти к нему, сударыня,— сказал Ральф,— и поступить соответственно. Я родственник, сударыня, во всяком случае полагаю, что я единственный их родственник, и считаю нужным уведомить вас, что я не могу их поддерживать при таких непомерных расходах. На какой срок они сняли помещение?

— Оплата понедельная,— ответила мисс Ла-Криви.— Миссис Никльби заплатила вперед за первую неделю.

— В таком случае вы бы выпроводили их в конце этой недели,— сказал Ральф.— Лучше всего им вернуться в провинцию, сударыня; здесь они для всех помеха.

— Разумеется,— сказала мисс Ла-Криви,— если миссис Никльби сняла помещение, не имея средств платить за него, это весьма неподобающий поступок для леди.

— Конечно, сударыня,— подтвердил Ральф.

— И, натурально,— продолжала мисс Ла-Криви,— будучи в данный момент… гм… женщиной беззащитной, я не могу терпеть убыток.

— Конечно, не можете, сударыня,— ответил Ральф.

— Хотя в то же время,— добавила мисс Ла-Криви, явно колебавшаяся между побуждениями своего доброго сердца и собственными интересами,— я решительно ничего не могу сказать против этой леди. Она очень приветлива и любезна, хотя, кажется, бедняжка, чрезвычайно удручена; а также я ничего не могу сказать против ее детей, потому что нельзя встретить более приятных и лучше воспитанных юноши и девицы.