Ким Ирён - История цветов

И сваты опять доложили эти слова в доме Чхве. Чхве сказал:

— Свадебные подарки и все необходимые расходы для совершения обряда я беру на себя. Давайте же выберем счастливый день и, как водится, зажжем свадебные свечи!

Сваты передали это старому Ли. И Ли, подумав, согласился. Сразу же отправил он человека вызвать сына. Спросил юношу, хочет ли он жениться на дочери Чхве. А студент так обрадовался, что тут же сложил стихотворение:

А девушка, услыхав о предстоящей свадьбе, стала мало-помалу выздоравливать. И она тоже сложила стихи:

Ну а потом был выбран счастливый день и совершен обряд бракосочетания. Крепко-накрепко связалась порвавшаяся было нить единой судьбы Ли и Чхве. Супруги очень любили друг друга и почитали, как почитают дорогого гостя. Чхве относилась к Ли точно так же, как Гуан относилась к Хуну {33} 33 …как Гуан относилась к Хуну… — Мэн Гуан очень любила своего мужа Лян Хуна (I в. н. э.) и в знак почтения и любви, прежде чем выпить вино, поднимала свою чашу до бровей. , как относилась супруга к Бао Сюаню. А студент Ли на другой год с блеском выдержал экзамен, занял высокий пост на государевой службе, и слава о нем дошла до дворца вана.

Но вот настал год с и н ч х у к, и в страну вторглись красноголовые. Разбойники захватили столицу, ван бежал в Покчжу. Красноголовые убивали людей, жгли дома, резали скот. Беззащитные люди в страхе спасались бегством, прятались кто куда. Мужья, жены, родственники теряли друг друга.

Ли, увлекая за собой жену, пытался укрыться в горах, но один разбойник заметил супругов и погнался за ними с обнаженным мечом. Самому Ли удалось скрыться, а жена его была схвачена разбойником. Красноголовый хотел ее изнасиловать, но Чхве с такой силой оттолкнула его, что он ее отпустил.

— Лучше убей, злобный дьявол! — в гневе крикнула женщина. — И пусть сожрут меня шакалы и волки. Да могу ли я спокойно позволить опоганить себя такому скоту?!

Придя в ярость, разбойник тут же убил женщину и разрубил ее тело на куски.

А Ли долго скрывался в безлюдной глухомани и едва жив остался. Прослышав же о том, что красноголовые разбойники полностью уничтожены, сразу возвратился к старому родительскому дому. Однако дом их дотла был сожжен бандитами. Тогда он пришел к дому жены. Некогда роскошная усадьба Чхве пребывала в запустении, на крытой галерее никого не было. Слышался лишь мышиный писк да карканье ворон. Убитый горем, Ли поднялся в павильон, где впервые встретился со своей будущей женой. Едва сдерживая слезы, он тяжело вздыхал. Так просидел Ли до захода солнца одиноко, в неподвижности, вспоминая о днях счастья, которые прошли, как сон.

Тем временем настала вторая стража. Взошла луна, осветив призрачным светом перила. Вдруг со стороны веранды послышались осторожные шаги. Шаги приблизились, и неожиданно появилась госпожа Чхве, его жена! Ли ведь знал, что она умерла, но горячая любовь заглушила сомнение.

— Ты жива! — воскликнул изумленный муж. — Где же ты была все это время?!

Жена взяла его за руки и, заливаясь горючими слезами, заговорила:

— Вы, супруг мой, знаете, что я, наложница, происхожу из хорошей семьи. С раннего детства я строго следовала родительским наставлениям, обучалась шитью и вышиванию, постигала поэзию и каллиграфию, учение о добродетели и долге. Однако в тишине и замкнутости женских покоев могла я разве знать, что происходит в мире? Но вот поглядела я за нашу ограду, увитую красными цветами абрикосов, и раскрылась перед вами, как морская раковина с жемчужиной, подарила вам любовь свою. Мы смеялись и шутили, клялись в вечной любви, на ложе за пологом скрепили свои чувства, а потом союз наш был утвержден брачным договором, как говорится, на сто лет. — Проговорив все это, женщина почувствовала еще большую горечь. Через силу она продолжала: — Не мечтала я разве прожить вместе с вами до старости? Можно ли было подумать, что жизнь моя оборвется так рано и тело будет брошено в яму? И все же не поддалась я зверю-разбойнику, не уступила его животной похоти, предпочла, чтобы он разрубил мое тело и бросил его в грязь. А как горько мне было разлучаться с вами у тех пустынных скал! Разлетелись мы в разные стороны, как две птицы. Мы лишились крова, потеряли родных. И скорбно, что душа моя осталась бесприютной. Но жизнь человеческая — ничтожна, важен только долг! И пусть я погибла, но счастлива, что, исполнив долг, не запятнала своей чести. Тревожит только одно: кто сжалится надо мной и соберет мои останки, которые истлевают в дикой пустыне? А еще вспоминаю о прошлых днях счастья, и такая на душе горечь от незаслуженной обиды! Но теперь, к счастью, тяжкие испытания позади, как говорится, в теснине слышны уж напевы, ваша жена вернулась в этот солнечный мир. Нить нашего союза, запись о котором есть на Пэнлае, соединяется вновь, и мы будем счастливы все три жизни. Однако все это время мы не должны совершать ни малейших проступков, не должны забывать о клятвах, которыми обменялись прежде. И тогда все будет хорошо. Вы, господин мой, должны обещать мне это!

— Да, да! Обещаю твердо! — потрясенный услышанным, радостно воскликнул Ли.

Супруги искренно и горячо снова излили друг другу свои чувства. А потом, когда Ли сказал, что дом их разграблен разбойниками, жена успокоила его:

— Да мы почти ничего не потеряли — все самое ценное зарыто в одном ущелье!

— А где покоятся останки наших родителей? — спросил Ли.

— Там и лежат наши родители, — ответила женщина, — где приняли они смерть от разбойников!

Затем супруги опять заговорили о своей любви, отправились во внутренние покои. Здесь они возлегли на ложе и испытали точно такую же великую радость, как и в прежние дни.

А назавтра супруги отыскали место, где было зарыто их имущество. Здесь они откопали несколько слитков золота и серебра, другие ценные вещи. А потом собрали останки родителей обеих семей. Продав золото и драгоценности, супруги похоронили родителей всех вместе под деревом на склоне горы Огвансан. Они насыпали холм, совершили жертвоприношения душам покойных. Словом, все сделали, как положено по обряду.