Иван Андреев - Мысли в рифмах. Избранное

1992г.

Городское

В твоём городе слышится эхо.
Эхо старых трамваев над городом.
И дома заливаются хохотом,
а дворам это очень не нравится

Рассыпается солнце над площадью.
Всё когда-нибудь вспомнится, вспомнится.
Старый возчик ругается с лошадью.
Вспоминая прошедшее, прошлое.

Раскрываются двери, и улицы.
Взору самых случайных прохожих.
На проспекте девочки умницы.
Предлагают по ценам схожим.

А за городом тянется ниточкой,
речка узкая. Речкой длинною
мы гуляли с тобой, помнишь Риточка.
Ты была тогда в блузке синенькой.

Здравствуй небо с полётами птичьими.
Здравствуй город с домами, и трубами.
Всё сменилось, авто заграничное.
Вернисажи, ночными клубами.

Что ж ты время с нами наделало.
Обесценилась ценность слов.
А душа всё надеялась, и верила,
в продолжение стука подков.

1992г.

* * *
Девочка катается на качелях
улыбается, и смеётся.
В твоей душе тепло,
а в моей тоскливо.
Почему пролетают мимо?
Те, кому нужно остаться.
С неба слететь, или точней сорваться.
Быстрее прийти на помощь.
Как глубока истощенность.
Не хватает счастья, и света.
Доброго сердца, лета.
Не хватает любви к жизни,
больше чем ненависти к смерти.
Но если нас видят, как часть корысти,
для чего тогда нужны черти.
Даже ангелы пролетают мимо.
Связывающая ниточка рвётся.
Девочка катается на качелях
улыбается, и смеётся.

1992г.

* * *
Как всегда,
всё такая же ночь с полусонным дождём.
У тебя,
всё такие ж дела.
И на месте где раньше стоял дом-дом.
Но в нём нет меня пустота, пустота.
Ерунда,
все соседи твои, и дела.
Ерунда,
нет меня, нет меня пустота.
Как вчера,
всё по старому, как и вчера.
Но меня, больше нету меня пустота.
А свеча,
всё таким же сверкает огнём.
А душа,
вместе с сердцем, а в нём пустота.
Пустота без меня, пустота.
Вечера,
ты танцуешь с другим, не одна.
Но меня, больше нету меня пустота.
Города,
ждут меня города.
Но меня больше нету, меня пустота.
И тогда,
когда в окна прольётся мой свет.
Вот тогда скажешь ты мне привет.
Ерунда,
больше нету меня ерунда.
Пустота.
Нет меня пустота, пустота, пустота.

1992г.

Зима

Ты прекрасна графиня зима.
Твоя тонкая, белая линия.
Приравняет и сны, и дома
к всемогущему белому инею.
Скоро будет Рождество, и словно
по хрустящему снегу пройдут неги.
Разрисует узор окно оно,
и откроет ботаник цветам веки.

1992г.

Европейские фантазии

Постарайся вспомнить запах бразильского кофе в восемь часов утра.
В шикарном отеле, под названием « Golden fish».

Аромат кофейных зёрен, от твоего чулка, также разделяет черта.
Как небо от основания крыш.

У тебя была роскошная шляпа, и я всегда думал, что это чучело мухи.
Ты любила гулять, особенно по проспекту Элизабет Грей.

Обожала заметки, вывески, всякую всячину, просто слухи.
И особенно розыгрыш лотерей.

Клавиш машинки пишущей, западает на букве «Р».
Крутится грампластинка, извлекая музыку толстых, точнее джаз.

Директор гостиницы вызывает автомобиль, говоря мне, Сэр.
Провожает до двери, с напутствием « Bon voyage».

Я случайно наткнулся в шкафу, на твоё голубое боа.
Оно запылилось, и стало реликвией, как Тауэр стал музеем.

Когда цирк-шапито выезжает из пункта «А».
В пункте «В», обязательно станет новым Бродвеем.

Я смотрю на город, из окна многоэтажной гостиницы.
Единственное, что меня связывает с ним, это твоё существование.

Вообще легенды, о великане-мельнице.
Достаточно правдоподобны, но только для жаркой Испании.

Я довольно часто брожу по улице, и замечаю тебя
в некоторых эпизодах архитектуры.
Иногда мне кажется, что я вижу тебя за столиком кафе, где-то в Европе.
Я смотрю на проходящих женщин, как банкир на большие купюры.
И не могу отличить оригинал от копии.

1992г.

К Новому году

Расквиталась судьба со мной.
Я остался, как ветер нищ.
А душа из больших глазищ.
Валит, как белый дым зимою.

Занесло все дороги в рай.
Даже вата на ёлке в доме.
Переполнилась через край,
полка старая антресолей.

Я стою посреди зимы,
и считаю снежинки с неба.
Забери все с собой плоды,
из подаренного мною лета.

Солнце растопит,
кроны деревьев.
Будет метаться,
снег до апреля.
Сяду у печки,
вытяну ноги.
И заведу патефон.
А за окошком,
снежные ели.
Мне бы немножко,
тёплой постели.
И белой твоей любви.

И опять замела метель.
На дорогах заносы, и пробки.
Опустел мой тугой кошель.
Даже не на что выпить сотку.

А на улицах толкотня.
Кто-нибудь подарил бы ласку.
Я согласен за три рубля.
Примерять с красным носом маску.

Все рассядутся за столы.
По-домашнему у экрана.
И бенгальские будут огни.
И новогодняя телепрограмма.

Солнце растопит,
кроны деревьев.
Будет метаться,
снег до апреля.
Сяду у печки,
вытяну ноги.
И заведу патефон.
А за окошком,
снежные ели.
Мне бы немножко,
тёплой постели.
И белой твоей любви.

1992г.

Окно

Твоё окно, а в нём Париж.
Ты близко так к нему сидишь.
Ты с ним как будто говоришь,
словами вздохов. Словами
жестов, и гримас.
Мадам, весь этот мир для вас.
И все планеты, как одна
готовы вам дарить себя.
Я не устал от долгих вёрст.
Я вам вселенную принёс.
Мадам, весь этот мир для вас.
Я вас хочу, хотя бы раз.

1992г.

* * *
Обычная ночь, гудят поезда,
и город совсем не спит.
А северный ветер уходит туда,
где гавани, и корабли.
Где палубы драят лениво матросы.
Причаливают суда.
Где ловят радисты тревожные SOS, ы.
И сразу спешат туда.
Простите планеты за непониманье.
Но мы остаёмся здесь.
Где ветер гуляет, где море бушует.
И мы отправляемся в рейс.

1992г.

* * *
Она прекрасней всех была.
Я ей стихи читал.
Она кружилась как юла,
сливалась как овал.

Она часами в телефон,
подругам и друзьям.
Какой прекрасный всё же он,
наверно про меня.

А утром кофе прям в постель,
О, нежная газель.
Я перед сном ей лапки мыл.