Эрнст Гофман - Сестра Моника

— Если тебе хотя бы раз, Люцилия, представилась возможность рассмотреть свою кожу под увеличительным стеклом, то тогда ты без труда смогла бы заметить сходство между устройством человеческого тела и строением мироздания. Вечная неподвижная масса звезд — это мозг вселенной, оттуда нисходят в дух человека все знания и вся мудрость о силе и чувствительности органов. Огонь и кровь — один и тот же флюид. Глядя на созвездие Скорпиона, я думаю о могуществе Господа, о созидающем принципе; глядя на созвездие Девы — о власти женщин, а Сатурн — есть открытая тайна зачатия. Все, что человек в малом, то мир — в великом, все части образуют единое целое.

Соединения и связи химических и механических импульсов снаружи и внутри животно-человеческого тела вместе с переизбытком хилуса приводят к такому накоплению сладострастных ощущений, что под их влиянием мы, вместе с одеждой, отбрасываем доводы разума, строгость и добродетель приличных манер и стыдливость, и кладем их перед собой, обрекая на сладостное бездействие. Небо и Земля пребывают в движении; а величие и сила творения подобна празднику, пред которым в восторженном благоговении преклоняются чувства и разум...

Однако, дорогая Люцилия! наслаждаться подобной палигинезией [207] Палигинезия — восстановление целого из его частей. творения и удовлетворять такое сладострастие может лишь здоровая душа, свободная совесть, но никак не земные тела, какими тела наши, очевидно, уже стали и будут оставаться в результате перманентных революций. В неорганическом мире властвуют природные химические реакции, и чем дальше культура отдаляется от мира физического , чем больше становится понятной чувственному человеку, тем больших благ наслаждения мы лишаемся, а им на смену приходит наше высокомерие.

Геркулесы исчезли тогда, когда в моду вошли парики с косичками, а чудовищные заросли локонов времен прекрасной Лавальер [208] Лавальер Луиза Франсуаза де (1644 — 1710) -одна из фавориток французского короля Людовика XIV, мать четырех его детей. — настоящая сатира на наших лысых воздыхателей.

Когда Моника, рассказывавшая собравшимся вокруг нее сестрам свою историю, дошла до этого места, двери локутории распахнулись, и всегда стремительная сестра-привратница вручила Монике толстый-претолстый конверт, заметив, что его доставил гонец.

Было время полуденной трапезы, и монахини перешли в рефекториум, и Моника пообещала за десертом почитать вслух, что подруга, бывшая камеристка ее матери, Линхен, ей написала.

После латинской застольной молитвы, которую сначала прочитала настоятельница, а затем и все монахини, настоятельница заметила, что некоторые сестры все еще не в должной мере овладели латинским языком, языком церкви, языком чистейшем, не шипящем и не гнусавящем.

Немец — шипит; француз — гнусавит, — продолжала она, — француз даже не сможет произнести слово non [209] Non (фр.) — нет. , если зажмет нос.

— Достопочтенная мать! — перебила ее Моника. — Позвольте мне спросить: откуда берет свое начало немецкое слово монашка, Nonne?

— Я расскажу тебе об этом все, что я знаю, милое мое дитя, — отвечала настоятельница...

Первый женский монастырь был построен и учрежден св. Бенедиктой [210] Св. Бенедикта (ум. 362) — дочь римского сенатора, которая вместе с 12 девственницами проповедовала в Галлии. , благородной испанкой, по правилам св. Фруктуоза [211] Св. Фруктуоз (ум. ок. 259) — епископ Таррагонский, великомученик. , в месте под названием Ноне; и в самое короткое время в него пришли восемьдесят набожных девственниц...

— Можно даже подумать, — открыла свои красивые уста Анунчиата, — что монашки по-немецки называются так потому, что числом девять, Neun, завершается совершенство, а дальше следует нуль — могила — царство вечной жизни, в которое приведет нас Вечный, Единый — Христос.

