Николай Страхов - Карманная книжка для приезжающих на зиму в Москву

Щеголи и щеголихи простерли свои установления даже до самых храмов. У них именно назначены те церкви, в которые преимущественно должен съезжаться большой свет. Именно разделены у них дни, в которые должно быть в такой или такой-то церкви. Они то в городе, то на Арбате или на Пятницкой слушают обедни. Впрочем, во всяком углу города предопределяются к сборищам особенные церкви. Где часто говорит проповедник, уважаемый и паче всех прочих любимый щеголями (вследствие чего и именуемый модным проповедником), где хорошо поют и где много светских и щеголеватых прихожанок и прихожан, туда более и сбираются. Сии храмы обращаются в места, куда съезжаются отборные люди для свидания; утро проходит там нескучно, да и приятное расположение дня нередко зависит от сих съездов… Но, впрочем, предосудительны и достойны сожаления как цель сих сборищ, так и поступки предстоящих или, лучше сказать, вертящихся на одном месте. Известная истина, что всякая глупость и неприличность обращены ныне в науку, а мода, яко матерь всех таковых наук, не преминула заставить людей последовать ей даже в самых тех местах, где должен человек, представши с благоговением, отчуждиться всяких человеческих мечтаний, пороков и слабостей… Но обратимся от сих рассуждений и рассмотрим другого рода времяпровождения. Ряды, сии достоименитые места, куда повсегда стекаются щеголи и щеголихи, в Великий пост преимущественно посещаются. Те, которые привыкли к зрелищам прошедших веселых времен и принуждены будучи вдруг усесться дома, стекаются туда будто бы для покупок, но в самом же деле приезжают, дабы избавиться от снедающей их скуки. Они как будто сговариваются, дабы учинить оные местами общего свидания. Многолюдство бывает удивления достойно. Купцы восхищаются таковыми толпами покупщиков. Но они в том обманываются; ибо сии толпы составляются из таких людей, которые желают покупать не товары, но время, веселье, утехи любви и самое свое благополучие. Сии люди шатаются из края в край, из рядов в ряды; словом, бегают туда, где увидят кучу щеголих. Другие, стоя у тех лавок, которые находятся поблизости улицы, смотрят на проезжих и на кареты, из коих выходят красавицы. Увидев знакомых или тех, которых давно заметило сердце их, или поразившись вновь прелестями которой-либо из сих красавиц, они бегают и мечутся за ними всюду, куда бы они ни пошли. Девушки в рассуждении поездок своих в ряды имеют равномерно важные цели. Они довольно известны о том, что отъезд их из столицы скоро последует. Тогда-то им вдруг вспадает на ум премножество покупок. Тогда-то они с усердием вызываются закупать для дому самые малейшие безделки. Тогда-то подают батюшкам и матушкам своим на нескольких листах написанные реестры покупок. Тогда-то они пять раз на день бывают в рядах. Там-то сыплют они всюду деньги. Слуги, несущие мешки на плечах своих, не успевши еще с барышнями своими пройти двух или трех лавок, освобождаются от сего бремени. Ассигнации из рук в руки летают, и на место сторублевых вдруг в книжке являются уже одни синенькие бумажки. Дочки не жалеют тогда денежек своих родителей. Они сим расточением вымещают им за то, что они приняли намерение лишить их городских утех, а притом думают, что не надобно оставлять денег для деревни, ибо там нет ни спектаклей, ни зрелищ. Полагают они также, что надобно им чем-нибудь себя утешить в скучной деревне, а потому и нужно накупить всяких безделок, какие только могут вздуматься и попасться. – Чувствуя несноснейшее приближение к отъезду, они ездят в ряды для последних распрощаний с городскими утехами. Там-то назначают они свидания всем прелестным мужчинам, которые во все их пребывание в городе в поте лица своего трудились о приобретении их сердца. Там-то уговариваются о пересылке писем и сказывают время обратного из деревни возвращения.

Женская и мужская мода 1789–1790. Немецкая гравюра. Ок. 1790

О волокиты, щеголи, вертопрахи и танцовщики! О вы, которые вскоре долженствуете испытать плачевную участь разлуки! В сии последние дни посещайте чаще ряды для осведомления об отъезде ваших красоток. Расставайтесь с ними на год, уверяйте их в вашей любви в последний раз, в последний раз им клянитесь, ибо у нынешних любовников по модной их хронологии век не более значит, как один год. – Разлучившись, проплачьте внутренно о жестокой вашей участи, пройдите несколько шагов задумавшись; в сем глубокомыслии набредите на какую-нибудь толпу красавиц, очнитесь и, увидев, что одна из оных имеет поразительные черты лица, в ту же минуту влюбитесь и поместите ее в сердце на упалую вакансию.

Напоследок… о ужасная мысль!.. настает уже конец всем вашим веселостям и всему вашему блаженству… Свет меркнет в очах ваших и вся вселенная разрушается! – Несколько дней в доме вашем царствует безмолвие. Родитель ваш сидит в кабинете. Управитель, дворецкий, казначей и секретарь понесли к нему расходные тетради денег, запаса, живности, напитков, дров и свеч. С угрюмым видом и наморщенным лицом входит к вам матушка ваша. Она кусает губы, размахивает руками, считает по пальцам, и вздыхает. Тогда-то начинаются отчеты, счеты и смешки. По всему дому слышны только одни разговоры о великой трате, о четырех месяцах и о четырех прожитых тысячах. Угрюмость паки продолжается, и неизвестность об отъезде снедает ваше сердце. Но вскоре после счету расходов находят на родителей ваших сердитые часы… Отъезд назначен… Нет милости, нет пощады! Ни слова больше. Уже не внемлют вам. Все упреки о разорительном прожитке обращаются на вас, яко истинных и единственных среброгубцев. Вы все выпили, вы все съели, вы все прожили. – Бедные щеголи и щеголихи! Ваши ли субтильные и нежные брюшки могли все выпить и съесть? Вы только что повинны в прожитых трех тысячах, за что же оклеветывать вас в четвертой?.. Жалки вы и весьма жалки! А более всего несносен для вас отъезд. Сей проклятый отъезд для вас страшнее уведомления о неготовности обновок. Страшнее оный для вас известия о подвезении кареты тогда, как вам не хотелось еще ехать из гостей. Ужаснее оный тех верных батюшкиных часов, которые в бытность вашу в клубе показывали уже час за полночь, между тем как бы вам хотелось, чтоб только еще было десять. Ужаснее оный для вас трубы последнего маскарада… Hо что делать! Надлежит повиноваться жестокой своей участи. Сами вы тому виновники. Для чего вы не переженились и не повышли замуж? Тогда-то таковые упреки и отъезды отложены бы были на сторону. Ведь вы знали, что родители ваши единственно для сего приехали и для сего проживались. – При достатке замужество весьма удобно. К чему было употреблять всякие околичности и выборы? Посмотрите на ваших товарищей и на подруг; они без всяких затей, расспросов и разборов поженились и повыпрыгали замуж. За то пусть они останутся жить в городе, а вы поезжайте в деревню с досады дуть в пальцы и обкусывать ногти.