Ким Ирён - История цветов

Вдова предложила Пэй бокал вина, но та почтительно отказалась и сказала, что торопится домой. Вдова подняла брови в удивлении.

— Прежде ты никогда не уходила так рано. Что же изменилось сегодня? Может, тебя ждет возлюбленный?

Пэй запахнула ворот кофты и тихо ответила:

— Вы всегда были добры ко мне, и я открою вам все как есть.

И она рассказала вдове о встрече с Чжоу, о том, как они полюбили друг друга. Не успела вдова и слова сказать, как ее опередила красавица девушка:

— Матушка, не следует омрачать долгой разлукой медовый месяц влюбленных!

Вдова улыбнулась и отпустила Пэй.

Чжоу чуть ли не бегом вернулся домой, откинул одеяло, лег и притворился спящим. Вскоре прибыла и Пэй. Она разбудила его и первым делом спросила:

— Что вам сейчас снилось?

В ответ Чжоу продекламировал стих:

Пэй недоверчиво взглянула на него.

— И кто же эта ваша фея?

Чжоу снова ответил ей стихом:

Потом он обнял Пэй и сказал:

— Ты и есть моя Фея!

Пэй улыбнулась: отныне она будет отзываться только на это имя!

Чжоу спросил ее, почему она так поздно вернулась, и Пэй охотно объяснила:

— Когда кончился прием, вдова отправила всех гостей и девушек из Зеленого терема домой, а меня повела к дочери. Мы пили вино и разговаривали, потому я и припозднилась.

Чжоу стал расспрашивать Пэй о дочери первого министра. Вот что она ему рассказала:

— Ее зовут Фанцин, ей почти пятнадцать лет, она красива и скромна, прекрасно поет и слагает стихи, искусно вышивает разные узоры — мне до нее далеко. Вчера она сложила стихи и захотела положить их на музыку. Я ведь когда-то изучала искусство благозвучий, вот вдова и попросила меня помочь дочери.

Чжоу заинтересовался стихами Фанцин, и Пэй продекламировала их ему:

Чжоу был восхищен: в каждой строке этого произведения он ощущал незаурядный поэтический дар дочери первого министра. Однако, желая скрыть от Пэй свое впечатление, процедил небрежно:

— Такими вот незамысловатыми стишками худосочные девы из знатных семей изливают обычно по весне свое любовное томление. Нет, мне больше по душе поэмы стародавних поэтесс, вроде Су Жолань. И еще мне нравятся твои стихи, дорогая моя Фея!

Да, он лгал Пэй. Лгал потому, что его любовь к ней таяла с каждым днем после того, как он увидел Фанцин. И хотя он продолжал ласково разговаривать с Пэй и улыбаться ей и делал вид, что рад ей, все его мысли были поглощены красавицей Фанцин…

Однажды вдова первого министра призвала к себе сына Гоина и сказала ему:

— Тебе уже двенадцать лет, а ты еще не начал учиться. Скоро ты станешь взрослым — как же будешь жить неучем? Слышала я, что господин Чжоу, муж Пэй Тао, силен в науках — ты должен отправиться к нему и поучиться у него.

В доме первого министра издавна было заведено, что дети не смеют ослушаться родителей, поэтому Гоин в тот же день взял книги и отправился к Чжоу. «Это мне на руку», — подумал Чжоу, но чтобы не выдать себя, долго отказывался от предложения Гоина и только после настойчивых уговоров сделал вид, что нехотя согласился.

На одном из уроков, когда Пэй не было дома, он подбросил юноше такую мысль:

— Тебе, наверно, нелегко таскаться ко мне с книгами ежедневно. Вот если бы у вас в доме нашлась свободная комната для меня, мы могли бы заниматься там — и тебе удобнее, и мне сподручнее.

Гоин встал, поклонился дважды.

— Я не смел даже просить вас, учитель, хотя давно уже мечтал об этом!

Вернувшись домой, он рассказал матери о предложении Чжоу, и та с радостью дала свое согласие. На следующий день, видя, что Чжоу собирается уходить, Пэй забеспокоилась:

— Куда это вы? Почему оставляете меня одну?

Чжоу пришлось выдать себя за страстного книголюба.

— Понимаешь, у вдовы первого министра богатая библиотека, она ею очень дорожит и никому не разрешает выносить книги из дома. Если я буду заниматься там с Гоином, то смогу заодно прочитать много редких и ценных сочинений.

Обманутая Пэй поверила ему.

— Я счастлива, что вы у меня такой ученый!

С этого дня Чжоу поселился в доме вдовы. Первую половину суток он проводил в занятиях с Гоином, а вторую — в мечтах о Фанцин.

Дом первого министра отличался не только богатством, но и строгими порядками: все ворота тщательно запирались днем и ночью, слуги никого не впускали и не выпускали без разрешения хозяйки, а уж дочь свою вдова берегла пуще всех сокровищ. Прошло уже более десяти дней, но Чжоу так и не удалось ни разу увидеть Фанцин. Одолеваемый мрачными мыслями, слонялся он по своей комнате и думал: «Я переехал сюда лишь затем, чтобы завоевать сердце красавицы Фанцин. Скоро кончится весна, а я так и не нашел случая встретиться с ней. Неужели же так и буду сидеть да ждать, когда судьба смилуется надо мной? А не лучше ли дождаться темной ночи, перемахнуть через забор и попытать счастья? Ну а если не повезет — не убьют же меня!» И вот в одну из безлунных ночей, в кромешной тьме, перелез он через забор и прокрался к павильону, где жила дочь первого министра. Подошел к окну, отвел в сторону бисерную занавеску, заглянул внутрь: шелком обтянуты стены, ярко горит светильник, перед ним сидит Фанцин, тихо играет на комунго и что-то поет. Чжоу вслушался — то была любовная песня на мелодию Су Жолань:

Очарованный ее пением, Чжоу прошептал — так, чтобы она услышала: