Чарльз Диккенс - Том 3. Посмертные записки Пиквикского клуба (Главы XXXI — LVII)

— Поразительно! — вставил пятнистый джентльмен.

— Да, любопытное совпадение,— заметил Пелл.

— Ничуть,— проворчал старший мистер Уэллер.— Вдовы выходят замуж чаще, чем девицы.

— Совершенно верно,— согласился Пелл,— вы правы, мистер Уэллер. Миссис Пелл была очень элегантной и образованной женщиной, ее манеры вызывали всеобщее восхищение в нашем кругу. Я с гордостью смотрел, как Эта женщина танцевала; в ее движениях было что-то смелое, величественное и в то же время непринужденное. Она держала себя, джентльмены, удивительно просто. Да! Простите, что задаю вам такой вопрос, мистер Сэмюел,— понизив голос, добавил законовед,— ваша мачеха была высокого роста?

— Не очень,— отвечал Сэм.

— А миссис Пелл была рослая,— сказал Пелл.— Великолепная женщина с благородной осанкой, джентльмены, с гордым носом, которая как будто создана была для того, чтобы повелевать. Она была привязана ко мне, очень привязана, и происходила из прекрасной семьи. Брат ее матери, джентльмены, обанкротился на восемьсот фунтов, когда держал магазин судебных канцелярских принадлежностей.

— А не заняться ли нам делом? — промолвил мистер Уэллер, который проявлял признаки нетерпения во время этого разговора.

Для Пелла его слова прозвучали как музыка. Он долго старался угадать, будет ли ему поручено какое-нибудь дело, или его пригласили только для того, чтобы предложить стакан грога, бокал пунша или какое-нибудь другое профессиональное угощение, и вот теперь все сомнения рассеялись без малейших усилий с его стороны. Глаза у него заблестели, он положил на стол свою шляпу и спросил:

— Какое же дело предстоит решить? Быть может, один из джентльменов желает предстать перед судом? Мы настаиваем на аресте; понимаете — дружеский арест. Полагаю, мы здесь все друзья?

— Дай мне бумагу, Сэмми,— сказал мистер Уэллер, беря завещание у сына, который явно наслаждался всем происходящим.— Нам требуется, сэр, затвердить это-вот.

— Утвердить, дорогой сэр,— поправил Пелл.

— Ладно, сэр,— резко отвечал мистер Уэллер,— затвердить и утвердить — это одно и то же, а если вы не понимаете, что я имею в виду, сэр, так авось я найду более понятливого человека.

— Прошу вас, не обижайтесь, мистер Уэллер,— смиренно отвечал Пелл.— Вы, я вижу, душеприказчик,— добавил он, просмотрев бумагу.

— Да, сэр,— сказал мистер Уэллер.

— А эти джентльмены, полагаю, наследники? — осведомился Пелл с праздничной улыбкой.

— Сэмми — наследник,— возразил мистер Уэллер,— а эти джентльмены — мои друзья, пришли посмотреть, чтобы дело было чисто сделано: вроде как бы третейские судьи.

— О! — сказал Пелл;—Прекрасно. Разумеется, я не возражаю. Но, раньше чем приступить к делу, мне понадобится от вас пять фунтов, ха-ха-ха!

Комитет постановил уплатить вперед пять фунтов, и мистер Уэллер выдал эту сумму, после чего началось длительное совещание неведомо о чем, в течение которого мистер Пелл, к полному удовольствию джентльменов, следивших, чтобы все было чисто сделано, доказал, что будь это дело поручено кому-нибудь другому, оно не привело бы к добру по причинам, изложенным туманно, но, несомненно, убедительным. Выяснив этот важный пункт, мистер Пелл подкрепился тремя отбивными котлетами и напитками, как содовыми, так и спиртными, за счет наследника, а затем вся компания отправилась в Докторс-Коммонс.

На следующий день снова пришлось нанести визит в Докторс-Коммонс; на этот раз дело осложнилось по вине конюха-свидетеля, который был пьян и отказывался говорить что бы то ни было, а только кощунственно ругался, к великому возмущению проктора и представителя церкви.

На следующей неделе было сделано еще несколько визитов в Докторс-Коммонс и один визит в Контору по оплате наследственных пошлин, кроме того писались договоры по передаче арендных прав и торгового предприятия, утверждались договоры, составлялись описи имущества, устраивались завтраки и обеды, обделывалось так много выгодных дел, и накопилось так много бумаг, что мистер Соломон Пелл, его мальчик и синий мешок в придачу чрезвычайно растолстели, и вряд ли кто признал бы в них того самого человека, мальчика и мешок, которые слонялись по Портюгел-стрит несколько дней назад.

Наконец, со всеми этими важными делами было покончено, и назначен день продажи, передачи имущества и посещения маклера Уилкинса Флешера, эсквайра, проживавшего где-то недалеко от банка и рекомендованного для этой цели мистером Соломоном Пеллом.

Событие было знаменательное, и вся компания нарядилась по-праздничному. Сапоги мистера Уэллера были вычищены, туалет совершен с особой тщательностью; у пятнистого джентльмена торчала в петлице большая далия с листьями, а сюртуки двух его друзей были украшены бутоньерками из лавра и других вечнозеленых растений. Все трое щеголяли в праздничных костюмах — иными словами, были закутаны по самый подбородок и напялили на себя всю имеющуюся верхнюю одежду, что соответствует и всегда соответствовало представлению кучеров о полном параде — с той поры, как были изобретены пассажирские кареты.

В назначенный час мистер Пелл поджидал их в обычном месте их сборищ. Даже мистер Пелл надел перчатки и чистую рубашку, которая от частой стирки была весьма потерта у ворота и манжет.

— Без четверти два,— сказал Пелл, взглянув на стенные часы.— Если мы явимся к мистеру Флешеру в четверть третьего, это будет как раз вовремя.

— Что скажете, джентльмены, не подкрепиться ли нам пивом? — предложил человек с пятнистым лицом.

— И холодным ростбифом,— сказал второй кучер.

— Или устрицами,— добавил третий — джентльмен с хриплым голосом и очень толстыми ногами.

— Правильно! — подхватил Пелл.— Надо поздравить мистера Уэллера с введением в права наследства, ха-ха-ха!

— Я согласен, джентльмены,— отвечал мистер Уэллер.— Сэмми, позвони.

Сэм повиновался. Портер, холодный ростбиф и устрицы появились немедленно, и все отдали должное завтраку. Каждый принимал в нем такое горячее участие, что кажется почти непристойным отдать кому-либо предпочтение, но если кто и проявил большие способности, чем все остальные, то это был кучер с хриплым голосом, проглотивший как ни в чем не бывало пинту уксуса со своей порцией устриц.

— Мистер Пелл! — начал мистер Уэллер, размешивая свой грог, когда были убраны устричные раковины и всем джентльменам подали по стакану грога.— Мистер Пелл, сэр! У меня было намерение провозгласить по этому случаю тост за оболгации, но Сэмивел шепнул мне…

Тут мистер Сэмюел Уэллер, который до этого молчал, безмятежно улыбаясь и глотая устрицы, громко крикнул:

— Правильно!

— …шепнул мне,— продолжал его отец,— что лучше посвятить этот напиток вам, выпить за ваш успех и благополучие и поблагодарить вас за окончание этого самого дела. За ваше здоровье, сэр!