Николай Миклухо-Маклай - Путешествия на Новую Гвинею (Дневники путешествий 1874—1887). Том 2

Достойно внимания, что обычай выселяться из местностей, где произошел один, а тем более несколько смертных случаев, который я нашел в силе между меланезийскими номадными племенами о. Люсона, Малайского п-ова и западного берега Новой Гвинеи, встречается также и здесь, среди оседлых жителей берега Маклая, дорожащих своею собственностью.

Покидая берег Маклая в ноябре 1877 г., я не думал, что жители Горенду приведут в исполнение свое намерение выселиться. Вернувшись туда в мае 1883 г. на корвете «Скобелев» и посетив Бонгу, я по старой тропинке отправился оттуда в Горенду. Тропинка сильно заросла; по ней, очевидно, ходили мало. Но, придя на то место, где находилась старая деревня Горенду, я положительно не мог сообразить, где я. Вместо значительной деревни, большого числа хижин, расположенных вокруг трех площадок, я увидел только две или три хижины в лесу: до такой степени все заросло. Куда переселились тамо Горенду, я не успел узнать.

У большинства туземных построек на этом берегу крыша опускается почти что до земли, так что образует и стены хижины.

Причины эти изложены в моем письме князю Ал. Ал. Мещерскому, которого перевод находится в одном из номеров итальянского журнала «Cosmos» за 1877 год.

N. N. M i c l u c h o $ M a c l a y. Ethnologische Bemerkungen über die Papuas der Maclay-Küste in Neu-Guinea II, напечатанное в Natuurkundig Tjidschrift, Batavia, 1876. Я отдал тогда в печать этот 2-й выпуск замечаний, потому что не знал, сколько времени я останусь в Новой Гвинее и даже придется ли мне вернуться

Прислуга при такой экспедиции по многим причинам должна быть набрана не из туземцев этого берега, из коих главные: во 1-х, постоянные войны между деревнями, большая раздробленность населения, отсутствие безопасности в чужих деревнях, что делает туземцев весьма боязливыми вне собственной территории, или участка ближайшей дружественной деревни; во 2-х, их припасы (таро, ямс и т. п.) слишком неудобопереносимы (громоздки) и тяжелы при пешеходных экспедициях, а они не хотят заменить свою традиционную пищу другою (напр., рисом и т. п.); в 3-х, туземцы моего берега, не имевшие сношений с белыми и по своему общественному устройству не имеющие понятия об отношениях слуги к господину, весьма неясно усваивают условия договоров, почему всякая дисциплина, необходимая при дальней экспедиции в страну с незнакомым населением, весьма затруднительна, даже почти невозможна; наконец, в 4-х, здесь семейные связи очень препятствуют набору людей, которые даже в последний момент могут поддаться просьбам, увещаниям, слезам матери, жены, детей и т. п.

В доказательство каждого пункта я мог бы привести примеры из собственного опыта, но удерживаюсь, считая эти комментарии по своему объему здесь неуместными.

Б у г а р л ом – туземное название места, где стоит мой домик.

Мое мнение об антропологических наблюдениях, которыми большинство путешественников принуждены ограничиваться, я сообщил в моем письме г-ну проф. Р. Вирхову, напечатанном в Sitzungsberichte der Berliner Gesellschaft für Anthropologie, Ethnologie und Urgeschichte за март 1878 года.

По программе г. проф. Вирхова (Anleitungen zu wissenschaftlichen Beobachtungen auf Reisen, S. 585).

Не только скелеты, но и все тело умерших меланезийцев, с немногими, впрочем, трудностями, можно получить иногда в госпиталях Нидерландских колоний в Австралии, Новой Каледонии и др.

Эта скрытность, основанная на труднопреодолимой недоверчивости характера, может легко привести к ряду ошибочных наблюдений.

Хотя я говорю по-папуасски порядочно, но во многих случаях мое знание оказывается все еще весьма ограниченным.

Туземцы трудно или совершенно не могут понять цели, для которой мне хочется знать все эти подробности о их обычаях и обыденной жизни; убедясь, что я не могу уличать их во лжи, они большею частью отвечали только из вежливости, лишь бы отделаться. Я много раз наталкивался также на людей, которые сами не знали подробно процедуру обычая; и вообще не всегда легко бывает найти действительно компетентный источник. Другая причина неудобства способа собирания сведений посредством расспросов та, что при расспрашивании туземцев о каком$либо обычае следует быть весьма осторожным, так как они очень склонны отвечать на все вопросы «да» или так неясно, что приходится угадывать, что они хотят сказать; а станешь угадывать, – девять шансов из десяти впасть в ошибки; к тому же и самая постановка вопросов весьма затруднительна.

Так, например, «мулум» (обряд обрезания) производится, сообразно с числом подрастающих мальчиков нескольких соседних деревень, один раз в 6 или 7 лет, так что вряд ли мне придется видеть собственными глазами эту операцию, сопряженную с очень многими церемониями.

Например, в том случае, когда, сделав из нескольких наблюдений слишком поспешный вывод, натыкаешься неожиданно на факт, который разрушает созданную теорию.

Туземное название мыска, где стояла моя хижина в 1871–1872 гг.

Безопасность для туземцев разных деревень на береге моего имени пока еще «pia desideria». He говоря уже о горных жителях, которые считаются особенно воинственными, и между береговыми положение дел таково, что ни один туземец, живущий у мыса Дюпере, не осмеливается дойти, следуя вдоль морского берега, до мыса Риньи, что составляет лишь 2 или 2.5 дня ходьбы.

Весьма удобную якорную стоянку для судов средней величины, среди островов этого архипелага, без трудности доступную нескольким достаточно глубоким и широким пароходам, я позволил назвать Портом великого князя Алексея.

Эта экспедиция почти состоялась, когда приход шхуны помешал осуществлению моего плана.

Замечательно, что единственно эти две деревни (Били$Били и Ямбомба) занимаются горшечным производством. По всему берегу Маклая они не имеют конкурентов. Распространение этого производства по берегам Нов. Гвинеи представим, когда будет известен интересный этнографический результат.

Ветер начинался различно: между 9 и 11 часами утра и спадал между 4 и 6 часами вечера, редко он продолжал дуть после захода солнца.

Я заметил при этом расспрашивании, что мой вопрос многим туземцам казался весьма странным. К чему добывать огонь, если они уже имеют его? Если он потухнет в одной хижине, то в другой он горит или тлеет; если он каким-либо образом погаснет во всех хижинах одной деревни, то найдется в соседней. К чему же добывать его, искать то, что есть. Таков был ход их мысли, смысл их ответов