Робертсон Дэвис - Мятежные ангелы. Что в костях заложено. Лира Орфея

– Нет.

– Значит, я ошибся.

– Ты ничего подобного не думал!

– Но вы с ним так увлечены совместной работой! Ты была его ученицей, практически апостолом. Как там тебя назвал этот монах-убийца? Soror mystica .

– Ты стараешься меня обидеть.

– Я не нарочно, я просто хочу поставить все точки над «i».

– Я не выйду за него, даже если он меня попросит. Да он и не попросит. Мать ему не позволит.

– Правда? Значит, он у нее под каблуком?

– Это не так. Его жизнь – в науке. Это часто бывает с людьми, работающими в университетах. Но когда я увидела его в доме матери, я поняла, что именно там до сих пор живут его чувства. Его мать меня невзлюбила.

– То есть?

– Когда она на меня смотрит, я так и вижу у нее над головой пузырь, как в комиксах, со словами «цыганская сучка».

– Неужели сучка?

– Для таких, как она, все цыганские девушки – сучки.

– Очень жаль. Мне так хотелось подарить тебе эту папку на свадьбу. Ну что ж, когда решишь выйти замуж, все равно за кого, она твоя.

– О, не говори так. Пожалуйста, подари ее университетской библиотеке, потому что Холлиер жаждет эту папку больше всего на свете.

– Ты забываешь, что она принадлежит мне. Она не входила в список завещанного университету. Надо сказать, что я сам расплатился за нее меньше месяца назад: торговцы старинными рукописями не торопятся выставлять счета. Может, им стыдно, что они ломят такие цены. Но я не обязан делать одолжения профессору Холлиеру. Я уже говорил тебе, что у меня исключительный вкус и я не люблю людей, не ценящих то хорошее, что у них есть.

– Ты о чем?

– О тебе. Я считаю, что он обошелся с тобой безобразно.

– Но ты же не хочешь сказать, что он женится на мне, только чтобы заполучить Грифиуса? Неужели ты думаешь, что я соглашусь на такое?

– Не спрашивай меня об этом, а то ведь я возьму да и отвечу.

– Понятно. Ты обо мне очень плохого мнения.

– Мария, я о тебе невероятно хорошего мнения. Так что давай бросим глупости и перейдем к делу. Ты выйдешь за меня замуж?

– С чего это вдруг?

– На такой вопрос можно очень долго отвечать, но я назову самую важную причину: я считаю, что мы стали очень хорошими друзьями и дальше будем дружить. И очень возможно, что станем друзьями навсегда.

– Друзьями?

– А что плохого в дружбе?

– Когда люди говорят о браке, они обычно используют выражения посильнее.

– Правда? Я не знаю. Я еще никому не предлагал выйти за меня замуж.

– Ты хочешь сказать, что ты никогда не был влюблен?

– Был, конечно. Много раз – даже не помню сколько. У меня были две или три любовные связи с девушками. Но я прекрасно понимал, что эти девушки – не друзья.

– Ты считаешь, что дружба выше любви?

– Да, как все люди. Нет, это я сморозил глупость. Конечно, все считают иначе. Люди говорят о любви к тем, в кого влюблены; иногда эта влюбленность доходит до раболепия. Я ничего не имею против любви. Это очень приятное чувство. Но я предлагаю тебе брак.

– Брак. Ты хочешь сказать, что ты меня не любишь?

– Конечно люблю, глупенькая. Но я серьезно предлагаю тебе выйти за меня замуж, а для меня неприемлем брак с человеком, которого я не считаю замечательным другом. Любовь и секс – прекрасны, но долго не живут. Дружба – такая, о которой я говорю, – это в первую очередь не секс, а любовь к ближнему и нежная забота, и она длится всю жизнь. Более того, дружба растет, а секс убывает; по-другому не может быть. Так что – ты согласна выйти за меня замуж и быть моим другом? У нас будет и любовь, и секс, но не только. Не отвечай сразу, подумай немного. Но я хочу, чтобы ты очень серьезно подумала, потому что если ты откажешься…

– Ты поедешь в Африку стрелять львов.

– Нет, я решу, что ты сделала ужасную ошибку.

– Ты очень хорошего мнения о себе, да?

– Да, и о тебе тоже – лучшего, чем о ком бы то ни было. Мария, мы живем в эпоху свободы – мне не обязательно ползать на коленях, ныть и притворяться, что я не могу без тебя. Могу, и если придется, то буду. Но с тобой мне будет гораздо лучше, а тебе – гораздо лучше со мной, и глупо было бы делать вид, что это не так.

– Ты чертовски самоуверен.

– Да, я такой.

– Ты не знаешь ни мою мать, ни моего дядю Ерко.

– Познакомь меня с ними.

– Моя мать ворует в магазинах.

– Зачем? Она богата.

– Откуда ты знаешь?

– Моя работа дает возможность выяснять такие вещи. Ты и сама не бедная. Но твоя мать не простая магазинная воровка. Видишь, я и это знаю. Она в некотором роде знаменита среди моих музыкальных друзей. Если такой человек ворует в магазинах – это каприз гения, как коллекции порнографии у некоторых знаменитых дирижеров. Но напомню тебе, что я не на твоей матери собрался жениться.

– Артур, ты очень уверен в себе, но ты многого не знаешь. Наверно, оттого, что у тебя нет родни.

– С чего ты взяла, что у меня нет родни?

– Ты сам говорил.

– Я сказал, что едва помню своих родителей. Но у меня толпы родственников. Правда, некоторые из них умерли, но во мне они еще живы.

– Ты правда так думаешь?

– Да, правда, и в этом есть нечто утешительное. Ты мне говорила, что не очень веришь в наследственность, хотя я не понимаю, как это согласуется с копаниями в прошлом – твоими и Холлиера. Если прошлое не считается, зачем нужно им заниматься?

– Ну… наверное, я немного преувеличила.

– Я так и думал. Ты пыталась отвергнуть свое цыганское наследие.

– Я передумала.

– Это очень правильно. От него все равно не избавиться, а если его отрицать, оно отомстит.

– Боже, Артур, ты говоришь точно как моя мать!

– Рад слышать.

– Не радуйся: то, что естественно в ее устах, звучит смешно, когда исходит от тебя. Артур, тебе когда-нибудь говорили, что ты склонен к менторскому тону?

– Люблю помыкать людьми, да?

– Да.

– Несносный всезнайка?

– Да.

– Нет. Даже не намекали. Обычно, если люди в разговоре со мной тщательно выбирают выражения, они говорят «решительный человек с хорошо развитой интуицией».

– Интересно, что сказала бы о тебе моя мать?

– Любезно признала бы во мне родственную душу, я полагаю.

– Не будь в этом так уверен. Но что до наследия и всякого такого – ты хорошо подумал? Не забывай, женщины с возрастом становятся похожи на свою мать.

– Быть женатым на пхури дай – что может быть лучше? Ну ладно, сколько времени ты собираешься думать?

– Я уже решила. Я согласна.

Замешательство, поцелуи. Через некоторое время:

– Люблю, когда женщина умеет быстро принимать решения.

– Я все решила, когда ты назвал меня глупенькой. Меня еще никто так не называл. Мне говорили лестные вещи, вроде Софии, и нелестные, вроде непочтительной шлюхи, но еще никто никогда не предлагал мне дружбу. Я не могла отказаться.