Иван Андреев - Мысли в рифмах. Избранное

В Италию

1.
Если долго смотреть в одну точку,
в конечном счёте, можно сойти с ума.
Не считая охотника, и планетария.
Со временем ясный взгляд превратится в туман,
Нависающий над югом Италии.

2.
После с вашей фантазией, обязательно случится срыв.
Вы окажетесь у закрытых дверей пиццерии.
Но войти вы не сможете, прочитав на вывеске
«Перерыв».
Вы направитесь в церковь Пресвятой Девы Марии.

3.
В сквере у церкви прохладнее, и есть где сесть.
Даже из порта доносятся обрывки вальса.
Пожилой итальянец напротив, ищет очередную весть,
перелистывая страницы «Таймса».

4.
Улицы перпендикулярны домам, и параллельны течению реки.
Проходя мимо можно услышать музыку из кафе, в сопровождении свиста.
Кружатся, встречаются на пути кипельно белые мотыльки,
похожие на халат дантиста.

5.
Длинная ровная улица без изъяна, похожая на огромный минус.
В конце скрещивается перекрёстком, и становится жирным плюсом.
В порту сильно пахнет рыбой, можно сказать дома поглощает вирус.
Каждый раз по пятницам, от рождества Робинзона Крузо.

6.
Вековые Атланты свысока, с любопытством взирают.
Реагируют на входящих, как на красное глаз быка.
Цикламены цветут фиолетовым, низко птицы летают.
И туман словно ложка, сгущённого молока.

7.
Ночь наступает внезапно, как чернила разлитые по бумаге.
Катер береговой охраны слепит прожектором, светлячков.
На асфальте тень, как единственное пальто бродяги.
Отражаются стрелки городских часов.

8.
Если хорошо знаешь историю можно,
предугадать будущее хотя бы на год.
Поворачивая глобус с Юга на Запад,
с Севера на Восток. И в том же порядке обратно.
Не считая рыбной ловли, и судов прибывающих в порт.
Это происходит многократно.

9.
Вереница кондитерских, магазинов, кафе, ресторанов, Синема.
Это продукт коммерции, и длительного сбережения.
Всего этого хватит на семьдесят лет, как минимум.
А больше не нужно, потому что больше не будет зрения.

10.
К полуночи особый аромат цветов, и мимо проходящих сеньорит.
У стойки бара моряки, уже давно в ударе.
Глухой скрипач по памяти играет, и дымит.
Как хорошо, что этого не слышит Страдивари.

11.
В ресторане вам предложат лучшее вино из Тосканы.
Эйфория клокочет внутри, присущая только хмелю.
Можно подняться в номер, и принять горячую ванну.
Но лучше пройтись по улице, останавливаясь у борделя.

12.
Здесь замечательно всё: женщины, цветы, вино, местная пицца.
Театры, кафе, магазины, и тому подобное, и так далее.
Боже, я же забыл свои запонки у танцовщицы.
Нужно обратно в Италию, в Италию, в Италию.

1992г.

В ночь на 6 марта

Я сижу в уютном баре,
на проспекте Освобождения.
Это не то же самое, что свобода.
Но и то, и другое понятие в равной степени.
Освобождает от времени, и от постоянства вообще.
На стене висят оригинальные часы,
по форме напоминающие медузу.

Рядом картина с летящим верблюдом.
Звучит песня памяти Энрико Карузо.
За стойкой скучает блондинка, с роскошным бюстом.

Что бы сказал инженер Эйфель,
увидев в Европе подобную архитектуру.
Пейзаж с множеством перекрытий, и линий.
Довольно сложно отыскать для этого натуру.
Возможно, похожее что-то есть у Феллини.

Сегодня в театре играют пьесу «Над нами».
Её ещё видел великий Чаплин.
Архитектура колон, и арок.
Но витражи от прозрачных капель,
отличают сюжеты почтовых марок.

Пятый предмет в столовом сервизе,
точно помнит застолье, и шум бесед.
Императорской власти достаточно, чтобы поймать птицу.
А также высокий, как лестница табурет, будет служить подспорьем самоубийце.

1992г.

В дорогу

Отправлюсь я в дорогу,
возьму с собою пса.
С гитарой за спиною,
отправлюсь в никуда.

Ещё возьму я книгу,
любимого поэта.
Отправлюсь кочевать,
бродить по белу свету.

И путь мой не далёкий,
до станции последней.
Где грозный репродуктор,
передаёт известье.

Отправлюсь я на время,
а может насовсем.
От суеты трамваев,
уйду почти ни с чем.

На лодку сяду с другом,
лохматым чёрным псом.
Объявит репродуктор,
теченьем унесло.

Мой адрес не известен,
мой дом теперь река.
Я не отправлю писем,
в большие города.

А вы, и не ищите,
заблудшего меня.
Нет, я не заблудился,
мы с псом теперь семья.

Ему стихи читаю,
он рядом со мной спит.
А по утрам, он лая,
идёт меня будить.

Мне хорошо на воле,
свободен воздух мой.
Здесь нет автомобилей,
и гула мостовой.

Вы сами приходите,
на пенье соловья.
Но только не ищите,
заблудшего меня.

1992г.

В который раз

В который раз, как корень прорастает в нас, глухая скрипка.
Изгиб луны, как тень твоих симфоний.
Смешная ты подобна сну, танцуешь словно кенгуру.
Под звуки скрипки.

1992г.

В путешествие

Мы с тобой убежим, от безликих названий гостиниц.
От чужих рубежей.
От настенных часов, сумасшедших больниц.
От безлюдных домов, высоченных карнизов.
Где считали детьми прилетающих птиц.

Мы уедем с тобой в золотую страну.
Через Вену, Париж, и Сидней.
Будем, есть черепаховый суп,
и другие дары морей.

Мы с тобой улетим от разбитых зеркал.
Мимо Рима, значительно дальше.
Мы останемся там, среди моря, и скал.
Высотою с Пизанскую башню.

Мы умчимся с тобой, и оставим открытыми двери.
Нас с тобой унесёт прошлогодний Борей.
Я оставлю свои неземные идеи,
ты отпустишь своих голубей.

1992г.
…

Выносили из дома событья тогда.
Был апрель, тротуары, была и вода.
Выносили ни мир, выносили ни сор.
И мечтал по соседству шальной светофор.

Растворялись дороги в глазах лихачей.
Как сироп апельсиновый, в чашке ничьей.
Как забытые темы, в домах городских.
Растворялись молитвы в сознаньях людских.