Михаил Коцюбинский - Повести рассказы. Стихотворения. Поэмы. Драмы

Ей нужна невестка
Для помощи. Она уже стара.
Чужую на работу брать — неловко,
Нанять батрачку — тоже ведь не дочка…
Но, видно, ты того не понимаешь…
Чтобы в людских заботах разобраться,
Тебе бы нужно не в лесу родиться.

А ты мне расскажи, и все пойму я,
Ведь я люблю тебя… Я ж поняла
Все песни, что играл ты на свирели.

Невелика наука — эти песни!

Не унижай цветок своей души,
Ведь из него любовь возникла наша!
Он, словно папоротник, расцветает,
Тая в себе несметные богатства.
И сердце новое во мне забилось,
Лишь я его познала. В ту минуту
Со мной случилось чудо…
(Внезапно умолкает.)
Ты смеешься?

Да, право, как-то сделалось смешно…
По-будничному в старое одета.
А говоришь — как в праздник славословишь!

Сожгу ее!

Чтоб мать совсем загрызла?

Что ж делать, если в этом одеянье
Кажусь тебе другой?

Я так и знал!
Теперь пойдут и слезы и упреки…

Нет, милый, я тебя не упрекаю,
Мне только грустно, что своею жизнью
Не можешь ты подняться до себя.

Не понимаю, что ты говоришь.

Знай, что люблю тебя я больше жизни
За то, чего ты сам в себе не видишь,
Хотя душа твоя поет об этом
Чудесным, ясным голосом свирели…

А что же это?

Да оно прекрасней,
Чем весь твой облик милый и любимый,
Но выразить его я не умею…
(Грустно, с любовью смотрит на него и несколько мгновений молчит.)
Сыграй же, мой хороший, на свирели,
Пускай она все горе зачарует!

Эх, мне играть теперь совсем не время.

Так обними меня, чтоб я забыла
Размолвку эту.

Тише! Мать услышит!
И так она твердит, что ты повисла
На шее у меня…

Знать, кто не с вами вырос, —
Вас не поймет! Ну, что все это значит —
«Повисла»? Что тебя я полюбила?
Что первая открылась? В том ли стыд,
Что сердцем я щедра и что сокровищ
Оно своих не прячет, а без счета
Любимого одаривает ими,
Не ожидая клятв и обещаний?

Была надежда — после расплатиться.

Мне снова непонятно — «расплатиться»…
Да ты ж мне приносил дары такие,
Как сам хотел, как и мои тебе —
Не считаны, не мерены…

Отлично,
Что ничего друг другу не должны мы,
Об этом ты сама сказала, помни.

А для чего мне нужно это помнить?

Ты так-то жнешь? А ты загон городишь?

Уж если жать ты, девонька, не хочешь, —
Неволить я не стану. Как-нибудь
Сама управлюсь. А настанет осень,
Даст бог, найду невестку на подмогу.
Вдова тут есть — проворная такая,
Сама она расспрашивала как-то…
Я согласилась, только бы Лукаш
Не заупрямился… Давай-ка серп, —
Другого у меня пока что нету.

Я буду жать. Идите в конопляник.

Сестрица, погоди!
Красу мою ты пощади!

Я должна!

  И так все изувечено,
Помято, искалечено.
Цветы мои без времени
Повырваны с кореньями!
  Мак мой жаром пламенел,
  А теперь он почернел,
Словно кровь текла, лилася
И в бороздке запеклася…

Сестрица, я должна! Твоя краса
Весной распустится еще буйнее,
Мое же счастье, коль теперь завянет,
  Вовек не встанет!

Ой, горюшко, коса моя!
Коса моя золотая!
Ой, лишенько, краса моя!
Краса моя молодая!..

Сестра, твоя краса недолговечна, —
На то растет, чтоб под серпом ложиться.
И зря меня ты просишь, — срок придет —
Не я, так кто-нибудь другой сожнет.

Видишь, как в поле волна расходилась,
  С ветром играя.
Горько лишиться нам этого рая:
  Лето еще ведь не скрылось,
  Рожь не склонилась, не полегла, —
Смерть неминучая к нам не пришла!
Хоть бы минуту! минутку! мгновение!
Скоро краса моя в горьком забвении
  Ляжет на землю сама…
  Сжалься! не будь, как зима,
Что не умолишь уже, не упросишь!

Рада б я бросить, — не бросишь:
Нет во мне силы, и нет во мне воли.

А не случалось кому-нибудь в поле
Ранить серпом, повредить себе руку?
Сжалься! пойми мою муку!
Мне б для спасенья — лишь капельку крови, не боле, —
Разве же это большая цена?

Вот тебе, ясонька, на!

Идем, Килинушка, — здесь, у березы,
Трава свежей. А вот и деревей, —
Вы ж собирались им попарить крынки?
Он, милая, хорош для молока.