Чарльз Диккенс - Том 3. Посмертные записки Пиквикского клуба (Главы XXXI — LVII)
- Название:Том 3. Посмертные записки Пиквикского клуба (Главы XXXI — LVII)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Государственное издательство художественная литература
- Год:1957
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Чарльз Диккенс - Том 3. Посмертные записки Пиквикского клуба (Главы XXXI — LVII) краткое содержание
Образ мистера Пиквика, обаятельного нелепого чудака, давно приобрел литературное бессмертие наравне с Дон Кихотом, Тартюфом и Хлестаковым. Эту веселую, полную великолепного английского юмора историю о симпатичных джентльменах любят читатели во всем мире.
Иллюстрации «Физа» (Х.Н. Брауна).
Перевод с английского А. В. Кривцовой и Евгения Ланна
Шестое, пересмотренное издание перевода.
Комментарии Евгения Ланна.
Том 3. Посмертные записки Пиквикского клуба (Главы XXXI — LVII) - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— Что, полегчало? — спросил Сэм.
— Как будто, Сэмми,— отозвался мистер Уэллер.— Мучительное это будет испытание для меня в мои годы, но я довольно-таки жилист, а это единственное утешение, как заметил очень старый индюк, когда фермер сказал, как бы не пришлось его зарезать для Лондонского рынка.
— Какое испытание? — полюбопытствовал Сэм.
— Видеть тебя женатым, Сэмми, видеть тебя одураченной жертвой, воображающей по наивности, будто все очень хорошо,— объявил мистер Уэллер.— Это жестокое испытание для отцовских чувств, Сэмми, вот оно что.
— Вздор! — сказал Сэм.— Я не намерен жениться… Не расстраивайтесь. Вы, кажется, знаток в таких делах. Потребуйте свою трубку, и я вам прочту письмо. Вот!
Мы не можем сказать определенно, предвкушение ли трубки, или утешительное соображение, что фатальная склонность к женитьбе была фамильной чертой, успокоило чувства мистера Уэллера и утишило его скорбь. Мы скорее склонны предположить, что этот результат был достигнут благодаря обоим источникам утешения, ибо о втором он твердил тихим голосом, звоня тем временем в колокольчик, чтобы потребовать первый. Затем он освободился от верхней одежды и, закурив трубку и расположившись спиной к камину, чтобы пользоваться всем его теплом и в то же время прислоняться к каминной полке, повернулся к Сэму и с физиономией, значительно смягчившейся от благотворного действия табака, предложил ему «катать».
Сэм окунул перо в чернила, приготовляясь вносить поправки, и начал с весьма театральным видом:
— «Милое…»
— Стоп! — сказал мистер Уэллер, звоня в колокольчик.— Двойной стакан, как всегда, моя милая.
— Очень хорошо, сэр,— отвечала девушка, которая с удивительным проворством появилась, исчезла, вернулась и снова скрылась.
— Здесь как будто знают ваши привычки,— заметил Сэм.
— Да,— отозвался отец.— Я здесь бывал в свое время. Продолжай, Сэмми.
— «Милое создание…» — повторил Сэм.
— Уж не стихи ли это? — перебил отец.
— Нет,— ответил Сэм.
— Очень рад это слышать,— сказал мистер Уэллер.— Стихи ненатуральная вещь. Никто не говорит стихами, разве что приходский сторож, когда он является за святочным ящичком [12] Святочный ящичек — ящичек, в который вкладывались деньги, вручаемый поздравлявшему со святками.
, или уорреновская вакса [13] Уорреновская вакса — вакса фирмы Уоррена, в предприятии которого Диккенс работал мальчиком.
да ролендовское масло [14] Ролендовское масло — растительное масло для волос, изготовляемое фирмой Роленд.
, а не то какой-нибудь плаксивый парень. Никогда не опускайся до поэзии, мой мальчик! Начинай сначала, Сэмми!
Мистер Уэллер взял трубку с видом критическим и глубокомысленным, а Сэм начал снова и прочитал следующее:
— «Милое создание, я чувствую себя обмоченным…»
— Это неприлично,— сказал мистер Уэллер, вынимая изо рта трубку.
— Нет, это не «обмоченный»,— заметил Сэм, поднося письмо к свечке,— это «озабоченный», но тут клякса. «Я чувствую себя озабоченным».
