Ким Ирён - История цветов

Чхве Ховон и Ан Хёре были геомантами. Оба очень упрямые, они ни в чем не соглашались друг с другом, всячески старались поддеть один другого.

— Земли нашей страны, — сказал однажды на сборище у вана Хёре, — соприкасаются с землями Японии.

— Да ведь Японию отделяет от Кореи безбрежное море в тысячи ли! — засучив рукава, закричал на него Ховон. — Как можно говорить, что эти страны граничат?!

— Так море-то ведь сверху, — спокойно возразил Хёре, — а под водой — земля же. А если это так, то разве земли Кореи и Японии не соприкасаются?!

А Чхве Ховон и слова вымолвить не смог. Эти два человека и во всем так старались провести один другого. Особенно же силен в этом был Ан Хёре. Он порывался подкапываться даже под буддизм, однако буддийские книги знал плохо и если встречался с тонким знатоком, то и рта раскрыть не смел.

Министр Ким Покчхан от природы был человеком простым, бесшабашным. Хозяйства своего он не имел и даже дом всегда снимал у чужих людей.

— Вы ведь занимаете высокий пост министра, — сказал ему однажды министр Сон Ёсон, — отчего же дома-то у вас своего нет? Пользуетесь чужим!

— Но вы-то ведь тоже занимаете высокий пост министра, — быстро и в тон ему ответил Покчхан. — Отчего же сына-то своего не имеете? Взяли напрокат чужого ребенка!

Соль ответа заключалась в том, что Сон Ёсон детей не имел и взял в качестве приемного сына своего племянника.

Слепцы-гадальщики, как и монахи, обычно наголо бреют головы и читают сутры. Поэтому в мире их называют «преподобными отцами».

Слепой старик Ким Ыльбу проживал со своей женой у моста Квантхонгё. Кормился он гаданьем. Люди наперебой обращались к нему с просьбой погадать, однако предсказания его не сбывались, а добрые нередко оборачивались злыми.

— Если хочешь добра, — с осуждением стали говорить женщины, — то лучше уж не ходи к преподобному отцу, что гадает у моста Квантхонгё!

Сын помощника начальника ведомства Кима Хёнбо собирался держать экзамен.

— Твое сочинение совсем никуда не годится, — прочитав после экзамена черновик сына, воскликнул Хёнбо. — И думать не моги, что ты выдержал экзамен!

Когда же вывесили список выдержавших экзамен, оказалось, что сын его занял одно из первых мест.

— Да ведь это как раз потому, — смеялись сослуживцы Кима, — что сын ваш не обращался к гадальщику у моста Квантхонгё!

К западу от нашего дома находится гора, на южном склоне которой расположен женский монастырь. В пятнадцатый день седьмой луны года к а п с у л ь в храме происходила заупокойная служба по предкам, и для участия в ней собралось множество женщин со всей округи. Были даже из знатных семей.

Спасаясь от жары, женщины поднялись на затененный склон горы. А там, меж сосен, в изобилии росли грибы. Грибы эти имели приятный запах и казались вполне съедобными. Женщины их насобирали, хорошо проварили и полакомились ими. И тут же многие из них, потеряв сознание, повалились на землю. А те женщины, которые съели грибов немного, стали бесновато метаться, либо петь песни и танцевать, либо рыдать горестно. А иные, придя в ярость, принялись избивать друг дружку. У тех же, что только попробовали немного бульона или только понюхали грибы, лишь кружилась голова.

Родственники отравившихся, услышав о такой беде, распустили от горя волосы, во множестве с воплями примчались в храм, так что там и повернуться негде стало. Люди метались по склонам горы и в поле, отыскивали своих родных, пытались помочь им. Да еще на дороге столпилось множество зевак. Шум и гам стоял, как на базаре! Родичи пострадавших наперебой призывали знахарей и шаманок, которые на скорую руку совершали свои обряды для изгнания болезни. А иные родственницы хорошенькими женскими ручками наполняли серебряные чаши испражнениями, разводили их водой и вливали в рот болящим! {22} 22 …наполняли… чаши испражнениями… и вливали в рот болящим! — Разведенный в воде человеческий кал («золотой суп») считался в народе лекарственным средством при желудочных заболеваниях. Старые и малые, благородные и подлые суетились целый день и едва-едва привели в чувство отравившихся. А были и такие, у кого от подобного лечения самочувствие еще больше ухудшилось.

Рассказывают, что, когда еще корёский сиран Кан Камчхан был назначен начальником уезда в Ханъян, случилось вот что.

Тогда в тех краях водилось множество тигров, которые убивали и чиновников, и простой народ. Правитель округа был очень встревожен, а Камчхан сказал ему:

— Да дело-то совсем простое. Дайте мне три-четыре дня, и я покончу с тиграми!

Затем он написал что-то на бумаге и, придав ей вид официального документа, приказал одному из своих подчиненных:

— Завтра на рассвете пойдешь в северное ущелье. Там на камне будет сидеть старый монах. Позовешь его ко мне!

Чиновник отправился в ущелье и действительно нашел там старого монаха в поношенной одежде, с тугоном белого холста на голове. Спасаясь от утреннего инея, монах сидел на камне. Он прочитал казенную бумагу и вместе с чиновником явился в управу, отвесил земной поклон Камчхану.

— Ты хотя и зверь, — строго сказал Камчхан, — однако от обычных зверей отличаешься — душу имеешь. Так почему же ты так беспощадно губишь людей?! Даю тебе сроку пять дней. За это время вместе со своими сородичами убирайся куда-нибудь в другое место. Если же ты этого не сделаешь, то я всех вас перебью из своего мощного арбалета!

Монах стал низко кланяться, умолял простить его. А правитель с хохотом обратился к Камчхану:

— Что за чушь? Почему монаха называешь тигром?!

— А ну-ка оборотись! — приказал Камчхан монаху.

Испустив страшный рык, монах вдруг превратился в огромного тигра, прыгнул через перила. И рык тот был слышен за несколько ли. А правитель округа от страха без чувств брякнулся наземь.

— Хватит! — приказал Камчхан, и тигр снова стал монахом, который, благодаря и низко кланяясь, удалился.

На другой день правитель послал чиновника на восточную окраину города — посмотреть, что будет. И чиновник увидел, как во главе с огромным старым тигром несколько десятков тигров поменьше переправляются через реку.

С тех пор, говорят, в окрестностях Ханъяна тигров не стало.

Первое имя Камчхана было Ынчхон. Росту он был маленького, и уши у него были небольшие. Однако на экзамене Камчхан занял первое место и дослужился до министерского поста.

Однажды в Корё прибыл посол сунского Китая. Впереди толпы встречавших его стояли люди бедные и незначительные, одетые, однако, очень хорошо. Кан Камчхан же в скромной, поношенной одежде стоял в середине толпы. Глядя на толпу, посол подумал, что стоящие впереди люди хотя и выглядят представительно, однако все они люди заурядные. Заметив же Кан Камчхана, он поклонился ему и сказал: