Всеволод Крестовский - Петербургские трущобы

Итак, мы уже говорили, около восьми часов вечера темные людишки с «вольным товаром» под полою начинают мало-помалу проюркивать в ершовские ворота, на задний, «невоскресный» ход заведения, и стекаются обыкновенно в смежной с кухней комнате.

Пров Викулыч держит себя в этом случае весьма замечательным образом: он и тут, как всегда и везде, свою особую политику и строгий этикет соблюдает. Всем, например, собравшимся в «марушьем углу» мазурикам очень хорошо известно, что Пров Викулыч занимается спуркой [36] [36] Скупка и перепродажа краденых вещей (жарг.). , все они именно и собрались сюда не за чем иным, как только пропурить [37] [37] Сбыть ворованное (жарг.). ему тыренное Пров Викулыч, в свою очередь, хорошо знает, что теплые ребятки пришли сюда единственно ради его милости, и не однажды уж он со всеми ними дела этого рода обделывал, а между тем Пров Викулыч перед глазами всей этой обычно собравшейся компании никогда не решится явно показать, что он занимается «спуркой» или вообще имеет с ними какие-либо общие дела и интересы относительно вольного товара. «Потому, значит, дело — делом, а честь — честью, — рассуждает себе Пров Викулыч, — и честь свою, значит, ты никак обронить не моги».

Пров Викулыч в некотором роде сила, «капиталом ворочает», держит в руках своих весь этот темный люд, и потому третирует его несколько en canaille. Он не сразу выходит к ним в «маруший угол», а так себе — урывками, заглянет туда как будто мимоходом, идя по своему делу, и вообще заставляет себя дожидаться.

— Пров Викулыч, дельце есть до вашей милости! — говорит ему обыкновенно какой-нибудь мазурик заискивающим и даже просительным тоном, кланяясь чуть не в пояс.

— Како тако дельце? — суровым голосом важно-занятого человека возражает буфетчик, почти не удостоивая взглядом своего просителя.

— Так-с… просьбица, одна… по секрету-с…

— Ну, да! еще чего не выдумай! Некогда мне тут с вами секретничать-то! — бурчит он себе под нос, с большим неудовольствием. — Ну, да ин — ладно! Пойдем! Эй! Анчутка!

— Чиво-с? — откликается юркий трактирный мальчишка с развращенным лицом и плутовскими глазами, выросший словно гриб из-под земли перед Провом Викулычем.

Буфетчик на это «чиво-с» только глазом мигнет незаметно — и Анчутка опрометью бросается к заднему ходу на сторожку.

За сим следует удаление Прова Викулыча с просителем в секретную квартиру.

А мазурики между тем в «марушечьем углу», ожидая каждый очередь, вполголоса меж собой о своих делах разговаривают. Они в этом отношении менее Прова Викулыча церемонятся.

— Что стырил? — осведомляется один у другого.

— Да что, друг любезный, до нынче все был яман [38] [38] Плохо (жарг.). , хоть бросай совсем дело; а сегодня, благодарение господу богу, клево [39] [39] Хорошо (жарг.). пошло! Зашел этта ко Владимирской. Народу за всенощной тьма-тьмущая — просто, брат, лафа!

— Ну и что же ты? маху не дал?

— Еще б те маху! Шмеля срубил, да выначил скуржанную лоханку! [40] [40] Вынул кошелек да вытащил серебряную табакерку (жарг.). — самодовольно похваляется мазурик.

— Мешок во что кладет веснухи? [41] [41] Барышник во что ценит золотые часы? (жарг.). — спрашивается в то же время в другой группе, на противоположном конце комнаты.

— Во что кладут! да гляди, чуть не в гроник! — ропщет темная личность с крайне истомленным и печальным лицом. — Клей [42] [42] Термин для обозначения всякой воровской вещи (жарг.). не дешевого стоит; поди-ка, сунься в магазин у немца купить — колес в пятьдесят станет.

— А какой клей-то?

— Да канарейка с путиной [43] [43] Часы с цепочкой (жарг.). , как есть целиком веснушные. Так он что, пес эдакий, мешок-то? Я по чести, как есть, три рыжика правлю [44] [44] Рыжик — червонец; править — просить (жарг.). .

— Какими? рыжею Сарою? [45] [45] Полуимпериал (жарг.).

— Ну, вестимо, что Сарой, а он, пес, только четыре царя [46] [46] Серебряный рубль (жарг.). кладет. А мне ведь тоже хрястать что-нибудь надо! жена тоже ведь, дети… голодно, холодно…

И голос мазурика, нервно дрогнув, обрывается, задавленный горькою внутреннею слезою.

В третьем углу — молодой вор, по-видимому из апраксинских сидельцев, тоненькой фистулой, молодцевато повествует о своих ночных похождениях:

— Просто, братцы, страсть! Вечор было совсем-таки влопался! [47] [47] Попался в воровстве (жарг.). да, спасибо, мазурик со стороны каплюжника дождевиком [48] [48] Камень (жарг.). — тем только и отвертелся! А Гришутка — совсем облопался [49] [49] Взят полицией и отвезен в участок, тюрьму (жарг.). , поминай как звали! Стал было хрять [50] [50] Бежать (жарг.). в другую сторону, да лих, вишь ты, не стремил [51] [51] Стремить — смотреть, остерегаться (жарг.). , опосля как с фараоном [52] [52] Будочник (жарг.). справились; а тут стрела [53] [53] Патрульный казак (жарг.). подоспела вдогонку — ну и конец! Теперь потеет [54] [54] Сидит в части (жарг.). ; гляди, к дяде на поруки попадет [55] [55] Попасть в тюрьму (жарг.). , коли хоровод не выручит.

— Значит, скуп [56] [56] Общая складчина на выкуп попавшегося (жарг.). надо? — озабоченно спрашивают мазурики, ибо это вопрос, весьма близко касающийся их сердца и карманных интересов.

— Значит, скуп! Парень, братцы, клевый, нужный парень! Отначиться [57] [57] Откупиться (жарг.). беспременно надо.

— Сколько сламу потребуется? — вопрошают члены хоровода, почесывая у себя в затылке.

— Обыкновенно на гурт: слам на крючка, слам на выручку да на ключая — троим, значит, как есть полный слам отваливай [58] [58] Слам — взятка; крючок — полицейский письмоводитель; выручка — квартальный надзиратель; ключ, ключай — следственный пристав (жарг.). .

— Надо подумать! — ответствуют хороводные, соображая свои средства на выкуп товарища.

А степенный, важный и благообразный Пров Викулыч меж тем обделывает на квартире свою выгодную спурку.

В одиннадцатом часу показался в «Ершах» и Бодлевский, захватив с собою весь свой капитал, заключающийся в двадцатипятирублевой бумажке и кой-какой мелочи. Сердце его довольно-таки нервно постукивало. Он не боялся делать ассигнацию наедине, запершись в своей комнате, и боялся теперь предстоящего ему дела, потому что оно должно было обделаться между несколькими сообщниками. Эта черта, на первый взгляд как будто и трусливая, предвещала, однако, в Бодлевском великого будущего мастера. Не боятся сообщничества одни только заурядные мазурики, из которых никогда ничего замечательного не выработается. А в Бодлевском, напротив, таился своего рода гений…