Дмитрий Милютин - Дневник. 1873–1882. Том 2 [litres]

Все эти соображения несколько успокоили государя; однако же вопрос о Батуме всё еще не решен окончательно; он отложен на завтрашнее заседание конгресса.

30 июня. Пятница.Продолжаю ездить каждый день в Царское Село. Известия из Берлина обнадеживают в скором окончании конгресса; завтра должен быть окончательно подписан протокол. Заявление наших уполномоченных о необходимости определить на самом конгрессе порядок исполнения его постановлений не привело ни к какому результату, как, впрочем, и можно было предвидеть. Что же касается новой проделки Англии, ухватившей себе остров Кипр под носом европейского конгресса, то до сих пор об этом не было заявлено конгрессу вовсе и, вероятно, эта возмутительная проделка пройдет бесследно; все молчат, хотя во Франции и в Италии очень недовольны.

Вчера приехал из Берлина генерал-майор Бобриков; сегодня утром он докладывал государю о работе особой военной комиссии, которой конгрессом поручено было обсуждение нового разграничения областей на Балканском полуострове. Рассказы Бобрикова рельефно выказывают [25] крайнее нахальство и бессовестность. крайнюю недобросовестность английских и австрийских офицеров и пассивное подчинение им офицеров французских и итальянских. Как ни горячо представители наши – генерал-лейтенант Анучин, генерал-майор Бобриков и полковник Боголюбов – отстаивали интересы освобождаемых христианских областей, как ни отличались они перед всеми другими превосходством знаний и искусством аргументации, во всех вопросах брало верх большинство, покорное заранее полученной инструкции держаться заодно с англичанами.

От князя Лобанова и генерала Тотлебена получены сведения, что турецкие комиссары вчера отправились наконец вместе с русскими на пароходе «Константин» в Варну для совместных распоряжении по оставлению турками Шумлы и Варны.

4 июля. Вторник.В последние дни ничего нового, кроме известий о подписании трактата в Берлине, прощальном обеде у германского наследного принца и толков о возмутительном нахальстве англичан. Биконсфильд не присутствовал в последних заседаниях конгресса под предлогом болезни. Получена копия с трактата, но единственный экземпляр у государя, который не успел еще рассмотреть этого объемистого документа. Сегодня вечером ожидают графа Шувалова, а завтра князя Горчакова.

Несмотря на подписание трактата, никто [почти] еще не верит в мирный исход дела. До сих пор нет известий о Шумле и Варне. Только в Румынии дела приняли благоприятный оборот: Братиану официально заявил и Стюарту и Дрентельну, что румынское правительство вынуждено покориться решению Европы и не будет противиться отторжению Южной Бессарабии. Сегодня получено известие, что в официальной бухарестской прессе уже объявлено о приведении румынской армии на мирное положение и роспуске резервов. Вследствие этого известия предполагается и наши войска (11-й корпус) отодвинуть от Бухареста к Пруту.

5 июля. Среда.Вчера вечером были у меня только что приехавшие из Берлина граф Шувалов, генерал-лейтенант Анучин и полковник Боголюбов. Первый из них пробыл несколько часов и рассказывал о подробностях конгресса, между прочим – и о неловких промахах старого нашего канцлера, который несколько раз портил дело. Граф Шувалов верит в реальность заключенного трактата и удивляется скептицизму, найденному им в Петербурге. Однако же сам он слышал от маркиза Солсбери предположение, что турки могут уклониться от передачи нам Батума.

Сегодня утром я ездил в Царское Село, как по случаю Царского дня (именин великого князя Сергея Александровича), так и чтобы присутствовать при докладе графа Шувалова. Государь принял его только после обедни и завтрака, и, кажется, довольно холодно. Около получаса граф Шувалов оставался вдвоем с государем, а потом приглашены были в кабинет наследник цесаревич, великий князь Владимир Александрович, граф Адлерберг, Гирс и я. Государь по-прежнему в дурном расположении духа; полагаю, на него оказывают влияние выходки наших газет, бабьи толки и дерзкие нападки истых русофилов по поводу сделанных на конгрессе нашими уполномоченными уступок. Хотя все эти уступки разрешались верховной властью и признавались неизбежными, однако же государь, по-видимому, недоволен результатом и чувствует себя оскорбленным и униженным.

Генерал-лейтенант Анучин и полковник Боголюбов показывали государю карты с нанесенными новыми границами. Графу Шувалову будет назначен впоследствии особый доклад о тех распоряжениях, которые он считает нужными с нашей стороны для постепенного осуществления условий Берлинского трактата.

8 июля. Суббота.Князь Горчаков, приехав из Берлина в четверг вечером, явился в пятницу утром в Царское Село и представился государю бодрым и с довольным видом; il fait bonne mine à mauvais jeu [26] Делал хорошую мину при плохой игре. – Прим. ред. . Однако ж государь нашел его невыносимым, отозвался в том смысле, что с ним «трудно говорить»: одни громкие фразы, витает в пространстве, не касаясь почвы. Об успокоении его старых костей нет и речи.

Между тем произошла смена другого, не столь устаревшего министра. Рейтерн наконец решился покинуть пост министра финансов, к чему уже давно готовился. Несмотря на данный ему по этому случаю похвальный рескрипт с приложением Андреевского ордена, Россия едва ли должна печалиться об его удалении. Но, к сожалению, замена его очень неудачная: министром финансов назначен Грейг, который едва ли поправит финансы России, а при этом может из самонадеянности наделать много бед. Il ne doute de rien [27] Не ведает сомнений. – Прим. ред. , как говорят французы. Притом он находится в близких связях с некоторыми тузами финансового мира, в чем, впрочем, и Рейтерн был небезгрешен. На место Грейга государственным контролером назначен Сольский, человек способный, ловкий в делах, чиновник [в высшем смысле слова]. Государственным же секретарем назначен Перетц, весьма способный делец и хороший редактор.

Вчера в Красном Селе назначена была лагерная заря. Как всегда, съехалось немало дам и любопытных петербуржцев, чтобы потолкаться в толпе около Царской ставки, пока хор из нескольких сот музыкантов разыграет три-четыре музыкальных пьесы и закончит молитвой, после чего все расходятся и разъезжаются. Я был приглашен к чаю за императорский стол в палатке. Государь показал только что полученную от генерала Тотлебена телеграмму о вступлении наших войск в Шумлу. Известию этому можно порадоваться как важной победе, одержанной без пролития крови. Камень свалился с плеч. Теперь есть надежда, что турки оставят вскоре и Варну, и тогда по крайней мере в Европейской Турции можно будет перейти на мирное положение. Останется вопрос о Батуме. Есть много поводов опасаться, что там дело уладится не так скоро; и пока Батум не в наших руках, мы должны занимать Эрзерум и быть готовыми к какому-нибудь новому усложнению дел.