Уильям Коллинз - Бедная мисс Финч

— Подойдите.

Я обняла ее. Она опустила голову на мою грудь. Мы помирились без слов. Мы стали опять подругами, сестрами.

— Не был ли это обморок? Не спала ли я? — спросила она меня тихим, смущенным голосом. — Я как будто сейчас проснулась. Мы в Броундоуне?

Она внезапно подняла голову.

— Нюджент! Вы здесь?

— Здесь.

Она тихо высвободилась от меня и подошла к Нюдженту.

— Говорили вы со мной сейчас? Это вы дали мне надежду, что я не обречена на вечную слепоту? Не может быть, чтоб это мне только показалось. Говорили вы, что человек придет и что время придет?

Она внезапно возвысила голос:

— Человек, который вылечит меня! Время, когда я прозрею!

— Я говорил это, Луцилла.

— Оскар! Оскар! Оскар!

Я выступила вперед, чтобы подвести ее к нему. Когда я взяла ее руку, Нюджент притронулся ко мне и указал на брата. Оскар стоял пред зеркалом и смотрел на свое безобразное отражение с отчаянием, которое я опять вижу, когда пишу эти строки. Из сострадания к нему я не решилась подвести Луциллу. Она пошла одна, протянула руку и положила на его плечо. Ее прелестное лицо отразилось в зеркале рядом с его лицом. Она весело наклонилась к нему и сказала:

— Придет, милый мой, время, когда я увижу вас.

С радостным криком она наклонила к себе его лицо и поцеловала в лоб. Его голова, когда она отпустила ее, склонилась на грудь. Он закрыл лицо руками, стараясь подавить видимое проявление душевного страдания. Я поспешно отвела Луциллу от него, прежде чем она успела бы заметить, что не все благополучно. Она сопротивлялась, она спросила меня подозрительно:

— Зачем вы уводите меня от него?

Что могла я сказать в оправдание? Моя изобретательность истощилась.

Она повторила вопрос. В этот раз судьба пришла нам на помощь. Когда она старалась высвободиться из моих рук, раздался стук в дверь.

— Кто-то идет, — сказала я, и в ту же минуту вошел слуга с письмом из приходского дома.

О, желанная помеха! После испытанного нами мы все почувствовали облегчение. Нам приятно было вернуться к рутине обыденной жизни. Я спросила, кому адресовано письмо. Нюджент отвечал:

— Письмо адресовано мне, а писал его мистер Финч. Прочитав письмо, он обратился к Луцилле:

— Я посылал записку вашему отцу, приглашая его прийти сюда, — сказал он. — В ответ мистер Финч пишет, что обязанности удерживают его дома и что, по его мнению, приходский дом — самое приличное место для семейных совещаний. Имеете вы что-нибудь против возвращения домой? Не пойдете ли вы впереди с мадам Пратолунго?

Подозрительность Луциллы вспыхнула мгновенно.

— Почему не с Оскаром? — спросила она.

— По письму вашего отца, — начал Нюджент, — я вижу, что он немного обижен моим прежним уведомлением о предполагаемом здесь разговоре. Я думал, что если бы вы и мадам Пратолунго пошли вперед, то вы могли бы помирить нас с ректором и уверить отца, прежде чем придем мы с Оскаром, что мы не имели намерения оскорбить его. Согласитесь, что было бы лучше, если бы вы это сделали.

Разлучив так ловко Луциллу с Оскаром и выиграв время, чтобы успокоить и ободрить брата, прежде чем они опять встретятся, Нюджент отворил нам дверь. Мы оставили близнецов вдвоем в скромной маленькой комнатке, в которой произошла сцена, одинаково достопамятная для всех нас как по своему интересу, так и по своим последствиям.

Полчаса спустя мы были все в сборе в приходском доме.

Наши отсроченные прения (исключая незначительное предложение, сделанное мною) оказались бесполезными. Результат их, может быть, верно передан речью, произнесенной мистером Финчем. В этом случае (имея в виду более важные обстоятельства) я беру на себя смелость сократить речь досточтимого джентльмена в pendant [7]к его фигуре. Как сам он мал ростом, так и речь ректора, в первый раз в его жизни, будет короткой.

Досточтимый Финч встал и заявил, что он протестует против всего. Против получения приглашения на визитной карточке, а не письмом, против предположения, что он явится, лишь только его позовут, против того, что его уведомили после всех (а не раньше всех) о безумном мнении мистера Нюджента Дюбура о слепоте его бедной дочери, против хирурга-немца, как незнакомого иностранца, а может быть, и шарлатана, против оскорбления британской медицины приглашением в Димчорч иностранца, против связанных с этим расходов, наконец, против самого предложения мистера Нюджента Дюбура, как предложения, вызывающего возмущение против мудрого Провидения, смущающего дух его дочери, «дух под моим влиянием христиански покорный; под вашим, сэр, преступно мятежный». С этим заключительным замечанием досточтимый джентльмен сел и умолк в ожидании ответа.

Речь имела замечательный результат, который мог бы быть полезен и в некоторых других парламентах, — никто не возразил.

Мистер Нюджент Дюбур встал.., нет! Остался на своем месте и отказался принять какое-либо участие в прениях. Он готов ждать, пока, наконец, не оправдает предложенных им средств. Что же касается до остального, совесть его спокойна, и он вполне готов к услугам мисс Финч. (Заметка в скобках: мистер Финч не отделался бы так легко, если бы не одно обстоятельство. Я уже говорила, что в присутствии Луциллы он мог легко переговорить Нюджента. Теперь Луцилла присутствовала, и досточтимый Финч торжествовал.) Мистер Оскар Дюбур, сидевший, притаившись, за спиной брата, последовал примеру Нюджента.

— Решение этого спорного вопроса зависит единственно от самой мисс Финч, — сказал он. Своего мнения на этот счет он не имел.

Сама мисс Финч могла заявить только одно: если б она должна была пожертвовать всем своим состоянием за попытку возвратить себе зрение, она пожертвовала бы им без колебаний. При всем уважении к отцу она смеет думать, что ни он и никто другой не в состоянии понять ее чувства в настоящем случае. Она умоляет мистера Нюджента Дюбура привезти, не теряя ни минуты, немецкого хирурга в Димчорч.

Мистрис Финч, приглашенная вслед за дочерью высказать свое мнение, заговорила после небольшой паузы, вызванной пропажей носового платка. Она не хочет перечить своему мужу, который, как ей известно, бывает всегда и во всем прав, но если бы немецкий доктор приехал и если бы мистер Финч позволил, она охотно посоветовалась бы с ним (бесплатно хотелось бы) о глазках своего младенца. Мистрис Финч начала объяснять, что пока еще, насколько она может судить, глазки малютки совершенно здоровы, но что ей хотелось бы только посоветоваться с хорошим глазным доктором на случай, если впредь что-нибудь случится. Однако она была призвана к порядку мистером Финчем. Досточтимый джентльмен обратился к мадам Пратолунго с предложением закончить прения, высказав свое мнение.