Фрэнсис Бэкон - Утопический роман XVI-XVII веков

После этого он отпустил нас, продолжая оставаться на троне, в присутствии своих приближенных, пока мы не вышли из залы. Нас вывели из дворца другими комнатами и галереями, а не теми, по которым мы уже проходили. Вышли мы из входа, противоположного тому, в который входили, и возвращались домой также новыми улицами, соблюдая тот же порядок, в котором шли туда.

Мы пробыли еще десять дней в том же положении, ничем не занимаясь, кроме развлечений, разных прогулок, осмотра города и достопримечательностей его окрестностей. Но наконец Сермодас, обратившись однажды ко мне, Ван де Нюи, Девезу и Морису, сказал нам, что после продолжительного отдыха для нас и наших людей настало время выбрать себе занятия, чтобы предотвратить беды, в которые может нас завлечь праздность. И если мы пожелаем последовать его доброму совету, мы посмотрим, на что способен каждый из наших людей, чтобы дать ему наиболее подходящее для него занятие. То, что он говорил, отнюдь не вызывалось завистью к тому, что они ничего не делают, или надеждой извлечь из их работы какую-либо выгоду, потому что работать они будут в пользу государства, которое их кормит, а скорее их же собственным благом и выгодой, а также опасением, чтобы их безделье не послужило дурным примером для севарамбов, которым оно запрещено основными законами государства.

Мы ему тут же ответили, что не желаем ничего лучшего, как иметь каждый свою работу и делать все то, что и другие, только просили его извинить наше невежество до тех пор, пока мы не познакомимся лучше с обычаями и законами страны; однако он может приказать все, что ему угодно, и мы постараемся повиноваться ему во всем.

— Вот и хорошо, — сказал он, — мы дадим всем вам занятия, не сильно утруждающие и не требующие вашего разделения; вы сможете жить вместе со своими женами и детьми, как вам захочется, сохранив свои порядки.

Повернувшись ко мне, он заявил, что я так хорошо руководил своими людьми, что было бы несправедливостью лишить меня власти, и, чтобы ее продлить, Севарминас назначает меня осмазионтом, то есть управляющим осмазии, или квадратного здания, в котором мы поселились, и что я из своих людей могу себе выбрать офицеров, чтобы помогать мне в моей новой должности. Кроме того, он добавил, что ознакомит нас с обычаями и законами страны и что к ошибкам, которые я могу совершить по неведению, будет проявлено много снисходительности. Но все же он нам посоветовал, чтобы нам легче жилось и чтобы мы могли разговаривать со всеми, изучить их язык, который нам покажется нетрудным, потому что он очень методичен и правилен. Для этой цели он предполагает дать нам учителей, которые ежедневно в определенные часы будут нам давать уроки. Чтобы у нас было больше времени для ученья, он приказал, чтобы мы работали всего шесть часов в день в течение первых лет нашего пребывания, хотя коренные жители страны должны были ежедневно посвящать труду восемь часов. Кроме всего этого, он сообщил, что в году будет много праздников, во время которых устраиваются для народа зрелища и развлечения, и, таким образом, не кажется докучливым труд, перемешанный с приятным времяпрепровождением и играми, дающими отдых и уму и телу.

Когда он вышел, мы стали рассматривать состав наших людей и нашли, что некоторые были способны заняться различными ремеслами, которым они обучились в Европе. Остальные же были моряками, но достаточно сильными, чтобы носить тяжести и обрабатывать землю. Мы сообщили это Сермодасу, который сказал, что скоро будут закладывать фундамент новой осмазии вблизи нашей и что там найдется работа для всех наших людей, причем нам надо их разделить на дюжины и во главе каждой поставить бригадира, то есть старшего, который бы командовал ими и водил на работу. Кроме того, он сказал, чтобы мы занялись упорядочением наших внутренних дел, исключая заботы о питании, одежде, а также об инструментах, необходимых для работы, потому что всем этим мы будем снабжены, как только встретится необходимость. Для того чтобы все делалось в соответствии с установленными в стране порядками, он дал нам образец управления другими осмазиями. В соответствии с этим положением я назначил Ван де Нюи и Девеза своими лейтенантами, или деросмазионтасами, а всех остальных разделил на дюжины, установив в каждой бригадира. Что же касается кухни и других домашних работ, мы об этом и не стали заботиться, потому что, не зная ни языка, ни обычаев, мы бы не в силах были с ними справиться. Вот почему Сермодас приспособил для этого севарамба по имени Фариста, который вел наше хозяйство и распоряжался рабами.