— Очень хорошо,— сказал мистер Уэллер.— Валяй дальше.
— «Я чувствую себя озабоченным и совершенно одур…» Забыл, какое тут стоит слово,— сказал Сэм, почесывая голову пером и тщетно пытаясь припомнить.
— Так почему же ты не посмотришь, что там написано? — полюбопытствовал мистер Уэллер.
— Да я и смотрю,— ответил Сэм,— но тут еще одна клякса. Вот «о», а вот «д» и «р».
— Должно быть, «одураченным»,— сказал мистер Уэллер.
— Нет, это не то,— сказал Сэм,— «одурманенным» — вот оно что.
— Это слово не так подходит, как «одураченный»,— серьезно заметил мистер Уэллер.
— Вы думаете? — осведомился Сэм.
— Куда уж там! — откликнулся отец.
— А вам не кажется, что в нем смысла больше? — спросил Сэм.
— Ну, пожалуй, оно понежней будет,— подумав, сказал мистер Уэллер.— Валяй дальше, Сэмми.
— «…чувствую себя озабоченным и совершенно одурманенным, обращаясь к вам, потому что вы славная девушка, и конец делу».
— Это очень красивая мысль,— сказал мистер Уэллер-старший, вынимая трубку изо рта, чтобы сделать это замечание.
— Да, мне тоже кажется, что оно неплохо вышло,— заметил Сэм, весьма польщенный.
— Что мне больше всего нравится в таком вот слоге,— продолжал мистер Уэллер-старший,— так это то, что тут нет никаких непристойных прозвищ, никаких Венер или чего-нибудь в этом роде. Что толку называть молодую женщину Венерой или ангелом, Сэмми?
— Вот именно! — согласился Сэм.
— Ты можешь называть ее грифоном, или единорогом, или уж сразу королевским гербом, потому что, как всем известно, это коллекция диковинных зверей,— добавил мистер Уэллер.
— Правильно,— подтвердил Сэм.
— Кати дальше, Сэмми,— сказал мистер Уэллер.
Сэм исполнил просьбу и стал читать, а его отец продолжал курить с видом глубокомысленным и благодушным, что было весьма назидательно.
— «Пока я вас не увидел, я думал, что все женщины одинаковы».
— Так оно и есть,— заметил в скобках мистер Уэллер-старший.
— «Но теперь,— продолжал Сэм,— теперь я понял, какой я был регулярно безмозглый осел, потому что никто не походит на вас, хотя вы подходите мне больше всех…» Мне хотелось выразиться тут посильнее,— сказал Сэм, поднимая голову.
Мистер Уэллер кивнул одобрительно, и Сэм продолжал:
— «И вот я пользуюсь привилегией этого дня, моя милая Мэри,— как сказал джентльмен по уши в долгах, выходя из дома в воскресенье,— чтобы сказать вам, что в первый и единственный раз, когда я вас видел, ваш портрет отпечатался в моем сердце куда скорее и красивее, чем делает портрет профильная машина (о которой вы, может быть, слыхали, моя милая Мэри), хотя она его заканчивает и вставляет в рамку под стеклом с готовым крючком, чтобы повесить, и все это в две с четвертью минуты».
— Боюсь, что тут пахнет стихами, Сэмми,— подозрительно сказал мистер Уэллер.
— Нет, не пахнет,— ответил Сэм и продолжал читать очень быстро, чтобы ускользнуть от обсуждения этого пункта: — «Возьмите меня, моя милая Мэри, своим Валентином и подумайте о том, что я сказал. Моя милая Мэри, а теперь я кончаю». Это все,— сказал Сэм.
— Что-то очень уж неожиданно затормозил, а, Сэмми? — осведомился мистер Уэллер.
— Ничуть не бывало,— возразил Сэм.— Тут ей и захочется, чтобы еще что-нибудь было, а это и есть большое умение писать письма.
— Пожалуй, оно верно,— согласился мистер Уэллер,— и хотел бы я, чтобы твоя мачеха следовала при разговоре такому славному правилу. А разве ты не подпишешься?
— Вот тут-то и загвоздка! — сказал Сэм.— Не знаю, как подписаться.
— Подпишись — Веллер,— посоветовал старейший представитель этой фамилии.
— Не годится,— возразил Сэм.— Никогда не подписывают валентинку своей настоящей фамилией.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: