Чарльз Диккенс - Том 5. Жизнь и приключения Николаса Никльби
- Название:Том 5. Жизнь и приключения Николаса Никльби
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Государственное издательство художественная литература
- Год:1958
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Чарльз Диккенс - Том 5. Жизнь и приключения Николаса Никльби краткое содержание
«Жизнь и приключения Николаса Никльби» - воспитательный роман Чарльза Диккенса. Написан в 1838 - 1839 годах и выпускался 19 отдельными частями с марта 1838 по сентябрь 1839. Каждая часть состояла из 32 страниц текста и двух иллюстраций ценой в один шиллинг. Первое полное издание было издано в лондонском издательстве Чапман & Холл в 1839 году.
Иллюстрации «Физа» (Х. Н. Брауна)
Перевод с английского А. В. Кривцовой
Четвертое, пересмотренное издание перевода
Том 5. Жизнь и приключения Николаса Никльби - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Я не сомневаюсь, что Кэт оказала успехи даже за такое короткое время,— продолжала миссис Никльби, с гордостью взглянув на дочь.
— О, конечно! — подтвердила мисс Нэг.
— И окажет еще большие успехи,— добавила миссис Никльби.
— Ручаюсь, что окажет,— согласилась мисс Нэг, сжимая руку Кэт, чтобы та поняла шутку.
— Она всегда была очень способной,— просияв, сказала бедная миссис Никльби,— всегда, с колыбели. Я припоминаю, когда ей было всего два с половиной года, один джентльмен, который, бывало, частенько нас навещал,— знаешь ли, Кэт, дорогая моя, это мистер Уоткинс, за которого поручился твой бедный папа, а он потом удрал в Соединенные Штаты и прислал нам пару лыж с таким ласковым письмом, что твой бедный дорогой отец целую неделю плакал. Помнишь это письмо? В нем он писал о том, как он сожалеет, что в данное время не может вернуть пятьдесят фунтов, так как его капитал вложен в дело за проценты и он очень занят наживанием денег, но он не забыл о том, что ты его крестница, и будет очень огорчен, если мы не купим тебе коралла в серебряной оправе и не припишем этой суммы к старому счету. Боже мой, конечно, мы так и сделали, дорогая моя, какая ты глупенькая! И он с такой любовью писал о старом портвейне, которого выпивал, бывало, полторы бутылки каждый раз, когда приходил к нам. Ты, конечно, помнишь, Кэт?
— Да, да, мама! Что же вы хотели сказать о нем?
— Так вот этот самый мистер Уоткинс, дорогая моя,— продолжала миссис Пикльби медленно, словно делая огромное усилие, чтобы припомнить нечто в высшей степени важное,— этот самый мистер Уоткинс… пусть мисс Нэг не подумает, что он состоял в каком-нибудь родстве с Уоткинсом, державшим в деревне трактир «Старый Боров»… кстати, я не помню, был ли это «Старый Боров» или «Георг Третий», но знаю, что одно из двух, да и разницы особой нет… этот самый мистер Уоткинс сказал, когда тебе было всего два с половиной года, что ты самое изумительное дитя, какое ему случалось видеть. Право же, он так сказал, мисс Нэг, а он совсем не любил детей, и у него не было ни малейших оснований это говорить. Я знаю, что сказал это именно он, потому что помню не хуже, чем если бы это случилось вчера, как он ровно через секунду занял двадцать фунтов у ее бедного дорогого папы.
Приведя это поразительное и совершенно беспристрастное свидетельство в пользу талантливости своей дочери, миссис Никльби остановилась передохнуть, а мисс Нэг, видя, что речь зашла о величии семьи, в свою очередь приступила, не мешкая, к воспоминаниям.
