Николай Миклухо-Маклай - Путешествия на Новую Гвинею (Дневники путешествий 1872—1875). Том 1

Мне сказали, что одна из жен капитана Мавары находится между женщинами. Я сейчас же предложил ей сопровождать мужа, думая, что это ее обязанность. Но она не захотела и вовсе не казалась опечаленной участью мужа.

Мне пришли сказать, что вода была забрана.

Простившись окончательно с туземцами, которым я роздал значительное количество табаку, я переехал на урумбай в одной из туземных пирог, и, убедившись, что все в исправности, приказал поднять паруса и при легком южном ветре направился к о. Ади. Отойдя несколько миль от берега, я приказал развязать руки моему пленнику и дать ему есть. Он сделался очень послушным и старался подружиться с моими людьми. Он предлагал им, как я это узнал от моих амбоинских слуг, значительное количество продуктов Новой Гвинеи, если они помогут ему бежать при первой возможности.

Чтобы помешать исполнению этого плана, я в продолжение восьми дней пути до о. Кильвару нигде не останавливался, несмотря на просьбы людей зайти куда-нибудь за свежей провизией и на то, что вода, взятая в Умбурмете, начала портиться. Раз мне даже пришлось пригрозить револьвером, чтобы сохранить дисциплину. Придя в Кильвару 29 апреля, я передал своего пленника радье Кильвару, сказав, что он будет отвечать перед резидентом Амбоины в случае побега капитана Мавары, и предупредил его, что он должен остерегаться людей Гесира, которые ради выгод, обещанных капитаном, пожалуй, будут склонны помочь ему.

Я послал Иосифа на небольшом прау с пятью туземцами на о. Ванду с письмом к резиденту Амбоины, который, однако же, прибыл в Кильвару только 21 мая. Все это время я прожил на о. Кильвару и сделал ряд интересных наблюдений над малайско-папуасскими помесями и вообще немало интересных наблюдений по этнологии.

Капитан Мавары был взят резидентом на пароходе «Бали» в Амбоину, а затем переслан, кажется, в Тидор. Наказанием ему было поселение или, вернее, переселение с Новой Гвинеи, а не тюремное заключение.

(26/IV—30/V 1874 г.)

26 апреля. Открывшийся на юге остров все серамцы и я считали за группу Матабелло, но к 4 час. оказалось, что это острова Горам и Мановолка. Прошлой ночью, говорят (я спал), был свежий ветер и притом течение на северо-запад. Вероятно, нас сильно подвинуло к северу.

27 апреля. Очень неприятный сюрприз: острова, которые приняли вчера за Горам и Мановолка, оказались утром островами Каймар и Кур. Ошибка очень неприятная. Опять доказательство: не верь другим.

Большая зыбь. Ветер юго-восточный.

Воды было немного, но я не зашел на остров Теур, как просили матросы, а прошел прямо до острова Матабелло. Бросили якорь около двух горамских прау. От этих людей я узнал, что пароход с контролером заходил в Гесир, но вернулся дней 20 тому назад в Амбон.

28 апреля. Попутный зюд-ост. Направился к Гораму. Погода стоит очень хорошая.

Вечером зашел в Амар — деревня на берегу Горама, резиденция радьи Амара. Узнал о нем, а также о радье Лоодс, а также, чтобы купить курицу, так как денденг и рис очень надоели. Жена радьи Амар, который, к сожалению моему, находился теперь на о. Кей, узнав о моем приходе, снабдила меня курами и кокосами в таком количестве, что я не хотел даже взять такое множество, за которое не хотела принять платы. Я узнал, что пароход приходил в Гесир дней 20 тому назад с резидентом Амбона. Я приказал сняться, как только люди мои вернулись с берега, и объявил моим людям, что во всяком случае хочу быть завтра утром в Гесире. Мои серамцы привыкли немного слушаться, хотя для этого необходима была угроза тюрьмой в Амбоне или подчас револьвер и выстрел в крайнем случае, принялись за весла и прогребли от захода солнца почти до полночи. После того как мы прошли ос. Тулу-Падьянг, легкий зюд-ост позволил оставить весла. Отсюда до Серам-Лаут большая мель, коралловые банки и несколько небольших островков. Если бы не луна и не знание фарватера этой местности, пришлось бы отложить надежду быть завтра в Гесире. Но ветер был почти попутный, и боязнь грести утром при безветрии воодушевила или поддержала дух людей, и я утром благополучно увидел Марлаут и горы Серама.

[ 29 апреля ]. Утро было ясное, как все эти дни, и урумбай, украшенный четырьмя флагами, под всеми парусами, которым помогали еще 12 весел, при звуках двух тиф, гонга и частых ружейных выстрелов торжественно подвигался к острову. Мои люди были немало удивлены, когда, вместо Гесира, я приказал направиться к ос. Кильвару, где меня радушно встретил старый и молодой радья Кильвару. Узнав главные новости, что пароход был здесь, но ушел дней 20 тому назад, что радья Лоодс должен ждать на ос. Банде парохода, чтобы отправиться за мною, я передал моих пленников радье и сказал ему, что намерен жить у него.

Перебравшись в его дом, «рума Битчара», я отпустил урумбай в Гесир. Решил вечером отправить Иосифа с письмами резиденту и ассистенту] рез[идента] в Банду и Амбон, рассчитывая, что почтовый пароход придет в Банду 1 мая и захватит письма. Писал до 12 часов.

Иосиф отправился в 8 час. в небольшой юнке на ос. Банду с пятью людьми экипажа.

30 апреля. Вечером отправился в Кильвару. Радья Кильвару [сказал], что люди Серама были в заговоре с папуасами в моей истории.

1 мая. Рисовал интересные типы женщин, а также смесь серамцев с папуасами. Отправился в 4 часа на Серам-Лаут. Достал череп серамца.

1) волосы смеси мужч. сер. и женщ. пап. курчавые; у некоторых — более папуасский тип, у других — более малайский. Между ними встречаются головы очень брахиоцефальные.

2) Нос очень изменяет форму, вследствие пробуравливания носовой перегородки (костью рыбы или иглою), представляется очень плоским, с висячим куском мяса.

2 мая. Ночью я был два раза разбужен сперва звуками тифы около мечети и около хижины радьи; было лунное затмение.

Около 2 час. — Много громких и оживленно говорящих голосов. Я мог расслышать слово «убежал», и это заставило меня встать поспешно с постели и выйти.

От женщин, которые живут в доме, где находились мои пленники, я узнал, что капитан Мавары убежал, но что немедленно много людей побежало за ним ловить его. Я оделся и, схватив первое попавшееся под руку ружье, также поспешил на поиски. На другом берегу острова я встретил людей, ведущих сильно сопротивлявшегося папуаса. При виде меня с ружьем и при моих словах: «этот человек убежал, теперь я его убью, как предупредил», он так сильно отскочил, что вырвался на минуту из рук ведущих его. Так как я его передал радье, то и оставил на произвол последнего. Несмотря на сопротивление, крики, обе его ноги замкнули в блок. Как я узнал потом, его догнали у самого берега. Он уже был в воде и хотел защищаться от погони камнями, но когда ему сказали, что если он не вернется, в него будут стрелять, он сдался.