Анри Монфрейд - Приключения в Красном море. Книга 2 [Человек, который вышел из моря. Контрабандный рейс]

Обменяв немного табака на рыбу, наша команда мирно беседует с суданцами. Тем временем налетает хамсин, с яростным свистом обрушиваясь на наши снасти. Какое счастье, что судно прочно стоит на якоре в тихой бухте!..

Капитан фелюги — очень старый суданец, уже сорок лет проплававший в этих широтах. Он утверждает, что на одном из островов к северу отсюда есть питьевая вода. Разумеется, он не может отыскать это место на карте, в которой ничего не смыслит. Его собственные лоции хранятся у него в голове, и он с презрением отворачивается от бумаги, которой я придаю такое значение. Его разъяснения кажутся мне довольно туманными, тем более что на всякий непонятный вопрос он отвечает утвердительно. Тем не менее я прихожу к заключению, что речь идет об острове Эррих, нанесенном на моей карте.

На следующее утро с попутным бризом мы входим в северную бухту острова — очень мелкий залив, который возможно пересечь только в пироге. Я причаливаю к холму, — самой высокой точке плоского голого острова — на котором виднеются развалины древней стены. Видимо, это следы былого города. Уцелевший фундамент разрушенных построек свидетельствует о некогда оживленных улицах и площадях. Солнце до того накалило землю, что лишь толстые подошвы могут спасти ноги от ожога. Мухаммед Муса ступает осторожно, выбирая участок в тени или густую траву. Внезапно он проваливается в невидимый люк, но тут же вылезает на поверхность. Он упал в колодец.

Я вижу множество одинаковых углублений и обследую их не для того, чтобы отыскать воду (нелепо было бы на это надеяться), а просто из любопытства, которое неизменно разжигают в нас странные вещи. Колодцы напоминают по форме амфоры диаметром в три метра. Их глиняные стенки сохранились в превосходном состоянии без единой трещинки. Видимо, глина обжигалась прямо на месте. Колодцы на три четверти заполнены песком, и, конечно, в них нет воды.

Жара становится невыносимой, и, несмотря на желание обследовать развалины, мне приходится вернуться на судно, чтобы утолить жажду. Видимо, здешний климат изменился, ибо ни один город не смог бы вырасти в этой безводной раскаленной пустыне. Моя экскурсия была интересна в археологическом плане, но не приблизила меня к моей главной цели — воде.

В тот же день я успел посетить Кор-Поварат, в центре которого находится остров Бадур. Кор-Поварат — это просторный водоем, связанный с морем глубоким проливом шириной не более шестидесяти метров, усеянным скалистыми островками. Остров Бадур расположен посередине, точно крепость, окруженная рвами со всех сторон. На его южной оконечности, виднеется крошечная деревушка с десятком хижин. Мы причаливаем неподалеку, и я отправляюсь на поиски воды.

В деревне совсем нет мужчин. Мы видим женщин, одетых в длинные черные, очень широкие платья, вроде тех, что носят женщины в Верхнем Египте. У них — арабский тип лица, но кожа почти не уступает по черноте коже данакильцев. Нас обступают дети — голые мальчишки и девчонки в узких набедренных повязках.

Все мужчины отправились на добычу брюхоногих моллюсков и раковин. Стариков здесь нет, они, как правило, не доживают до старости и слепнут в конце жизни. Я замечаю двух-трех мужчин на пороге хижины с тусклыми глазами мертвых рыб. Это болезнь всех профессиональных ныряльщиков в водах, где водится разновидность медузы, о которой я рассказывал в главе о ловцах моллюсков. Возможно, также в этом повинен наследственный сифилис.

Зато здесь можно встретить древних старух, о которых словно позабыла смерть. Глядя на них, невольно вспоминаешь арабскую пословицу, гласящую, что нужно убивать старух и кади [26] Кади — мусульманский судья. ( Примеч. пер. ) .

Я узнаю, что на острове еще сохранилась прошлогодняя вода, а новой пока нет… Можно подумать, что речь идет о драгоценном урожае, взращенном руками крестьян, и мы вскоре убедимся, что это так.

Жители острова отличаются от обитателей близлежащего материка — суданцев, смешавшихся с египтянами. Они происходят от рабов эпохи хедивов [27] Хедив — титул правителей Египта. ( Примеч. пер. ) и составляют сегодня низшие слои городского населения. В Каире и Александрии они пополняют ряды привратников, ночных сторожей, посыльных, чистильщиков, ассенизаторов и т. п. Эти темнокожие люди атлетического телосложения, наделенные выдающимися мужскими достоинствами, неизменно обращают на себя внимание. Будучи одетыми по-восточному, они служат живым украшением посольских прихожих и холлов Палас-отеля на радость английским туристам. Сегодня к этому добавились дансинги от Хартума до Каира.

Жители острова Бадур относятся к своим соседям с материка с глубоким презрением, свойственным арабам, как и ко всему африканскому.

Долгое время остров служил перевалочным пунктом для людских караванов, направляющихся из Судана в Аравию. Бадур являлся для рабочей силы тем же, чем была для шикарных рабов наша Таджура.

Работорговля открыто процветала здесь до того, как был прорыт Суэцкий канал, и продолжалась довольно долго после его открытия. Говорят, что она негласно существует и в наше время.

В деревне примерно двадцать — двадцать пять родственных семей. Глава рода — древняя согбенная старуха с клюкой — воплощение старости, но, когда она распрямляется, на нее страшно смотреть. Она похожа на мужчину с конской головой; в ее огромных удлиненных глазах некогда блуждал отблеск минувших времен, но сейчас ее мутный, подернутый синеватой пеленой взгляд лишен жизни, как взгляд призрака из вечного царства мертвых.

К ней почтительно обращаются на неведомом мне языке, в котором я узнаю несколько арабских слов, объясняя, что мы ищем воду. Ходячий труп является хранителем бесценной влаги.

Старуха молча приподнимается и ковыляет на своих костылях к большому котловану, прорытому в центре острова. Колодец похож на древнюю каменоломню с отвесными склонами высотой в семь-восемь метров. У подножия его подковообразной стены сложены кучки камней, как на могилах.

Стадо диких коз утоляет жажду у глиняных корыт, в которые женщины льют воду из кожаных мешков. Эта горькая вода с большим содержанием магния непригодна для питья, но нам говорят, что ею поят скот, а люди пьют другую воду.

Салах, долго живший в Судане, немного знает язык этих людей. Он торгуется с ними о цене.

После долгих переговоров я плачу бесстрастной старухе полтора талера [28] Талер — серебряная монета с изображением австрийской императрицы Марии-Терезии, равная по стоимости пяти франкам ( Примеч. авт. ) за право набрать воды из колодца, засыпанного кучей щебня, воды самого лучшего качества.

Старуха подходит к одной из «могил» и наклоняется над ней, а мы почтительно следим, как она осторожно, не спеша убирает камни. Все хранят молчание, как во время магического сеанса или колдовского обряда, в результате которого явится чудо живой воды. Только тот, кто знает этот бесплодный, иссушенный зноем и огнедышащим ветром край, может понять наше волнение при виде скалы, под которой прячется драгоценная влага.