Робертсон Дэвис - Мятежные ангелы. Что в костях заложено. Лира Орфея

Стук остался без ответа. Они забарабанили. Дверь чуть-чуть приоткрылась на цепочке, и голос Ерко в самом глубоком басовом регистре сказал:

– Если вы пришли по работе, воспользуйтесь входом на один этаж выше. Я вас встречу у двери.

– Мы не по работе, а по дружбе, – сказал Даркур. – Ерко, это я, Симон Даркур.

Дверь распахнулась. Ерко, в лиловой рубашке и вельветовых штанах, когда-то бывших алыми, по-медвежьи облапил Даркура в знак приветствия. Ерко был рослый мужчина впечатляющей внешности – с лицом большим, как одна из его скрипок, и цыганской гривой черных волос.

– Поп Симон! Мой очень дорогой друг! Входи, входи же! Сестра, поп Симон пришел. И твоя дочь, – добавил он подчеркнуто более холодным тоном.

Только Лаутаро могли превратить допотопный бетонный мешок, в высшей степени безличный и холодный, в подобие пещеры Аладдина – сочетание мастерской и хаоса человеческого жилья. Здесь воняло клеем, испарениями кузнечного горна, едой, залежавшейся вне холодильника, смердели две шкуры енота, растянутые на стене для просушки, и дивно пахло драгоценным старым деревом. Некоторые из бетонных стен остались голыми – на них кто-то делал вычисления мелом и стирал их, поплевав на стенку. На других стенах висели восточные ковры. Над жаровней пылающих углей бдила мать Марии, сама пхури дай [280] Мудрая старуха, советница ( букв . старая женщина; цыг .). . Она мешала что-то пахучее в сковородке. Дым от жаровни уходил по трубе, выведенной через окно прямо под потолком.

– Вы как раз к ужину, – сказала мадам Лаутаро. – Мария, достань еще две миски. Они в шкафу. Я готовлю ринджу с пихтей . Просто замечательно помогает от этого гриппа, который сейчас повсюду ходит. Ну что ж, дочь моя. Давненько я тебя не видела, но все же добро пожаловать.

Даркуру было странно видеть, как прекрасная Мария съеживается в присутствии матери. Уважение к родителям проявляется в самых разных формах. Мария вдруг стала цыганской дочерью, надевшей для маскировки дорогие современные одежды. Туфли она сбросила сразу, как вошла в квартиру.

Цыгане редко целуются, но Мария поцеловала мать, и Даркур тоже поцеловал измазанную сажей руку мадам Лаутаро; он знал, что ей это приятно – напоминает о молодости, когда она была знаменитой венской цыганкой-скрипачкой.

Они стали есть ринджу с пихтей – это оказался рубец, вымоченный в очень крепком бульоне из свиных ножек и вполне съедобный. Даркур ел с большим аппетитом, как от него и ожидали: тому, кто пришел просить совета у оракула, не пристало воротить нос от угощения. За рубцом последовало что-то тяжелое, с творожным вкусом, под названием савьяко [281] …что-то тяжелое, с творожным вкусом, под названием савьяко. – Блюдо цыганской кухни, сладкий творожный пирог с сухофруктами. . Даркур благодарил Бога за рюмку крепкой домашней сливовицы Ерко – от нее немело нёбо, но зато она прожигала дыры в этой еде, которая тяжелым грузом легла в желудке.

После того как они оказали надлежащее почтение богу гостеприимства, последовала получасовая беседа на общие темы. Если хочешь вопрошать оракула, отринь торопливость. Наконец настала пора Даркуру задавать вопросы. Он рассказал мамусе – именно так Мария звала свою мать – о Фонде Корниша; у нее было о нем лишь отдаленное и превратное представление.

– Да, да; это Блюдо изобилия, – сказала она.

– Блюдо изобилия – это просто шутка, – поправила Мария.

– Звучит не как шутка, – возразила мамуся.

