Элизабет Гаскелл - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

− В таком «интересном» положении… — мистер Белл прокашлял конец предложения. — Она смогла наслаждаться Венецией, Неаполем или какими-то папистскими местами, когда в прошлый раз ее дочь находилась в «интересном» положении на Корфу, как я полагаю. И что значит это недолгое благоприятное «интересное» положение в сравнении с положением Маргарет — без помощи, без семьи, без друзей. Она словно каменное изваяние на могиле. Уверяю вас, миссис Шоу приедет. Позаботьтесь, чтобы комната, которая ей понравится, была готова для нее к завтрашней ночи. Я позабочусь, чтобы она приехала.

И мистер Белл написал письмо, которое миссис Шоу оросила слезами, как и те письма, что она получала от своего дорогого генерала, когда у него случался приступ подагры, и которые она всегда ценила и берегла. Если бы мистер Белл предоставил ей выбор, прося или убеждая ее, возможно, она бы отказалась и не приехала, хотя от всего сердца сочувствовала Маргарет. Ему пришлось резко, не совсем учтиво настоять на приезде, чтобы заставить ее преодолеть свою vis inertiae [46] Vis inertiae ( лат. ) — бездействие, лень, вялость. и позволить горничной унести багаж после того, как та закончила укладывать сундуки. Эдит в чепце, с шалью и слезами вышла на верхнюю площадку лестницы, а капитан Леннокс пошел провожать миссис Шоу до экипажа.

− Не забудь, мама. Маргарет должна приехать и жить с нами. Шолто поедет в Оксфорд в среду, и ты должна известить его через мистера Белла, когда нам тебя ожидать. И если тебе понадобится Шолто, он сможет приехать из Оксфорда в Милтон. Не забудь, мама, ты должна привезти Маргарет.

Эдит вернулась в гостиную. Мистер Генри Леннокс сидел там, разрезая страницы нового «Ревью». Не поднимая головы, он сказал:

− Если вы не хотите надолго лишаться Шолто, Эдит, я надеюсь, вы позволите мне поехать в Милтон и оказать там посильную помощь.

− О, благодарю вас, — ответила Эдит. — Думаю, что мистер Белл сделает все, что в его силах, и больше помощи не потребуется. Однако не ждите, что профессор колледжа проявит находчивость. Дорогая, любимая Маргарет! Разве не замечательно, если она снова будет здесь жить? Вы неплохо ладили в прошлом.

− Мы? — равнодушно спросил он, сделав вид, что его заинтересовала заметка в «Ревью».

− Ну, возможно, и нет… Я забыла. Меня интересовал только Шолто. Но разве не удачно сложилось, что если моему дяде суждено было умереть, это произошло именно сейчас, когда мы вернулись домой, поселились в старом доме, и вполне готовы принять Маргарет? Бедняжка! Здесь все ей покажется другим! Я куплю новый ситец в ее спальню, и комната будет выглядеть новой и светлой, что немного развеселит ее.

С теми же добрыми намерениями миссис Шоу ехала в Милтон, порой испытывая страх перед первой встречей и размышляя о том, как ее выдержать. Но чаще всего она раздумывала о том, как бы поскорее увезти Маргарет из «этого ужасного места» и вернуться в уютную обстановку Харли-стрит.

− О, боже! — сказала она своей служанке. — Посмотри на эти камины! Моя бедная сестра Хейл! Не думаю, что я смогла бы отдыхать в Неаполе, зная, как она живет! Я должна была приехать и забрать ее и Маргарет отсюда.

А себе она призналась, что всегда считала своего зятя очень слабым человеком, но самую большую слабость он проявил, променяв свой любимый Хелстон на это ужасное место.

Маргарет все так же неподвижно, безмолвно и без слез лежала на диване. Ей сказали, что приедет тетя Шоу, но она не выразила ни удивления, ни радости, ни недовольства. Мистер Белл, к которому вернулся аппетит, оценил старания Диксон и даже насладился ее стряпней, но тщетно пытался заставить Маргарет попробовать «сладкое мясо», [47] «Cладкое мясо» — блюдо из поджелудочной, реже зобной, железы, особ. телячьей; букв. сладкий хлеб. тушеное с нежным птичьим мясом. Она покачала головой с тем же молчаливым упрямством, как и в предыдущий день. И ему пришлось утешиться, съев все самому. Но Маргарет первая услышала, как остановился кэб, доставивший тетю со станции. Ее веки дрогнули, губы покраснели и задрожали. Мистер Белл спустился вниз встретить миссис Шоу. Когда они поднялись, Маргарет стояла, пытаясь унять головокружение. Увидев тетю, она пошла к ней навстречу, в раскрытые объятия, и впервые нашла облегчение в слезах на плече тети. Мысли о тихой, привычной любви, о многолетней нежности, о родстве с умершими; это необъяснимое семейное сходство взглядов, голосов, жестов в тот момент так сильно напомнили Маргарет ее мать, что смягчили и растопили ее онемевшее сердце потоком горячих слез.

Мистер Белл незаметно вышел из комнаты и спустился в кабинет, где приказал разжечь камин и попытался отвлечься, снимая с полок книги и просматривая их. Каждый томик навевал воспоминания о его умершем друге. Возможно, это занятие и отвлекло его от двухдневного наблюдения за Маргарет, но оно не избавило от мыслей о ее отце. Он был рад услышать голос мистера Торнтона, который попросил разрешения войти в дом. Диксон довольно надменно ответила ему. С приездом служанки миссис Шоу она вновь стала грезить о былом великолепии рода Бересфордов, «положении» — как Диксон нравилось его называть, — которого ее юная хозяйка была лишена, и которое, благодаря Богу, теперь ей возвращали. Эти грезы, о которых она с упоением рассказывала служанке миссис Шоу, тем временем ловко выведывая все подробности роскошной обстановки и уклада дома на Харли-стрит для назидания Марты, сделали Диксон довольно высокомерной в общении с жителями Милтона. Всегда испытывая благоговейный страх перед мистером Торнтоном, она осмелилась довольно резко заявить ему, что сегодня вечером он не сможет увидеть никого из обитателей дома. Ей стало очень неловко, когда ее утверждение опроверг мистер Белл, открыв дверь кабинета и пригласив гостя войти:

− Торнтон! Это вы? Зайдите на пару минут. Я хочу поговорить с вами.

Мистер Торнтон прошел в кабинет, а Диксон пришлось вернуться на кухню и восстанавливать собственное самоуважение необыкновенной историей об экипаже сэра Джона Бересфорда и его шестерке лошадей, когда он был шерифом графства.

− Я не знаю, что хотел вам сказать. Только грустно сидеть в комнате, где все напоминает тебе о твоем умершем друге. И к тому же Маргарет и ее тетя должны побыть в гостиной наедине.

− Миссис… ее тетя приехала? — спросил мистер Торнтон.

− Приехала? А, да! Со служанкой и прочим. Кто бы мог подумать, что она сама приедет в такое время! И теперь мне придется собраться и вернуться обратно в «Кларендон».

− Вам не нужно возвращаться в «Кларендон». У нас в доме пустуют пять или шесть комнат.

− Хорошо проветренных?

− Я думаю, в этом вы можете положиться на мою мать.