Йоан Славич - Избранное

Выйдя с прояснившейся головой от мадемуазель Лины, Дуцу сразу же посмотрел на номер ключа: 36. Потом спустился к швейцару и спросил, как фамилия человека, проживающего в тридцать шестой комнате.

— Господин Георге Рымничану, предприниматель из Добруджи, — ответил швейцар.

— Номер тридцать шесть, Георге Рымничану, предприниматель из Добруджи, — повторил Дуцу, стараясь запомнить получше.

Но сколько еще предстоит ему дел до отъезда из Бухареста! Да к тому же надо непрестанно следить, чтобы не влопаться в какую-нибудь историю!

Следует быть как можно осторожнее…

Рубашка, воротничок и галстук…

Магазин есть поблизости. Но не ждет ли его там какая-нибудь неприятность?

— Какой у вас номер, господин? — услужливо спросила его продавщица.

— Тридцать шестой, — ответил Дуцу, хорошо запомнивший номер своего ключа.

Продавщица окинула его оценивающим взглядом. Не похоже, что этот человек носит рубашку и воротничок тридцать шестого номера. Но, в конце концов, какое ей дело: она должна дать то, что просят, — может, он покупает не для себя.

Девушка разложила перед Дуцу три рубашки.

— Воротничок, — продолжала она, — желаете стоячий или отложной?

Дуцу почувствовал себя в большом затруднении.

Что бы это могло значить: «стоячий», «отложной»? Впрочем, если начать раздумывать и медлить с ответом, он может себя выдать. И Дуцу одним духом выпалил:

— Дайте и стоячий, и отложной.

Девушка подала ему полдюжины стоячих и полдюжины отложных воротничков — все тридцать шестой номер, как он просил.

— Галстук — желаете пластрон или бантиком? — снова спросила девушка.

— Бантиком, — ответил Дуцу, вытирая пот.

— Какого цвета?

Дуцу хотел проделать то же самое, что у еврея в Фокшань.

— Все равно, — поспешно ответил он.

Продавщица подала ему галстук вишневого цвета.

— Не угодно ли манжеты? — задала она еще один вопрос.

— Больше ничего не надо, — ответил Дуцу. — Давайте счет.

Оплатив счет с видом человека, у которого есть на это денежки, он вернулся в отель, торопясь запереться в комнате и переодеться.

Не чудно ли, что все здесь, в Бухаресте, совпадает с номером комнаты, в которой живешь?..

В самом деле странно. И хотя он твердо знал, что занимает комнату номер тридцать шесть и рубашки носит номер тридцать шесть, ему все же было боязно вставить ключ в замочную скважину двери под этим номером. Достаточно намучившись один раз, он вовсе не хотел снова попасть впросак! Дуцу постучал в дверь, потом постучал еще раз, и только убедившись, что там никого нет, решился отпереть дверь и войти.

Ах, до чего здесь было хорошо! Особенно, когда он запер за собой дверь и ощутил себя как в глухом лесу, там, возле укреплений, где никто за ним не следил.

И все-таки…

Разве не более чем естественно, если эта нежнотелая женщина отправится в полицию и заявит, что здесь, в гостинице, в тридцать шестом номере, проживает человек, нашедший клад.

Нужно спешить и поскорей выбраться отсюда. В Галаце все будет по-другому. Есть у него наконец рубашка и воротнички, он знает, какое назначение имеет номер ключа… Дуцу успел испытать многое, и теперь уж его никто не обманет!

Да! Вот только рубашка чересчур мала, и воротничок узок. Номер тридцать шестой! Очень маленькая рубашка и очень узкий воротничок!

— Прямо несчастье! — воскликнул он в отчаянье. Но сколько ни вертел и ни крутил их, ни рубашка, ни воротничок на него не налезали. Надо было снова идти в магазин и покупать другие, размером побольше.

Упаси бог! Еще раз увидеть эту девушку? Ни за что!

Он швырнул рубашку и воротничок и отправился за покупками в другой магазин.

«Очень мне тут нужен номер комнаты! — сказал он себе. Были бы только побольше да по толщине шеи».

Уж таким-то глупцом, чтобы не суметь купить себе рубашку и воротничок, он все-таки не был.

Разумеется, не был. Но, оказывается, мало иметь подходящую рубашку и воротничок, нужно еще уметь их надеть. Вернувшись к себе в комнату номер тридцать шесть и убедившись, что воротничок и рубашка ему подходят, Дуцу обратил внимание на то, что они не похожи ни на крестьянские, ни на солдатские.

Все дырочки да дырочки, и нигде никаких пуговиц. Как застегнуть на себе эту рубашку и как приладить к ней воротничок?

Измученный бесплодными стараниями, Дуцу опустился на стул. Невыносимо, если так будет продолжаться и дальше. Остается один выход: довериться женщине, посвященной в его тайну. А зачем ей все-таки его выдавать? Надо быть слишком глупой, чтобы решиться на такой поступок. Пользы от него никакой. Пусть ей удастся получить с него хоть половину — все лучше, чем ничего!

— Пойду к ней! — сказал он, поднимаясь с места. — Может, она научит меня, как надевать рубашку и воротничок и что делать дальше.

Действительно, ничего другого Дуцу не оставалось.

Однако он не знал, ни кто эта женщина, ни как ее имя, а главное — не знал номера ее комнаты и не мог себе даже представить, в какую сторону направиться, чтобы к ней попасть. Снова бродить от двери к двери решительно невозможно.

Уже давно в сердце Дуцу стало закрадываться тревожное чувство — ему стало казаться, что он себе не принадлежит, не может понять, чего хочет и чего не хочет, и, по-видимому, уже не в состоянии вообще чего-либо хотеть. Сейчас это чувство подчинило его себе особенно властно, и он, как мертвый, растянулся на кровати. Он лежал так до тех пор, пока сон не овладел его телом, разбитым столькими переживаниями и столькими днями напрасной беготни.

Что до мадемуазель Лины, то и она переживала не менее мучительные минуты, не зная, на что решиться. Дело-то шло о деньгах, и, наверно, немалых. Она могла их легко заполучить, не подвергая себя ни малейшей опасности и не совершая ничего дурного.

Очень много и очень легко! И это «очень», столь обычное в человеческой речи, в ее женском воображении росло и увеличивалось по мере того как она все отчетливее представляла себе, как этот счастливый случай избавит ее от нужды, с которой ей вечно приходилось бороться, как она станет пусть даже не богатой, но хотя бы независимой. А может, и богатой?

Почему бы нет?..

Но она позволила своему новому знакомцу уйти одному, а он такой неопытный, глупый, каждую минуту может выдать себя и выпустить из рук свое, а следовательно, и ее счастье.

Она уже готова была броситься вслед за ним, но куда? При всей своей предусмотрительности Лина забыла спросить его имя и номер комнаты.

Она тоже потеряла голову. Куда побежишь, если ей неизвестно, кого именно и где нужно искать? Это значило бы выдать себя.

Может, это какой-нибудь негодяй, который просто обманул ее?

Нет! Ошибиться она не могла! И при воспоминании о растерянности, с какой он стоял перед ней, ее снова охватила жалость. Негодяи такими не бывают!