– Да, это шутка, – сказал Даркур. – Так называется большое серебряное многоярусное блюдо, которое Мария ставит на стол, когда мы собираемся. В нем лежат всякие закуски – оливки, анчоусы, маринованные устрицы, сладости, печенья и все такое. Блюдом изобилия его в шутку прозвал один из директоров фонда. Он валлиец. Он говорит, что это блюдо напоминает ему валлийскую легенду про вождя, у которого на столе было волшебное блюдо; его гости могли просить у этого блюда чего угодно и получали просимое.

– Я слыхала ту же историю в других краях. Но это хорошее название. Разве ваш фонд не то же самое? Полное блюдо, из которого каждый может взять, что ему нужно?

– Мы об этом как-то не думали.

– У вашего валлийца, видно, есть голова на плечах. Вы – охранители изобилия, верно ведь? Все просто.

Может быть, чуточку слишком просто, подумал Даркур, вспомнив о том, что́ Блюдо изобилия обещало Шнак. Он рассказал мамусе про незавершенную оперу, Шнак и свои сомнения, стараясь говорить как можно проще, чтобы она поняла. Он сделал распространенную ошибку – слишком упрощал свою речь, разговаривая с человеком хоть и не получившим формального образования, но очень умным и с развитой интуицией. Мария ничего не говорила – в присутствии матери ей полагалось молчать, пока ее не спросят. Мамуся переводила взгляд с дочери на Даркура и обратно и – в своей системе представлений – хорошо поняла их; они и не догадывались, насколько хорошо.

– Значит, вы хотите знать, что случится. И думаете, что я могу вам рассказать. Вам не стыдно, а, отец Даркур? Вы не настоящий католик, но все же в своем роде священник. Разве Библия не велит вам держаться подальше от таких, как я?

– Библия в нескольких местах предостерегает против тех, кто вызывает мертвых, против волшебников [282] Библия в нескольких местах предостерегает против тех, кто вызывает мертвых, против волшебников… – «Не обращайтесь к вызывающим мертвых, и к волшебникам не ходите, и не доводите себя до осквернения от них» (Лев. 19: 31). и чародеев, шептунов и вещателей [283] …чародеев, шептунов и вещателей. – «И когда скажут вам: обратитесь к вызывателям умерших и к чародеям, к шептунам и чревовещателям, – тогда отвечайте: не должен ли народ обращаться к своему Богу? спрашивают ли мертвых о живых?» (Ис. 8: 19). . Но мы живем в падшем мире, мадам Лаутаро. В прошлый раз, когда я зашел к своему епископу, у него был финансовый консультант – епископ советовался с ним по поводу церковных инвестиций. Он не смог меня принять, потому что говорил с консультантом, который шептал и вещал ему про рынок облигаций. Если, обратившись к вам за советом, я ставлю под угрозу спасение души, я с радостью заплачу эту цену.

Итак, мамуся достала карты Таро из красивой черепаховой шкатулки и ловко перетасовала их. Ловко, но осторожно, потому что это была прекрасная старинная колода, уже ветшающая от старости.

– Думаю, следует сделать расклад на девять карт, – сказала мамуся.

По ее просьбе Даркур снял колоду, в которой мамуся оставила одни только фигурные карты. Сначала он отложил в сторону четыре карты лицом вниз; потом положил верхнюю карту посреди стола. Это оказалась Императрица, повелительница мирского богатства, сильная карта, хорошая основа для гадания. Следующая карта, которую вытянул Даркур, легла слева от Императрицы: это была Сила, красивая дама, побеждающая льва, – она раздирала ему пасть, явно без особого напряжения. Над Императрицей положили Влюбленного – проницательная мамуся заметила, как переменилась в лице Мария при виде этой карты. Следующей картой – ее положили справа от Императрицы – была Папесса, Великая Мать. При виде последней карты, место которой было под Императрицей, Даркур дернулся – это оказалась Смерть, ужасный скелет, разящий косой человеческие тела. Даркур терпеть не мог эту карту. Он заколебался.