Йоан Славич - Избранное

На лбу у Дуцу выступил холодный пот. Он вытирал его рукавом рубашки, смотрел на субпрефекта и уже начинал подозревать, не жулик ли какой-нибудь еще и этот, запугивающий его, чтобы запустить руки в его шапку.

Когда же все это кончится? Через какие мучения предстоит ему еще пройти?.. Несомненно одно: дела будут идти тем же порядком, пока поп не прочитает над ним молитву.

— Господин субпрефект, — сказал он. — Если все это так и нет возможности спастись, позвольте пойти отдать мою шапку жене, а она вынесет мне взамен шляпу.

— Что ж, отдай, — ответил субпрефект, спеша поскорей покончить с этим делом.

Дуцу подошел к двери и сделал знак Станке, чтобы она подошла.

— Меня уведут в Фокшань, и только господь бог знает, когда я вернусь, если ты мне не поможешь, — сказал он убитым голосом.

— Как же мне не помочь тебе, Дуцуле? — спросила она испуганно. — Скажи, что надо сделать?

— Послушай, — заговорил он тихо. — В донышко этой шапки зашиты деньги, они остались у меня от клада. Не вздумай доставать их! На них лежит заклятье, и большая беда может упасть на твою голову. Возьми эту шапку, как она есть, пойди с ней к попу, и пусть он прочитает над ней отпущение грехов. А потом можешь делать с деньгами, что хочешь. Только смотри не говори попу, что зашито в шапке.

Станка сделала три шага назад. Значит, так оно и есть: связался-таки мужик с заколдованными деньгами! Теперь все понятно.

— Избави меня бог! — воскликнула она в страхе. — Разве ты не видишь, кем ты стал с той поры, как спутался с этими деньгами? Не продам свою совесть нечистому!

И в неудержимом порыве она ворвалась в префектуру и побежала к субпрефекту.

— Не верь, — сказала она субпрефекту, решительными шагами входя в его кабинет. — Не верь ни одному слову Дуцу. Это нечистый говорит вместо него и толкает его на разные дурные дела.

Субпрефект посмотрел на нее испуганно.

— Не удивляйся, — продолжала Станка, указывая на шапку, которую держал в руке Дуцу. — Поищи-ка там поглубже. Пошел человек по дурному пути, попал под власть сатаны, привел он его к заколдованному кладу, а потом таскал по свету бог знает где и заставлял делать невесть что. Поищи, господин, в шапке, там клад!

Как хотелось Дуцу убежать! От клада оставались какие-то крупинки, а теперь он и их теряет. Это ли не издевательство?

— Какой там клад, господин субпрефект, — сказал он мягко. — Так, самая малость, поскребки из ямы. И говорить не о чем. Уж столько-то может остаться и для меня.

Господин субпрефект начинал мало-помалу приходить в себя.

Действительно, тут есть какая-то закавыка. Для большей безопасности он закрыл дверь и взял в руки шапку Дуцу.

— Не трогай ее, — сказал Дуцу. — Раскаешься.

— Не бойся, парень, — возразил субпрефект, улыбаясь. — Ко мне не пристанет.

Он распорол донышко шапки бритвой и высыпал деньги на стол. Здесь оказалось больше сотни монет, одни покрупнее, другие помельче. Субпрефект начал изучать, какой они эпохи, и чем больше их рассматривал, тем сильнее заволакивал ему глаза туман.

— И много их было? — спросил субпрефект.

— Целый котел, — ответил Дуцу более спокойно. — Все такие же, как эти. Да еще блестящие камешки.

Влажная дымка окончательно затянула глаза субпрефекта.

— Послушай-ка, парень, — сказал он. — Я вижу, ты не виноват, но не могу тебе помочь. Чтобы выяснить это дело, тебя нужно отправить в Фокшань. Если комиссар действительно взял твой клад, ты должен получить из него причитающуюся тебе часть. Если же он жулик, следы его найдут, и ты все равно получишь свою долю.

— Не надо, господин, ничего мне не надо! — воскликнул Дуцу облегченно. — Слава богу, что я наконец избавился от искушения. Был я беден и доволен своей бедностью: к богатым не лез, к богатству не стремился. А с тех пор, как нашел этот клад, потерял и покой и ум, попросту говоря, спятил. Не надо мне ничего!

Глаза Станки ярко вспыхнули.

— Слушай, Дуцуле, — сказала она, — стоило тебе выпустить шапку из рук, как ты опять стал настоящим человеком. Бери, господин субпрефект, бери эти деньги, если не боишься проклятия.

— Оставь мне только то, что я потратил на дорогу, — прибавил Дуцу, — а с остальными делай, что хочешь.

— Брось деньги, Дуцуле, — прервала его Станка. — Умел ты их раньше зарабатывать, заработаешь и теперь. Не зря ты их потратил: среди людей потерся, ума набрался! Забери их, господин субпрефект, забери все. Только позволь ему взяться за лопату и снова начать работать.

— Нет, так дело не пойдет, — возразил субпрефект. — Прежде надо все выяснить.

— Выясняй сам, — сказал Дуцу. — Что найдешь, все твое. Скажи, что это ты нашел клад. Поезжай в «Дакию» и приструни Лину, если она тебе попадется. Потом отыщи госпожу Терезу и разузнай, что это был за комиссар.

Субпрефект на некоторое время углубился в размышления.

Да! Трудно не согласиться с Дуцу, а сделать то, что он советует, крайне легко.

«Скажусь больным, — подумал субпрефект, — возьму отпуск дней на восемь, якобы съездить в Бухарест к врачу. Остальное выяснится само собой».

— Хорошо, — проговорил он вслух. — Но знай: если дело откроется, тебя все равно придется отправить в Фокшань и Бухарест.

— Уж постарайся, чтобы не открылось, — возразил Дуцу. — Тебе-то бояться нечего, ведь ты поедешь за деньгами. Пусть все тебе достанутся, мне с ними делать нечего. Я этих денег боюсь и никому ничего не скажу. А лучше, если и ты избавишься от них, как я.

— Еще разболтаете вы тут, — пробормотал субпрефект вполголоса.

Дуцу пристально посмотрел на Станку.

— Слышала? — спросил он. — Я-то не скажу ни слова. На твою душу грех, если проговоришься!

— На мою, — подтвердила Станка.

Субпрефект больше не раздумывал.

— Ступай, парень, — сказал он. — Возьми свою шапку и говори, что всю историю с кладом тебе кто-то рассказал.

Дуцу трижды перекрестился и вышел, оставив на столе заколдованную шапку вместе с деньгами.

— Спаси, господи, всех людей от искушения! — проговорила Станка, посмотрев с сожалением на господина субпрефекта, и вышла вслед за мужем.

Вьюга бушевала такая, что казалось, наступил конец света, и господин субпрефект, всего два дня назад покинувший постель, сидел с доктором возле печки.

— Мадемуазель Лина уехала, — рассказывал он. — И никто не мог мне сообщить, куда именно и когда она вернется. Тогда я отыскал маклера Шварца. Он ответил, что знать ничего не знает, а если я его в чем-то подозреваю, то могу обратиться в полицию. Чувствует, негодяй, что я стараюсь ее избегать. Я спросил, известно ли ему что-нибудь о госпоже Терезе? Он посмотрел на меня удивленными глазами, из чего я заключил, что ему совершенно неведомо, что произошло после того, как он расстался с Костикэ. Я рассказал ему историю с бумажником и комиссаром. Он выслушал ее с негодованием.