— Воистину! Ты мыслишь по-христиански, дорогая сестра! Должна тебе признаться, что мне со всем моим знанием духовных предметов такая мысль даже и в голову не пришла.

— Ах, — вмешалась одна монашка, — французские шельмы скоро нас всех разгонят.

— Нас — никогда! — возразила с улыбкой аббатиса, — ни Симон маг, ни старый Мерлин, ни Мерлин из Тьонвиля [212] Симон маг — в христианских преданиях самарийский чародей, соперник апостола Петра, родоначальник всех ересей. Мерлин — волшебник из кельтских преданий, помощник легендарного короля Артура. Мерлин из Тьонвиля (1762-1833) — французский революционер. никогда не осмелятся к нам притронуться...

О пользе монастырей давно известно; даже протестанты это понимают.

Каждый знает, говорит Гиппель [213] Гиппель Теодор Готлиб (1741 — 1796) — немецкий политический деятель и писатель, друг И. Канта. , насколько важно заблаговременное образование разума и сердца нежных девиц. Возвышающие душу христианки, благочестивые супруги, благоразумные матери семейств вносят немалый вклад в счастье супружества, в мир и спокойствие семьи, в надлежащее воспитание детей, а значит и в благосостояние целых государств; порядочных и добродетельных женщин рвением и терпением воспитывают визитантки [214] ... визитантки ...- женский католический орден, основанный в 1610 г. , их растят в святых обителях и достопочтенных конгрегациях нашей основательницы, в питомниках урсулинок и институтах св. Девы Марии, и, образованные там, держат они мир в своих руках...

Другим нашим сестрам, из других монастырей, посвященным в культ Девы Марии, выпал лучший удел, а именно: чистая, занятая молитвенным раздумьем жизнь, они сидят у ног нашего Господа Бога и внимают его священному слову, то есть упражняются в молитве и созерцании, в священнопении и других блаженных делах, и они уже на земле обрели лучший из миров. И даже если бы церковь не приносила им пользы, они бы все равно были ее украшением, а их молитвы — это молитвы и за тех, кто не молится, кто живет как скотина.

Девственные, живущие в Господе души, они словно прекрасные жемчужины и алые рубины в украшении Христовой невесты. Collum tuum sicut monilia [215] Collum tuum sicut monilia (лат.) — Шея твоя в ожерельях. Псн 1, 9. — говорится в Песне песней. — Но не дадим нашей трапезе остынуть...

Когда к столу принесли фрукты и пироги, Моника достала полученное письмо и прочитала вот что:

Дорогая Моника!

Господь сильно наказал меня, но мне же во благо; и сейчас я не ищу от жизни ничего другого, как жить ради Господа и на пользу моего супруга.

Брат Элегий, который однажды так сильно тебя выпорол, сказал мне, что ты ушла в монастырь и зовешься Моникой. Я рада, что ты оставила этот дурной и злой мир, здорова душой и телом, потому что если человек болен, то нигде ему не будет покоя. Лишь почаще давай себя бичевать, сверху и снизу, это, как говорит Сирах, пойдет на пользу твоему здоровью... — (Монахини одобрительно захихикали.) — Я сделалась баронессой, но мой муж не какой-нибудь мучитель крепостных — он само добросердечие... Когда мы праздновали свадьбу, он сказал собравшимся подданным: «Знаете ли вы, что такое человек, и каким он должен быть?» — «О да, милостивый господин! Человек зол, а должен быть добрым». — «Да нет же, — отвечал мой супруг, — человеку больше не по пути с природой, он должен думать о хороших манерах. Человек — негодяй, а должен быть аристократом...» После этого мой муж обнажился перед крестьянами и крестьянками до пояса и велел двум прислужницам бичевать его до тех пор, пока не потечет кровь... Крестьяне застыли как вкопанные и даже не знали, что и сказать, а девушки закрыли ладонями лица и плакали А потом пришла и моя очередь.