Робертсон Дэвис - Мятежные ангелы. Что в костях заложено. Лира Орфея

Ради всего святого, почему я это сказала? Я сама удивилась, услышав свои слова. Они прозвучали так агрессивно, так похоже на университетских девушек-всезнаек, которых я не любила. Я не хотела говорить об этом, я вообще не собиралась говорить Корнишу, что во мне есть цыганская кровь, потому что это прозвучало так, как будто я хочу придать себе дешевой привлекательности. Переменим тему.

– Вы никогда не говорили дяде, что интересуетесь нотными рукописями?

– Он это знал.

– Разве не странно, что он вам ни одной не оставил?

– Вовсе не странно. Намекнуть коллекционеру, что вам интересна его коллекция, – ужасная ошибка: он может заподозрить вас в том, что вы вожделеете его вещей. Он начинает думать, что вы только и ждете его смерти. Ну так я ему покажу, говорит себе коллекционер и оставляет всю коллекцию другим людям.

– Должно быть, коллекционеры – очень странные люди.

– Да, из самых странных.

– А вы тоже странный? Но вы работаете с цифрами, – наверно, это помогает сохранить рассудок.

– А я работаю с цифрами?

– Но вы же работаете с деньгами.

– О, моя работа заключается совершенно в другом. Я направляю деньги в нужные места, как электричество.

– Электричество?

– Как большие энергосистемы, подстанции и все такое. Распределение и передача электричества – очень важная отрасль инженерного дела. Нужно рассчитать, куда направить энергию и как ее туда доставить, чтобы получить нужный результат. Деньги – разновидность энергии.

– Большинство людей считает, что этой энергии у них слишком мало.

– Это совсем другое. Личные деньги, из-за которых люди поднимают столько шуму, сильно зависят от того, куда идут деньги-энергия: какие долговые обязательства, какие отрасли получают массированную поддержку и когда. Люди, которые не работают с деньгами профессионально, любят говорить о том, как «делать деньги», но они могут делать деньги только потому, что люди вроде меня принимают решения о деньгах-энергии. Деньги, которые нужны людям для личных трат, – это часть большой картины, точно так же как электричество, которое они включают у себя дома, нажав на кнопку, – крохотная часть того, что происходит в большой энергосистеме. Освещает им жизнь, но в глобальном масштабе ничего не весит. Способов распорядиться деньгами для чисто личного удовлетворения очень немного. Вот власть над деньгами-энергией завораживает.

– Только не меня.

– Вас не интересует власть?

– Это явление не из моего мира.

– Но я думал, что университетский мир – мир власти.

– О нет, вы плохо знаете университеты. Они не просто ульи классных комнат, где на студентов лепят этикетки, чтобы они могли получить работу получше. Это мир научных исследований: беззаветное стремление к знаниям и иногда к истине.

– Беззаветное?

– Иногда.

Конечно, я думала о Холлиере и о том, как мне хочется идти по его стопам.

– Я, конечно, не могу судить. Я никогда не учился в университете.

– Не учились?!

– Я – хорошо замаскированный самоучка. Мне удается многих обмануть. У меня нет даже степени бакалавра, не говоря уж о магистре, но обычно я успешно скрываю этот факт. Вы же меня не выдадите?

– Но… как же…

– Как я достиг такого светского лоска и умения вращаться в высших кругах? В университете суровых тычков, я полагаю.

– Расскажите мне про УСТ.

– Не так давно в банковской сфере с предубеждением относились к людям, учившимся в университете, особенно если эти люди собирались подняться на самый верх. Разве университет может научить чему-нибудь полезному? Диплом экономиста? Экономику можно изучить лучше и быстрее, прочитав несколько книг. Опыт в управлении бизнесом? Да я прирожденный бизнес-администратор! Светский лоск и шлифовка манер? Мои опекуны решили, что для этого достаточно путешествовать и общаться с разными Ротшильдами. Я так и сделал.

– Ваши опекуны? Почему опекуны?

– О, у меня был дед – настоящий закоренелый денежный мешок. Вы бы его возненавидели: он думал, что ученые – это такие оборванцы, которых можно кормить любой дрянью, они не заметят, потому что все равно за едой читают древнегреческие книжки. Это от него сбежал дядя Фрэнк. Но мой отец, который был на самом деле очень хорошим банкиром и не таким дикарем, как дед, женился поздно и после моего рождения погиб в автомобильной аварии, в которой погибла и моя молодая красивая мать. Так что у меня был дедушка и опекуны – члены его кружка банкиров. Поэтому я, как ни крути, сирота. Более того, к отчаянию психиатров, я был очень богатым сиротой. У меня не было родителей, которые, в великой традиции канадского высшего общества, смиряли бы меня, не разрешали быть собой, заставляли быть похожим на них. Так что я рос совершенно свободным – в рамках цивилизованного воспитания, конечно. И, будучи свободным, я понял, что вовсе не склонен к бунту, – напротив, меня тянуло ко всему ортодоксальному. Возможно, это странно, если вы ищете странности. У меня было прекрасное детство: меня кормили две груди, доверительное управление и капитал. Потом я путешествовал, и именно тогда у меня родилась великая идея.

– Что за идея?

– Хотите, чтобы я вам рассказал? А с какой стати?

– С самой лучшей: потому что мне любопытно. Я хочу сказать, не можете же вы быть обыкновенным скучным банкиром.

– Мария, это высокомерно и глупо. Вы ни черта не знаете о работе банкира и презираете ее, потому что она, как вам кажется, не имеет ничего общего с университетской жизнью. А что, по-вашему, поддерживает работу университета? Деньги, вот что. Преподаватели – члены профсоюза; обслуживающий персонал – члены профсоюза [64] Преподаватели – члены профсоюза; обслуживающий персонал – члены профсоюза … – В Канаде работодатели вынуждены платить членам профсоюза более высокую зарплату, так как профсоюз выторговывает для своих членов более выгодные условия найма по коллективному трудовому соглашению. Сотрудники канадских университетов в обязательном порядке должны быть членами Канадского союза государственных служащих (Canadian Union of Public Employees). ; докторам и инженерам нужны всякие винтики; все это стоит громадных денег, и как альма-матер их получает? Да, частично от выпускников: университет – воистину матерь кормящая, если ей удается тянуть бабки с выпускников, так давно ее покинувших. Но кто управляет этими деньгами? Кто превращает их в энергию? Люди вроде меня, и не смейте об этом забывать.

– Ладно, ладно, ладно! Я на коленях прошу прощения, я пресмыкаюсь на полу. Я только хотела сказать, что в вас есть что-то интересное, а банковское дело меня не интересует. Значит, это может быть ваша великая идея. Расскажите, пожалуйста.

– Ну ладно, хотя вы и не заслужили.