Каролина Светлая - Дом «У пяти колокольчиков»

Но даже среди тех семейств, для которых не имело значения, во что обойдутся праздничные наряды их детей, был произведен чрезвычайно тщательный отбор. Тут отстранили с какой-то пустой отговоркой девушку, родители которой, с точки зрения пани Неповольной, недостаточно расторопно и без должного удовольствия откликнулись на ее призыв; другой любезно ответили, что удовлетворят ее желание в том случае, если родные сумеют еще каким-нибудь образом проявить свое благомыслие… Вместе с тем устроители не скрывали, что при отборе участниц принимается во внимание не только их набожность, но и миловидность. Таким образом, включение в число подружек девы Марии, являлось вместе с тем всеобщим признанием превосходства той или иной девицы перед многими другими. И не было ничего удивительного, что приготовления к шествию почти в той же мере возбуждали и занимали умы пражского общества, как и сама коронация, а об имевших место тайных интригах говорили столько же, сколько о торжествах в королевском дворце и о прибывших в Прагу знатных гостях.

Процессия двинулась от Тынского храма ровно в полдень. Возглавлял шествие сам архиепископ в сопровождении многочисленной свиты, всех пражских священнослужителей, представителей конгрегаций {25} 25 …представителей конгрегации (от лат. congregatio — союз). — Имеются в виду представители католических религиозных организаций, непосредственно связанных с монашескими орденами и включавших в себя как священнослужителей, так и мирян. и монашеских орденов, а также религиозных обществ, которые, несмотря на то, что были запрещены императором Иосифом, продолжали тайно существовать и сегодня впервые открыто обнаруживали свою деятельность.

Толпы людей благочестивых и просто любопытствующих сопровождали процессию, где в первых рядах шли счастливые избранницы судьбы, добившиеся в конце концов высокого и вызывающего всеобщую зависть звания подружек пресвятой девы. То и дело сменяясь, они поочередно несли крытые золотой парчой носилки, где стояла ее статуя, а перед ней — тот самый образ, что был главным поводом всего торжества. Справа от носилок шла первой одна из княжон Лобковиц, а левый ряд возглавляла панна Ксавера Неповольная, бывшая во сто крат красивее и наряднее любой княжны. За девицами, тоже в два ряда, шли глубоко преданные пресвятой деве юноши, держа в руках зажженные свечи розового воска.

Всюду, куда бы ни направилась процессия, под звон колоколов, гром литавр, пенье труб и многочисленных хоров, славивших деву Марию, балконы и крыши домов были так же переполнены зрителями, как и при въезде в Прагу императорской семьи, но если тогда глаза всех присутствующих обращались к королю с королевой, сегодня влекла к себе все взоры Королева колокольчиков.

Из всей процессии первым делом замечали ее, а все, что было рядом с нею и вокруг, казалось тусклым, будничным. Она одна придавала окружению своему подлинный блеск, выразительность, яркость. И в самом деле, даже при богатой фантазии трудно было бы вообразить более чарующее, трогательное и грациозное видение, чем эта молодая девушка в снежно-белом, тяжелого шелка одеянии, на которое, по моде того времени, свободно падали две длинные косы, присыпанные серебряной пудрой и украшенные над челом венком из лилий, с которого, подобно легкому облачку, опускалась к самым ногам вуаль, усыпанная золотыми звездочками и волочившаяся по земле вместе с парчовым шлейфом.

В продолжение всего торжества Ксавера была предметом всеобщего внимания, восхищения и восторгов. Несколько дней назад, когда навстречу императорской семье выехало сто открытых экипажей со множеством нарядных красавиц, уличные ротозеи указывали друг другу пальцами только на одну из них — на нее. А вечером в театре, где в присутствии двора впервые давали новую оперу Моцарта «Милосердие Тита» {26} 26 …давали новую оперу Моцарта «Милосердие Тита»… — Эту оперу композитор написал специально в честь коронации Леопольда II. Премьера состоялась в Ностицовом (теперь Тыловом) театре 6 сентября 1791 г. , она одна привлекла к себе взоры не только обычных зрителей, но и самой высшей знати. Сама императрица соизволила спросить, кто сия прелестная дева, и рада была слышать, что она внучка той самой пани Неповольной, о которой за эти несколько дней ей довелось слышать столько похвального от высокопоставленных священнослужителей, явившихся поклониться королеве и нарисовавших по ее просьбе картину духовной жизни столицы ее нового королевства. Но не в коляске, где Ксавера красовалась в алом бархатном берете, не под люстрами театрального зала, где она блистала в самых лучших своих драгоценностях из пурпурной шкатулки, не обрела ее красота такой силы, как теперь, когда она шла, хоть и с опущенными долу глазами, но с гордо поднятой головой под лазоревым балдахином улыбающегося летнего неба по тенистым улицам Праги, строгие старинные здания которой, создавая контраст ее светлой фигуре и молодому прекрасному лицу, служили для нее столь выгодным фоном.

Прошло целых четыре часа, прежде чем процессия преодолела расстояние от Тынского храма до Белой горы, манившей издалека красными куполами церкви, которая была зримым напоминанием о том, что чешский народ, когда-то покоренный, и по сию пору пребывает в духовном рабстве. Приходила ли кому-нибудь из участников шествия в голову эта мысль, или все они совершали свое паломничество с теми же чувствами, надеждами и замыслами, как Королева колокольчиков?

Ворота церковной ограды, в продолжение десяти лет запертые из-за того, что ханжи-католики прежде любили устраивать здесь свои крикливые сборища, были сегодня широко открыты, громко звонили колокола, сзывая окрестный люд приветствовать дорогих благочестивых гостей. Но разве требовалось приглашение? С самого раннего утра вся дорога на много миль была запружена народом, явившимся сюда во главе со старостами и магистратскими чиновниками, чтобы показать, как они рады, что к заброшенной было церквушке вновь возвращаются прежний почет и прежняя слава, и тем вызвать хоть сколько-нибудь доверия к себе со стороны господ, и по сию пору не любивших вспоминать о восстании, когда крестьяне бесцеремонно потревожили их покой и нагнали столько страху, пробудив даже тревогу, уж не настают ли времена Жижки и обоих Прокопов? {27} 27 …уже не настают ли времена Жижки и обоих Прокопов… — Здесь названы идеологи, вожди, полководцы левого крыла гуситского революционного движения — таборитов. Жижка Ян (ок. 1360—1424) — выходец из мелких дворян. Национальный герой чешского народа, талантливый полководец, вождь таборитов; возглавил разгром нескольких походов крестоносцев. Умер от чумы. Прокоп Великий (или Большой, Голый; ок. 1380—1434) — таборитский проповедник, потом политический и военный руководитель таборитов; возглавлял гуситское войско в победоносных битвах против германского императора и крестоносцев, вдохновитель походов гуситов за пределы Чехии. Погиб в битве у Липан. Прокоп Малый (ум в 1434) — член одного из братств гуситов — Оребитского (по названию горы, где сформировалось братство), затем военачальник так называемых «сирот» — одного из радикальных направлений гуситов. Погиб в той же битве. И навряд ли кто вспомнил при виде великого множества склонившихся до самой земли спин боевые лагери чешско-моравских народных мстителей, где смело и свободно обсуждались все жизненно важные вопросы и то, как шли простые люди на поле боя, шли, исполненные святого воодушевления, жертвуя все свое имущество на защиту свободы совести?