Иван Ольбрахт - Избранное

Но уже первые вести, услышанные им, обрушились на его голову мощными ударами. Пан полицейпрезидент Кунц сбежал. Пан наместник Коуденхов исчез! Пан командующий гарнизоном Кестранек уехал! Патер Альбанус {67} 67 Патер Альбанус (Альбан Шахтлейтер) — католический сановник, доверенное лицо австрийской императорской фамилии. скрылся! В здании толпилось множество посторонних лиц. А вот и воззвание временного правительства со всеми подписями, оно висит на стене в подъезде. Когда Цак прочитал эти подписи, кровь застыла в его жилах.

— О господи! — простонал он.

Материал против Крамаржа {68} 68 Крамарж Карел (1860—1937) — лидер младочешской партии (см. примеч. 106), основатель одной из наиболее реакционных в буржуазной Чехословакии национально-демократической партии, премьер-министр первого буржуазно-помещичьего чехословацкого правительства, ярый враг Советского Союза. собирал он, Цак, а Крамарж теперь премьер-министр! У Рашина {69} 69 Рашин Алоиз (1867—1923) — активный деятель чешского буржуазно-националистического движения, один из лидеров младочешской, а затем национально-демократической партии. С 1918 по 1923 год входил в состав всех буржуазных чехословацких правительств. делал обыск он, Цак, а Рашин теперь — министр! Клофача {70} 70 Клофач Вацлав (1868—1942) — организатор и руководитель мелкобуржуазной национально-социалистической партии. В самом начале первой мировой войны был арестован по обвинению в государственной измене. он отправил в Терезинскую тюрьму, а Клофач теперь тоже стал министром. Аферу с пуговицами раскрыл Цак, а Соукуп {71} 71 Соукуп Франтишек (1871—1940) — один из основателей чешской социал-демократической партии и ее центрального органа — газеты «Право лиду»; принимал деятельное участие в чешском буржуазно-националистическом движении в период первой мировой войны; в буржуазной Чехословакии — виднейший идеолог правого крыла в социал-демократической партии, рьяно отстаивавший ее правооппортунистический курс. — тоже министр! Врбенскому {72} 72 Врбенский Богуслав (1882—1944) — ветеран чешского рабочего революционного движения; деятель чехословацкой компартии. Перед первой мировой войной вел активную антимилитаристскую и антиавстрийскую пропаганду; в начале войны был арестован и заключен в тюрьму. он лет пятнадцать тому назад из-за каких-то анархистских прокламаций так стукнул кулаком по лицу, что молодой человек рухнул на пол, а Врбенский теперь — тоже министр! Пани Масарикову и барышню Масарикову допрашивал он, барышню он лично возил в Вену, а папаша ее нынче — президент! {73} 73 Пани Масарикову и барышню Масарикову допрашивал он, барышню он лично возил в Вену, а папаша ее нынче — президент! — Т. Г. Масарик (1850—1937) — первый президент буржуазной Чехословацкой республики, идеолог чешской буржуазии, в период первой мировой войны возглавлял чешское движение сопротивления за границей. 4 августа 1915 года верховное командование австро-венгерской армии издало приказ об аресте Масарика, находившегося в этот момент за границей. Жена Масарика неоднократно подвергалась допросам, дочь была арестована к около года находилась в заключении в Вене.

Участковый инспектор, полагаясь на свой штатский костюм и измененное лицо, бродит среди незнакомых людей, но, увы, кое-кто из них ему все же знаком, и даже слишком хорошо, — это всякие подозрительные личности. Цак проходит мимо своих коллег, не снявших форму, мимо начальников, но никто не обращает на него внимания — то ли всем некогда, то ли с ним не хотят иметь дела, то ли его просто не узнают. Он заглянул и в помещение для дежурных полицейских. О господи! Цак поскорее закрыл дверь. Там, обращаясь к полицейским, произносит речь некий неблагонадежный элемент, которого Цак вот уже три недели тщетно разыскивал по всей Праге. Ох-ох-ох! Участковый инспектор скорчился. Неужели повторятся вчерашние муки?!

Цак поднялся наверх, в кабинет шефа государственной полиции Скршиванека. Надежды он, правда, не искал и там, но Скршиванек был по крайней мере товарищ по несчастью. Вместе они пережили много хорошего и плохого, годами работали рука об руку, и судьба их была одинаковой. Восемь сотенных от дела по ограблению ювелирного магазина пан обер-комиссар так и не отдал еще Цаку; участковый инспектор снабжал своего начальника мукой и салом в течение всей войны, за это пан обер-комиссар помог ему выцарапать ювелира Бауэра из подследственного заключения и отправить на фронт, где этому трусу была предоставлена возможность геройски пасть на поле чести и славы за родину и государя императора. Но какой во всем этом толк теперь?

Вид кабинета обер-комиссара Скршиванека поразил Цака. Шеф спокойно сидел за письменным столом, а над ним висел портрет Масарика. Бог знает, где его так быстро раздобыли! Возможно, конфисковали у какого-нибудь арестованного государственного изменника. Портрет государя императора тоже еще был здесь, но он стоял на полу, в углу, повернувшись к комнате задней стороной, обильно покрытой паутиной: но все же он был здесь — и обоих господ можно было поменять местами за десять секунд.

Растерянный взор Цака обратился к шефу, выражая настойчивый вопрос. Но тот смог в ответ лишь пожать плечами.

— Смываться, — прошептал Цак.

Пан обер-комиссар вторично пожал плечами.

— Пан обер, смотаем удочки, пока не поздно!

— Куда бежать-то?

И верно — куда?

Цак некоторое время с безнадежным видом разглядывал пол. Потом собрался уходить. Но шеф остановил его.

— Погодите, Цак, присядьте на минутку! — сказал он очень серьезно. И, когда участковый инспектор сел, начальник государственной полиции заговорил:

— Понимаете, я ничего не утверждаю. Я еще не знаю, но… Видите ли, пан коллега Бинерт {74} 74 Бинерт Рихард (1881—1949) — один из высших австрийских полицейских чиновников в Чехии, перешедших на службу к буржуазному чехословацкому правительству; начальник пражского полицейского управления, известен кровавыми расправами над рабочим революционным движением в 1918—1921 годах. В период фашистской оккупации Чехословакии был министром внутренних дел при немецком наместнике Франке. В 1945 году осужден как военный преступник. будет теперь полицейпрезидентом. Конечно, трудно что-нибудь сказать, но все же он как-никак коллега. Вчера я до двух часов ночи беседовал с неким высокопоставленным лицом — понимаете, из нынешних. Не стану отрицать, я человек осторожный и предусмотрительный, я оставил для себя кое-какую лазейку, так что и теперь еще у меня есть некоторые знакомства. Разумеется, его величеству почет и уважение, но если правда, — а пока это похоже на правду, — что его величество уже не может покровительствовать нам, придется поискать себе других покровителей. Я и делал это в течение последнего года, и у меня есть значительные заслуги — я говорю об этом с гордостью — в деле создания Чехословацкой республики. Не стану ни утверждать, ни отрицать чего-либо, но возможно, что все окажется не так уж скверно, как вы себе представляете. Я вас не брошу. Столько лет мы работали вместе, у нас нет секретов друг от друга, и нецелесообразно было бы нам теперь расставаться. Ждать, Цак! Выжидать! Не лезть на рожон! Пока еще ни с кем ничего плохого не случилось, а теперь здесь начнут руководить гуманными методами {75} 75 …теперь здесь начнут руководить гуманными методами — намек на демагогические заявления Т. Г. Масарика о том, что Чехословацкая республика будет государством подлинного гуманизма и демократии. .