Уладив таким образом наши дела, приступили к постройке осмазии, о которой говорил нам Сермодас, и для первого раза я сам отвел всех наших людей. Нас встретил главный архитектор по имени Постребас, которому Сермодас нас представил. Он дал нашим людям самые разнообразные работы: переносить тяжести, перекатывать камни или же другие подобного рода работы, причем мы ходили работать ежедневно в установленные часы. Что касается меня, то я ходил лишь тогда, когда мне хотелось, но ежедневно посылал одного из своих лейтенантов, который, находясь на месте, следил, как работают его люди, и командовал ими. Обычно, чтобы показать пример, я ходил сам раз в пять дней.

Тем временем я принялся за изучение местного языка, и так как он показался мне очень легким, что и говорил мне Сермодас, я усвоил все основы его в три-четыре месяца и через год мог довольно прилично объясняться. Некоторые из наших людей тоже выучились этому языку, но большинство таких успехов не достигло, хотя каждый немного говорил и мог пользоваться им в самых необходимых случаях жизни. У всех наших были жены, от которых по большей части имелись дети; я получил разрешение иметь до трех жен, а мои лейтенанты — по две.

Когда я преодолел первые трудности языка, я в течение короткого срока сделал такие большие успехи, что через три года владел этим языком почти так же хорошо, как своим родным. Это мне бесконечно помогло войти в общество севарамбов и наблюдать их нравы и обычаи. У них так же, как и у нас, есть печатные книги, хотя и не в таком количестве; но все те, которые есть, в своем роде очень хороши, потому что иных они у себя не терпят. Я прочел несколько их книг по философии, математике, риторике, истории и разные другие книги, но особенно я занялся чтением истории этих народов и воцарения Севариаса, первого законодателя струкарамбов, — именно так они назывались до его прихода. Кроме того, я занимался чтением их законов, знакомился с их религией и их обычаями, о которых я дам отчет насколько возможно лучше в продолжение этого описания. Начну я его с истории Севариаса, до которого эти народы были дики и грубы, каковы и до сих пор все соседние австралийцы, даже, пожалуй, и обитатели всего этого материка. Об этом великом человеке писалось многое, но здесь я расскажу лишь о том, что больше всего относится к его воцарению или что может лучше показать, какими средствами он достиг той степени мудрости и добродетели, которых он добился до своего прибытия в Австралийские земли. Несомненно, несчастье, происшедшее в его доме, его страдания и его путешествия немало тому способствовали. Ведь редко встречаются большие познания в науке жизни среди тех, которые всегда жили дома в довольстве, никогда не испытав жестокости и непостоянства судьбы и людской злобы. Севариас имел большие природные данные. Он получил превосходное и совершенно исключительное образование по сравнению с тем, которое давалось в его стране, а его страдания и его путешествия немало способствовали развитию его познаний и ума; так что не приходится удивляться, что, имея все эти преимущества, он достиг той высокой мудрости, блестящие доказательства которой он дал на высокой арене, на которую вознесла его судьба. Что же касается города Севаринда, носящего его имя, то это самый прекрасный город в мире, если судить по его местоположению и окружающим его плодородным землям. К этому надо прибавить прекрасный климат и здоровый воздух того места, где он стоит, стройность и великолепие его зданий и наблюдаемый там общественный порядок.