— Не говорите, миссис Никльби, о данных взаймы деньгах,— сказала мисс Нэг,— иначе вы меня с ума сведете, окончательно сведете. Моя мама… гм!.. была самым очаровательным и прекрасным созданием, с самым удивительным и чудесным… гм!.. я полагаю, с самым чудесным носом, какой когда-либо украшал человеческое лицо, миссис Никльби (тут мисс Нэг с чувством потерла собственный нос). Пожалуй, это была самая прелестная и образованная женщина, какая когда-либо существовала; но был у нее один недостаток — давать деньги взаймы, и она доходила до того, что давала взаймы… гм!.. О! тысячи фунтов! Все наше маленькое состояние. И мало того, миссис Никльби: я не думаю, чтобы мы когда-нибудь получили их обратно, хотя бы дожили до… до., гм!.. до светопреставления. Право же, не думаю!
Закончив без помех эту вымышленную историю, мисс Нэг перешла к другим воспоминаниям, столь же интересным, сколь и правдивым, по течению коих миссис Никльби, после тщетных попыток запрудить поток, поплыла спокойно, добавляя в виде подводных струй свои собственные воспоминания. Итак, обе леди продолжали говорить одновременно с полным удовольствием; единственная разница между ними заключалась в том, что мисс Нэг обращалась к Кэт и говорила очень громко, а миссис Никльби болтала непрерывно и монотонно, вполне удовлетворенная возможностью говорить и очень мало заботясь о том, слушает ли ее кто-нибудь, или нет.
Так весьма дружелюбно продолжали они путь, пока не подошли к дому, где жил брат мисс Нэг, который держал лавку письменных принадлежностей и маленькую читальню в переулке неподалеку от Тотенхем-Корт-роуд и выдавал на день, на неделю, месяц или год новейшие из старых романов, названия каковых были написаны чернилами на листе картона, висевшем у его двери. Так как мисс Нэг дошла в этот момент как раз до середины повествования о двадцать втором предложении, полученном ею от весьма состоятельного джентльмена, она настояла на том, чтобы они зашли поужинать, и они вошли.
— Не уходи, Мортимер,— сказала мисс Нэг, когда они очутились в лавке.— Это одна из наших молодых леди и ее мать. Миссис и мисс Никльби.
— О, вот как! — сказал мистер Мортимер Нэг.— А!
Произнеся эти восклицания с весьма глубокомысленным и задумчивым видом, мистер Нэг медленно снял нагар с двух кухонных свечей на прилавке и еще с двух в витрине, а затем понюхал табаку из табакерки, хранившейся в жилетном кармане.
Было что-то очень внушительное в том таинственном виде, с каким он все это проделал. Так как мистер Нэг был высокий, тощий джентльмен с важной физиономией, носивший очки и украшенный гораздо менее пышной шевелюрой, чем та, какою обычно может похвалиться джентльмен на пороге сорока лет, то миссис Никльби шепнула дочери, что, должно быть, он литератор.
— Одиннадцатый час,— сказал мистер Нэг, посмотрев на часы.— Томас, закрывай торговое помещение.
Томас был мальчик ростом примерно с половину ставня, а торговое помещение было лавкой величиной с три наемных кареты.
— А! — снова сказал мистер Нэг, испуская глубокий вздох и ставя на полку книгу, которую он читал.— Так… да… я думаю, ужин готов, сестра.
Еще раз вздохнув, мистер Нэг взял с прилавка кухонные свечи и, уныло шагая, повел леди в заднюю гостиную, где поденщица, нанятая на время отсутствия больной служанки и получавшая восемнадцать пенсов вознаграждения, вычитаемых из жалованья этой последней, накрывала на стол к ужину.
— Миссис Блоксон,— укоризненно сказала мисс Нэг,— сколько раз я вас просила не входить в комнату в шляпе!
— Ничего не могу поделать, мисс Нэг! — сказала поденщица, мгновенно вспылив.— Очень уж много уборки было тут в доме, а если вам это не нравится, так потрудитесь поискать кого-нибудь другого, потому что мои труды едва-едва оплачиваются, и это сущая правда, хотя бы меня сию минуту должны были повесить.
— С вашего разрешения, я не желаю слушать никаких замечаний,— сказала мисс Нэг, делая сильное ударение на слове «вашего».— Огонь внизу разведен, чтобы подогреть воду?
— Нет там никакого огня, мисс Нэг,— ответила временная служанка,— и я не стану вас обманывать.
— А почему его нет? — спросила мисс Нэг.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: