Джеймс Джойс - Избранные произведения. Том II

Дж. Дж. О'Моллой (в парике и мантии адвоката, тоном горестного протеста). Не место здесь предаваться непристойному зубоскальству над бедным смертным, который злоупотребил алкоголем. Мы не в зверинце, и не на студенческой попойке, и не разыгрываем пародию на правосудие. Мой подзащитный — дитя, бедный иммигрант, который начал на голом месте, приехав сюда безбилетником на пароходе, и теперь пытается честно, в поте лица своего, зарабатывать хлеб свой. Пресловутый проступок, о котором здесь так трубят, был совершен в результате минутного отклонения наследственности, вызванного галлюцинацией, и вольности, подобные той, что вменяется ему в вину, вполне дозволены и привычны на его родине, в земле фараонов. Prima facie [1603], я обращаю ваше внимание на то, что здесь отсутствовали попытки к соитию. Близость не имела места, и оскорбление, на которое жаловалась девица Дрисколл, то есть покушение на ее добродетель, более не повторялось. Я усматриваю здесь атавизм. В семействе подзащитного отмечены случаи лунатизма и кораблекрушений. Если бы обвиняемый мог говорить, поведать бы он смог такую повесть, которая показалась бы нам одною из самых необычайных, какие только можно найти в книгах. Он ведь и сам, милорд, словно обломок крушения, у него слабая грудь, болезнь бедняков, чахотка. Его оправдание в том, что он монгольской расы и не отвечает за свои действия. Не все дома, вы понимаете.

Блум (босой, тщедушный, в блузе и штанах кули, поджимая от стеснения пальцы ног, таращит крошечные кротовые глазки, ошарашенно озирается вокруг, потирая ладонью лоб. Потом поддерживает штаны и с восточною учтивостью приветствует суд, показывая большим пальцем на небо). Его делай осень пиликласна нось. (Простодушно напевает.)

Мальсика холосая

Возку свинки плинесла

Отдала два глосика…

Крики и свист заглушают его.

Дж. Дж. О'Моллой (Запальчиво обращаясь к толпе). Это слишком неравный бой. Клянусь Стиксом, я не позволю, чтобы над моим подзащитным, каков бы он ни был, так бесновалась и глумилась стая гиен и шакалов. На смену закону джунглей пришли заповеди Моисея. Я утверждаю, и утверждаю категорически, отнюдь не желая чинить противное целям правосудия, что обвиняемый не был пособником преступления и истица не подвергалась насилию. Мой подзащитный относился к этой юной особе как к своей родной дочери. (Блум берет руку Дж. Дж. О'Моллоя и подносит к губам.) Я представлю опровергающие свидетельства, и я абсолютно бесспорно докажу, что здесь снова орудует невидимая рука. Виновный неизвестен — хватайте Блума. Мой подзащитный застенчив и робок от природы, он меньше всех на свете способен сделать что-либо неблаговидное, что-либо оскорбительное для скромности или же бросить камень в грешницу, которая пошла по кривой дорожке, когда какой-нибудь негодяй, повинный в ее падении, заставил ее служить своему сластолюбию. Он хочет идти прямым путем, и я считаю его самым безупречным из всех людей, которых мне доводилось знать. В данный момент он находится в трудных обстоятельствах, поскольку ему пришлось заложить свои обширные владения в глубинах Малой Азии в Агендат Нетаим, диапозитивы которого сейчас вам будут показаны. (Блуму.) Вам не помешало бы сделать красивый жест.

Блум . Пенни на каждый фунт.

На стену направляют вид озера Киннерет, в серебристой дымке виднеются пасущиеся стада. Моше Длугач, альбинос с глазками хорька, в синих рабочих брюках, стоит на галерее, держа в каждой руке лимон и свиную почку.

Длугач (сиплым голосом). Берлин W_13, Бляйбтройштрассе.

Дж. Дж. О'Моллой восходит на невысокую приступку и с важностью берется за отвороты мантии. Лицо его удлиняется, становится бледным и бородатым, глаза западают, скулы загораются пятнами больного румянца: чахоточное обличье Джона Ф.Тэйлора. Он подносит платок ко рту и разглядывает скоротечную розово-красную кровь.

Дж. Дж. О'Моллой (едва слышно). Прошу прощения, у меня сильнейший озноб, я только недавно поднялся после болезни. Несколько тщательно подобранных слов. (Обретает птичью голову, лисьи усы и длиннорылое красноречие Сейвура Буша.) Когда приходит время ангелу открыть книгу, если только достойно жить что-либо преображенное душой или преображающее душу, зачатое задумчивым лоном, я говорю: даруйте обвиняемому святую привилегию сомнения.

В суд передают бумагу, на которой что-то написано.

Блум (в наряде придворного). Могу представить самые наилучшие рекомендации. Мсье Каллан и Коулмен. Мистер Уиздом Хили, мировой судья. Мой старинный патрон Джо Кафф. Мистер В.Б.Диллон, бывший лорд-мэр Дублина. Я вращался в блестящем кругу самых очаровательных… Цариц дублинского света. (Небрежно.) Нынче вечером на узком приеме у вице-короля я совсем заболтался со старым приятелем, с сэром Робертом, королевским астрономом, и с его женой, леди Болл. Сэр Боб, говорю ему…

Миссис Йелвертон Барри (на ней опаловое бальное платье с большим декольте, длинные, по локоть, перчатки цвета слоновой кости, накидка с собольей оторочкой и кирпичным подбоем, в волосах гребень с брильянтами и эгретка). Констебль, арестуйте его. Он мне прислал анонимное письмо, когда мой муж был на Манстерской выездной сессии в Северном Округе Типперери, нарочно изменил почерк на детские каракули и подписался Джеймс Розголюб. Он там писал, что увидел с галерки мои бесподобные округлости, когда я сидела в ложе театра «Ройял» на представлении «Цикады», которое давали по просьбе наместника. Я воспламенила его, он там писал. И он мне сделал непристойное предложение нарушить мой супружеский долг в следующий четверг, в полпятого по меридиану Дансинка. Он также предлагал прислать мне по почте произведение мсье Поль де Кока «Девушка в трех корсетах».

Леди Беллингам (в шляпке, кутаясь в кроличью под котик мантилью, выходит из своего ландо и подносит к глазам черепаховый лорнет, который вынимает из пышной муфты опоссумова меха). И мне также. Да, я думаю, это та же сомнительная личность. Потому что однажды в ненастный день он закрыл дверцу моей кареты возле дверей дома сэра Торнли Стокера, это было во время ужасных холодов в феврале девяносто третьего, когда у меня в доме замерзли даже клапан бака над ванной и решетка сливной трубы. А после этого он мне прислал цветок эдельвейса, добытый им в мою честь, так он сказал, на горных вершинах. Я отдала его осмотреть ученому специалисту по ботанике и получила сведения, что это цветок картофеля домашнего, похищенный из теплиц показательной фермы.

Миссис Йелвертон Барри . Позор ему!

Врывается толпа шлюх и оборванцев.

Шлюхи и оборванцы (вопят). Держи вора! Молодчага, Синяя Борода! Тройное ура Ицке Мойше!