Чарльз Диккенс - Посмертные записки Пиквикского клуба В 2-х томах.

— Да то, — сказал старый Уордль, заливаясь смехом, — что дело можно обратить против кое-кого из нас и сказать, что мы выпили слишком много холодного пунша.

Как ни удерживался мистер Пиквик, но на лице его появилась улыбка, улыбка уступила место смеху, смех — хохоту; хохотали все. А для того чтобы поддержать хорошее расположение духа, остановились у первой придорожной таверны и потребовали по стаканчику грога для всех и большой стакан экстраординарной крепости для мистера Сэмюела Уэллера.

В нижнем этаже мрачного дома в, самом дальнем конце Фрименс-Корта, на Корнхилле, сидело четверо клерков фирмы Додсона и Фогга, двух поверенных [64]его величества при Суде Королевской Скамьи [65], Общих Тяжб в Вестминстере и верховного Канцлерского суда [66]; у вышеупомянутых клерков во время дневных занятий было столько же надежды уловить проблески небесного света и солнца, сколько и у человека, посаженного на дно достаточно глубокого колодца; и притом они не могли увидеть днем звезды, каковой возможности не лишает пребывание в колодце.

Комната для клерков в конторе Додсона и Фогга была темной, сырой, затхлой, и в ней находились: высокая деревянная перегородка, долженствовавшая заслонять клерков от взглядов непосвященных, два старых деревянных стула, очень громко тикающие часы, календарь, стойка для зонтов, вешалка и несколько полок, заваленных перенумерованными связками грязных бумаг, старыми сосновыми ящиками с бумажными наклейками и, пустыми, всех видов и размеров, глиняными бутылками из-под чернил. Стеклянная дверь выходила в коридор, выводивший во двор. С наружной стороны этой стеклянной двери в пятницу утром, наступившим после событий, правдиво изложенных в предыдущей главе, и предстал мистер Пиквик в сопровождении Сэма Уэллера.

— Входите, что же вы! — раздался голос из-за перегородки в ответ на тихий стук мистера Пиквика.

Мистер Пиквик и Сэм вошли.

— Мистер Додсон или мистер Фогг дома, сэр? — вежливо осведомился мистер Пиквик, направляясь со шляпой в руке к перегородке.

— Мистера Додсона нет дома, а мистер Фогг очень занят, — ответил голос, и в то же время голова с пером за ухом, — та, которой принадлежал этот голос, — показалась из-за перегородки перед мистером Пиквиком.

Это была неопрятная голова, на которой рыжеватые волосы, тщательно разделенные боковым пробором и напомаженные, завивались полукруглыми хвостиками, обрамлявшими плоскую физиономию, украшенную парой маленьких глазок, очень грязным воротничком сорочки и порыжевшим черным галстуком.

— Мистера Додсона нет дома, а мистер Фогг очень занят, — сказал человек, которому принадлежала голова.

— Когда вернется мистер Додсон, сэр? — осведомился мистер Пиквик.

— Не могу вам сказать.

— Скоро ли освободится мистер Фогг, сэр?

— Не знаю.

Тут человек принялся преспокойно чинить перо, а другой клерк, который размешивал зейдлицкий порошок [67]под крышкой своей конторки, одобрительно засмеялся.

— В таком случае я подожду, — сказал мистер Пиквик.

Ответа не последовало. Мистер Пиквик уселся без приглашения и стал слушать громкое тиканье часов и приглушенный разговор клерков.

— Вот была потеха, правда? — сказал джентльмен в коричневом фраке с медными пуговицами, в закапанных брюках мышиного цвета и блюхеровских башмаках [68], заканчивая рассказ о своих похождениях прошлой ночью.

— Здорово, чертовски здорово! — сказал человек с зейдлицким порошком.

— Том Каминс председательствовал, — продолжал человек в коричневом фраке. — В половине пятого я добрался до Сомерс-Тауна [69]и до того нагрузился, что никак не мог попасть ключом в замочную скважину, пришлось разбудить старуху. Интересно, что сказал бы старый Фогг, если бы узнал об этом. Пожалуй, выставил бы?

Это веселое предположение вызвало дружный смех всех клерков.

— Сегодня утром была потеха с Фоггом, — сказал человек в коричневом фраке. — Пока Джек разбирал бумаги, а вы оба ушли вносить гербовый сбор, Фогг был здесь, распечатывал письма, когда пришел, знаете, этот самый, против которого у нас есть судебный приказ [70]в Кемберуэл [71]… Как его фамилия?

— Ремси, — подсказал клерк, который отвечал мистеру Пиквику.

— Да, Ремси… Довольно-таки потрепанный клиент. «Ну, сэр, — говорит старый Фогг и глядит на него очень грозно, сами знаете его манеру, — ну, сэр, вы пришли покончить дело?» — «Да, пришел, сэр, — сказал Ремси, опуская руку в карман и вытаскивая деньги, — долг два фунта десять шиллингов да судебные издержки два фунта пять. Вот деньги, сэр», — и тяжело вздохнул, вытаскивая деньги, завернутые в промокательную бумагу. Старый Фогг посмотрел сперва на деньги, потом на него, потом кашлянул по-своему, так что я уже знал — сейчас начнется. «Должно быть, вы не знаете, что декларация по иску зарегистрирована [72], а это значительно увеличивает судебные издержки?» спросил Фогг. «Что вы говорите, сэр! — воскликнул Ремси, отшатнувшись. Срок истек только вчера вечером, сэр». — «Тем не менее, — сказал Фогг, — мой клерк как раз пошел регистрировать. Мистер Джексон пошел регистрировать декларацию по делу Булмен и Ремси, мистер Уикс?» Конечно, я сказал «да», тогда Фогг опять кашлянул и посмотрел на Ремси. «Боже мой! — воскликнул Ремси. — А я-то чуть с ума не сошел, наскребывая эти деньги, и все ни к чему!» «Совершенно ни к чему, — холодно сказал Фогг, — а посему вы лучше отправляйтесь назад, наскребите еще кое-что и принесите сюда вовремя». «Черт подери, больше не могу!» — крикнул Ремси, ударив кулаком по столу. «Не угрожайте мне, сэр», — сказал Фогг, делая вид, будто испугался. «Я вам не угрожаю, сэр», — сказал Ремси. «Угрожаете, — сказал Фогг. — Уходите, сэр, уходите из этой конторы, сэр, и возвращайтесь, сэр, когда научитесь, как себя вести». Ну, Ремси попробовал что-то сказать, но Фогг не дал ему, тогда он спрятал деньги в карман и потихоньку вышел. Едва закрылась дверь, как старый Фогг, с приятной улыбкой на лице, поворачивается ко мне и вытаскивает из кармана декларацию. «Уикс, — говорит Фогг, — наймите кэб, поезжайте как можно скорее в Темпль и зарегистрируйте это. О судебных издержках можно не беспокоиться, потому что он человек степенный, семья большая, жалованье двадцать пять шиллингов в неделю, и если он выдаст нам адвокатскую гарантию [73], — а в конце концов он должен будет это сделать, — я знаю, что его хозяева позаботятся об уплате; поэтому, мистер Уикс, мы должны выудить у него все, что можно; это христианский поступок, мистер Уикс, ибо, имея большую семью и получая маленькое жалованье, он извлечет пользу из доброго урока и не будет делать долгов, не так ли, мистер Уикс, не так ли?» И, уходя, он с таким добродушием улыбнулся, что приятно было на него смотреть. Превосходный делец! — сказал Уикс тоном глубочайшего восхищения. Превосходный, не правда ли?