Фрэнсис Фицджеральд - Отпущение грехов

— А? Я? Нет, что вы… Тут просто кое-какая одежда.

— Одежда, говорите? Знаете, мистер Хелси… если вы и впрямь намерены все уладить, может, отдадите его мне в залог? Пусть полежит до завтрашнего утра.

— Пусть. Я не против.

Мистер Голден виновато развел руками.

— Правила есть правила, — пояснил он, взяв чемоданчик.

— Я понимаю, — сказал Роджер, снова разворачиваясь к столу. — Всего хорошего.

Мистер Голден, вероятно, почувствовал, что завершить беседу следует в более мягкой манере.

— Вы бы поменьше работали, мистер Хесли. Вы же не хотите, чтобы дело кончилось нервным срывом…

— Не хочу! — заорал Роджер. — Но именно этим все и кончится, если вы сию минуту не оставите меня в покое!

Как только за мистером Голденом захлопнулась дверь, стенографистка с сочувствующим видом повернулась к Роджеру:

— Напрасно вы отдали ему чемодан. А что там? Правда какая-то одежда?

— Да нет, — рассеянно произнес Роджер, — только туфли жены, несколько пар.

Ночевал он в офисе, прикорнув на кушетке, стоявшей сбоку от письменного стола. На рассвете он, нервно вздрогнув, проснулся и выскочил на улицу выпить кофе, но уже минут через десять примчался назад, твердя себе, что именно в это время мог позвонить мистер Гаррод. Он посмотрел на часы: шесть тридцать.

В восемь часов Роджеру стало казаться, что все его тело плавится на медленном огне. Когда двое его сотрудников пришли на работу, он лежал на кушетке, скорчившись от душевной боли, которую он ощущал почти физически. Телефон нетерпеливо затрезвонил в девять тридцать, Роджер дрожащими руками схватил трубку:

— Алло.

— Агентство мистера Хелси?

— Да-да, мистер Хелси у телефона.

— Это мистер Гаррод.

У Роджера замерло сердце.

— Молодой человек, я звоню вот по какому поводу: присланные вами работы великолепны. Нас устраивает решительно все, и мы хотели бы получить от вашего агентства новые работы, как можно больше.

— О боже! — заорал Роджер прямо в трубку.

— Что? — Мистер Гаррод явно был напуган. — Что случилось? Я задержу вас только на одну минутку!..

Но ему пришлось разговаривать с пустотой. Телефонный аппарат рухнул на пол, а Роджер, растянувшись на кушетке, рыдал так, что казалось, сердце его сейчас не выдержит и разорвется.

Спустя три часа Роджер, очень бледный, но с младенчески безмятежным взором, распахнул дверь своей спальни, придерживая локтем свежую утреннюю газету. При звуке его шагов Гретхен испуганно открыла глаза:

— Сколько сейчас времени?

Он взглянул на часы.

— Двенадцать.

Она вдруг расплакалась.

— Роджер, — всхлипывая, произнесла она, — прости меня за вчерашнее, я была такой гадкой…

Он лишь кивнул в ответ:

— Теперь все будет хорошо. — И, выдержав паузу, добавил: — У меня теперь есть счет в банке — огромный.

Она стремительно к нему обернулась:

— Счет? — И чуть помешкав, спросила: — А можно я куплю себе новое платье?

— Платье? — Он рассмеялся. — Да хоть дюжину. Мы с тобой будем иметь сорок тысяч в год. На всем Западе таких счастливчиков раз-два и обчелся.

Она с ужасом на него посмотрела:

— Сорок тысяч в год!

— Да.

— Боже… — вырвалось у нее, и она еле слышно проговорила: — Я и представить не могла, что такое бывает. — На минутку задумавшись, спросила: — И мы сможем купить такой же дом, как у Джорджа Томпкинса?

— Мне нужен дом, а не сувенирная лавка.

— Сорок тысяч в год! — снова воскликнула она и тихо добавила: — Знаешь, Роджер…

— Да?

— Я с ним никуда не поеду, ну, с Джорджем Томпкинсом.

— Даже если бы и захотела поехать, я бы не отпустил, — заверил он.

Она сразу изобразила негодование:

— Это почему же? Я давно договорилась с ним насчет четверга!

— Но сегодня не четверг.

— А что же?

— Пятница.

— Ты с ума сошел! По-твоему, я не знаю, какой сегодня день?

— Во всяком случае, точно не четверг. Вот, взгляни! — Он протянул ей газету.

— Пятница! — воскликнула она. — Это какая-то ошибка! Тебе продали старую газету, от прошлой пятницы. А сегодня у нас четверг.

Она закрыла глаза, что-то припоминая.

— А вчера была среда, — уверенно произнесла она. — Ведь вчера приходила прачка. Уж это-то я точно помню.

— Ты же видишь, что в газете напечатано? — с важным видом поинтересовался он. — Так что успокойся.

Она встала с кровати и начала искать свои вещи. На лице ее было написано крайнее недоумение. А Роджер как ни в чем не бывало отправился в ванную комнату бриться. Но через минуту до его ушей донесся скрип кроватных пружин. Похоже, Гретхен снова улеглась.

— Что случилось? — спросил он, высунув голову из двери ванной.

— Мне… мне страшно, — пробормотала она дрожащим голосом. — Наверное, у меня что-то с нервами. Не могу найти свои туфли.

— Как это? У тебя же полно обуви. Целый шкаф.

— Я знаю. Только я почему-то не вижу там ни одной пары. Помоги мне, Роджер.

— Сейчас вызову врача.

Не испытывая ни малейших угрызений совести, он подошел к телефону и снял трубку.

— Кажется, телефон не работает, — сообщил он через минуту. — Ничего, попрошу Bebé сходить за доктором.

Врач прибыл через десять минут.

— Доктор, по-моему, я на грани срыва, — поведала ему Гретхен с напускным спокойствием.

Присев на край кровати, доктор Грегори нащупал пульс на ее запястье:

— Видимо, сегодня что-то такое носится в воздухе… располагающее к подобным вещам.

— Когда я проснулась, — в голосе Гретхен слышался суеверный ужас, — то выяснилось, что у меня из памяти выпал целый день. А ведь я вчера должна была встретиться с Джорджем Томпкинсом, он пригласил меня покататься верхом.

— Что-что? — изумился доктор. И внезапно расхохотался. — Думаю, Джордж Томпкинс теперь очень не скоро сможет пригласить кого-нибудь покататься верхом.

— Он куда-то уехал? — поинтересовалась Гретхен далеко не равнодушно.

— Да, собирается уезжать. В одно тихое, укромное местечко.

— Что это он вдруг? — вмешался в разговор Роджер. — Решил сбежать с чьей-нибудь женой?

— Ничего подобного, — заверил доктор Грегори. — У него нервный срыв.

— Что?! — в унисон воскликнули Гретхен и Роджер.

— Мозги у него съехали набекрень, у бедняги.

— Но он же всегда рассказывал, что… — Гретхен даже слегка задохнулась, — что он соблюдает правильный режим. Он никогда не отступал от своих правил.

— Это мне известно, — сказал доктор. — Сегодня он все утро только об этом и твердил. Думаю, на этой почве и помешался. Слишком старательно придерживался.

— Чего? — не понял Роджер.

— Правильного режима.

Он снова обернулся к Гретхен:

— Ну а этой леди я могу прописать лишь одно: хорошенько отдохнуть. Пусть несколько дней посидит дома, дневной сон, минут по сорок. И все войдет в норму. Думаю, леди немного перенервничала, это не страшно.